Гала Рихтер - Мальчик, который умел летать

• Название: Мальчик, который умел летать
• Автор: Гала Рихтер
• Жанр: Фэнтези

Калека. Горбун. Мальчик-бродяга с прошлым покрытым тайной, и загадочной судьбой, ищет свой путь в пространстве. Найдет ли? Не знаю. Но он научится летать.

---

Я просыпаюсь среди ночи в чужом доме и спрашиваю в темноту:

— Что теперь делать?

Тимур приезжает рано, до десяти. Я вожусь на кухне, мою чашку после завтрака, когда он входит и садится за стол.

— Ты его видел сегодня? Этот сон? — спрашивает он сходу. Я пытаюсь одновременно поставить чашку и развернуться на костылях. Не получается. Чашка падает на пол. Я зажмуриваюсь, предчувствуя звон, но она только откатывается в сторонку. Тимур подхватывает ее и с интересом изучает, — Ух ты, даже трещины нет. Это моя любимая чашка, если что, ее бить необязательно.

Краснею. Я никогда не думал, что у людей есть любимые чашки.

Тимур внимательно на меня смотрит.

— Так ты сон видел, да?

Качаю головой. Задаю дурацкий вопрос.

— А ты?

— И я видел. Два года не видел, а тут вдруг увидел. Гобелен был?

— Что?

— Гобелен, — нетерпеливо ерзает Тимур, — Настенный ковер ручной работы с какой-нибудь картиной. Вид декоративного искусства. Ну, штука такая, на стене висела.

Я знаю, что такое гобелен. Узнал вчера во сне.

— Был.

— Себя видел?

Дергаю подбородком. Еще бы.

— Старик сказал, что мы сможем летать, — продолжает Тимур, и я понимаю, что он видел другой, только свой сон, — Что ты сможешь встать на ноги.

— Это всего лишь сон, — говорю я. Тимур очень серьезно меня оглядывает.

— Один сон на двоих? Кир, я не верю в совпадения. Ты и сам вчера говорил, что был в том замке. И я тебе верю.

Людей не исправишь. Валеркина мать не бросит пить, а отчим Рыжей не поймет что за гнусность он совершил. Мать Леськи-скрипачки не перестанет сходить с ума. В зале этой квартиры больше никогда не прозвучит смех родителей Тимура. А я не расстанусь с костылями.

— Зачем это тебе? — спрашиваю я.

Тимур не врет мне насчет света и добра. Серые глаза становятся ледяными.

— Я найду того ублюдка на "Паджеро", — говорит он, — И уничтожу. Мне надо летать.

Он хочет убить. Я хочу ходить. Не очень-то мы похожи на спасителей мира.

Раздается звонок в дверь. Тимур срывается с места и приходит через минуту, держа в руках что-то белое.

— Почтальон приходил, — говорит он, протягивая мне конверт, — Заказное.

На конверте марка. Замок с белыми башенками. И надпись: "Киру и Тимуру".

— Открывай, — требует он. Я вспоминаю предыдущее письмо и смотрю на левую ладонь. Она все еще немного "ноет", — Кир, да е…твою мать, чего ты телишься? — Тимур забирает у меня письмо и рвет конверт у края.

В эту самую секунду мир вокруг меняется.

4.

Я один стою у подножья скалы. Вокруг такие же скалы и никого. Там, наверху, Замок. Но до него не добраться. По крайней мере, не мне. Скалы не предназначены для того, чтобы по ним поднимались калеки.

Я не знаю почему письмо перебросило меня сюда. Я не знаю где Тимур. Я не знаю что с ним.

И мне страшно.

В горах прохладно. Я одет в новые джинсы, которые мне дали в приюте, и рубашку. Этого явно недостаточно. Я стою всего десять минут, но уже начинаю мерзнуть.

— Тимур! Ти-и-и-им! — эхо такое громкое, что я невольно вздрагиваю. Будь он рядом, он услышал бы, это уж точно. Но я все-таки зову снова, — Тимур!

Звать их бесполезно. Пробовал уже.

Я не знаю как вернуться назад. Я не могу идти наверх. Впереди есть тропинка среди камней. Но она не для меня.

Я сажусь на камень. Но вечно тут не просидишь. Я замерзну.

Если есть тропинка, значит, она ведет в замок. Надо идти.

В горах быстро темнеет. Солнце сначала кажется очень ярким, а потом закатывается за скалу и мгновенно пропадает.

Я иду уже несколько часов. А кажется, что пару дней. Только замок не становится ближе. Когда становится совсем темно, сажусь на холодную землю прямо на тропинке. Болят спина и руки. Прислоняюсь спиной к камням и поднимаю лицо к небу.

Небо светится яркими точками. Я вспоминаю слова Тимура о том, что он нигде больше не видел таких ярких звезд. Это и вправду красиво.

Только очень холодно и хочется есть. Я закутываюсь в рубашку и пытаюсь уснуть. Не получается. Думать о том, почему я здесь, не хочется.

Я думаю о Валерке, о ребятах. Интересно, Танька довольна тем, что я пропал? А Леська-скрипачка наверняка переживает, что я не прихожу к переходу.

