Татьяна Туринская - Арифметика подлости

• Название: Арифметика подлости
• Автор: Татьяна Туринская
• Жанр: Современные любовные романы

---

Происходили эти поиски по одному, утвержденному, кажется, на века, сценарию. Ольга искала предмет страсти, найдя — усиленно обхаживала. Для начала якобы случайно без конца попадалась на глаза искомому объекту: дескать, сама судьба толкает нас друг к другу. Попав в его поле зрения, снова и снова, без стеснения и не зная меры, стреляла красноречиво-призывными взглядами, многообещающе улыбалась, на мгновение отворачивалась и снова улыбалась. То бровкой поведет: ну что же ты медлишь?! То ресницами-опахалами поиграет: дорогой, я вся твоя! И так до тех пор, пока объект не понимал: пора подойти, отказа не будет при любом раскладе.

До поры до времени прием срабатывал, что говорится, на раз. Но к четвертому курсу практически все немногочисленные студенты мужского пола в их сугубо женском институте оказались в разряде бывших Ольгиных пассий. Осталась разве что пара-тройка откровенных 'ботаников'. Взгляд бросить было решительно не на кого.

Но Оленька не привыкла быть одна. А поэтому и на безрыбье нашла предмет внимания. 'Неокученные' студенты кончились? Не беда, если есть подходящие преподаватели. Геннадий Алексеевич Кеба, молодой, собою довольно яркий и привлекательный, вполне подходил для влюбленности. Она давно обратила на него внимание. Но была тогда еще полной замухрышкой, а потому просто отметила про себя: хорош, но не про мою честь. Потом быстро привыкла к своей неописуемой красоте, но на физрука не посягала — до определенного момента преподавательский состав был для нее табу. Впрочем, какой там преподавательский состав? Всего-то трое мужчин: Кеба, парень хоть куда, преподаватель истории Виктор Владимирович Бодухаров по кличке 'Одуванчик', да ректор Мининзон, он же 'Злобный карлик', он же 'Миничеловек', как жестоко подшучивали над ним студенты за очень малый рост и столь же крутой нрав, мало вязавшийся с внешностью резко постаревшего шестиклассника.

Надо сказать, Ольга была девушкой спортивной. Непосредственно спортом, правда, не занималась, зато физкультуру любила и в школе, и в институте. Не ленилась таскать с собой форму для переодевания. В детстве всерьез подумывала о какой-нибудь секции, в идеале — художественной гимнастики. Воображение живо рисовало: вот она, вся такая хрупкая и грациозная, бегает по полю в белом, расшитом огромными блестящими маками купальнике, и волшебной палочкой с длинной красной лентой выписывает в воздухе свое имя. Зрители восторженно рукоплещут, а все знакомые мальчики задаривают ее огромными мягкими игрушками. Ее все любят, носят на руках, не давая даже шагу ступить по земле. От неразделенной любви мальчишки добровольно умирают — потому что никому не нужна жизнь, если в этой жизни нет восхитительной девочки Оли…

Однако воплощению мечты помешала сущая малость. Не приняли ее ни в какую секцию. Как сговорились! Ну ладно, волейбол с баскетболом были для нее недоступны из-за скромного роста. Но ведь и в легкую атлетику не взяли! А самое страшное — для гимнастики она оказалась негодной… Может, получилось бы что-нибудь с плаванием или фигурным катанием, да, как назло, рядом не оказалось ни бассейна, ни катка, а Галине Евгеньевне со своими личными проблемами вечно было не до дочери. Вот и оставалось Ольге довольствоваться уроками физкультуры.

Марина же и здесь была подруге полной противоположностью. Физкультуру ненавидела еще в школе, и безумно радовалась, когда достигла, наконец, двенадцатилетнего возраста. С тех пор без конца отделывалась многозначительным 'Мне нельзя'. Поначалу физрук верил, да со временем стал замечать, что у Казанцевой странный менструальный цикл: три дня в неделю месячные, на выходные — перерыв. С тех пор Маринка добывала оценки по физкультуре исключительно мытьем полов в спортзале: приятного мало, но не так сложно, как таскать