А еще я думаю о том, где сейчас может быть Тимур. Мне все кажется, что он совсем рядом, сидит, точно так же, как и я, на холодной земле и смотрит в небо.

Рассвет я встречаю совсем закоченевшим и очень усталым. Надо идти вперед, надо, только вот сложно даже подняться. Я доползаю до ближайшего камня, пересаживаюсь до него, а уж потом встаю, опираясь на костылях. В рассветном свете замок на вершине кажется близким, но я знаю, что это не так. Не для меня.

Я не знаю, что заставляет меня идти дальше. Может быть, страх замерзнуть. А может быть то, что здесь совсем никого нет. Но уж точно не обещанная ими способность летать. И ходить.

Я уже не помню каково это, ходить. Ноги отказали, когда мне было пять. Просто однажды проснулся утром и не смог встать. Потом были больницы, много больниц, а потом от меня отказались. Кому нужен сын-калека? Сын — горбун, который не может ходить? Никому…

Ненавижу взрослых. Ненавижу людей, которые предают.

Воспоминания обжигают. От злости отступает даже холод, даже страх. Ярость словно прибавляет сил.

Я поднимаюсь еще немного выше. Совсем чуть-чуть, но замок уже виден во всей своей красе.

Он сейчас такой, каким его нарисовал Тимур: белые башни и галереи, балконы и переходы. Сказочный замок из снов.

Осталось еще совсем немного, уговариваю я себя. Делаю глубокий вдох и переставляю костыли.

И вдруг слышу птичий крик позади себя. Странно, но он слишком громкий. Я ни разу не был в горах, может быть, тут водятся именно такие птицы…

Оборачиваюсь на звук слишком поздно. На меня летит громадная махина, отливающая в солнечном свете медью. Я успеваю разглядеть лишь хищный клюв и огромный размах крыльев. Птица мчится прямо на меня, я пытаюсь увернуться, но падаю и качусь вниз.

Все тело в синяках. И костыли остались там, откуда началось падение, метров на десять выше по тропинке. Чудовище улетело так же внезапно как появилось, и я решаюсь ползти наверх. Подтягиваюсь на руках, сажусь. Кажется, ничего не сломано, но левая рука в крови, напоролся на какой-то каменный выступ, пока летел вниз. На лбу тоже царапина. Кровь стекает к глазу, мешает. Ползти на руках по камням тяжело, но терпимо. Правда, очень долго, намного дольше, чем на костылях. Добираюсь до того места, где меня настигла эта…птица, наверное…и понимаю, что пора сдаваться.

Одного костыля нет. Нигде нет. Слева от тропинки небольшая трещина в скале. Должно быть, он упал туда.

Мне очень хочется, чтобы все это было сном. Всего лишь моим сном, как и было в начале. Но боль в руках настоящая. И кровь, которая течет по лицу, соленая.

Я кричу. Просто кричу, чтобы стало легче. А потом снимаю продранные теперь уже джинсы и наматываю на обе руки. Ногам все равно, они не чувствуют, а ладони уже все в крови.

Я не знаю для чего сейчас это делаю. Валерка бы сказал, что я больной.

Мне надо узнать что с Тимуром.

Силы заканчиваются у стен замка. Входа в него нет, я помню. Чтобы выбраться из замка, надо полететь. И чтобы попасть — тоже.

Я кричу, до хрипоты кричу, колочу кулаками в глухую стену, но меня никто не слышит. Я не выдерживаю. Плачу.

А потом бессонная ночь все-таки берет свое, и я отключаюсь.

Я просыпаюсь от боли. От странной боли.

Оглядываюсь, пытаясь понять где я, ведь я точно помню подножие замка и холодный день с пронзительно-синим небом…

Комната с окном, выходящим на горы. Каменные стены, завешанные коврами и гобеленами. И кровать, настоящая кровать. Значит, меня все-таки нашли и перенесли в замок…

Дотрагиваюсь до лба — перевязан. Ладони тоже замотаны бинтами, только не обычными, а из грубоватой ткани серого цвета. Но боль не отсюда. Спина "ноет", но и к этому я привык.

Ладно, решаю разобраться позже. Пока мне надо в туалет, а костылей, чтобы встать, около кровати я не вижу.

В комнате кроме меня никого. Звать на помощь ради…этого… стыдно. Ладно, попробую доползти до двери.

Сажусь на кровати, морщась (ладони все-таки все в царапинах) начинаю перекидывать ноги, и вдруг застываю.

Болят именно ноги. Болят…значит, чувствуют. От этого открытия вдруг становится тяжело дышать. Встаю на ноги, опираясь руками об кровать. Тяжело. Отпускаю руки и падаю. Сразу же, не сделав ни шага. Больно ударившись виском об угол кровати.

Не получается. И не получится. Я смотрю на свои ноги — тонкие, с сеткой синих вен, в синяках и царапинах, и чувствую себя собакой, которую поманили отравленной колбасой. Калека.

Дверь открывается через пару минут. На пороге они и Тимур. Седой старик в простой одежде, и девушка с длинными темными волосами в красивом платье. Леська-скрипачка показывала мне какой-то свой журнал с такими вот платьями. Девчонкам такие нравятся, почему-то.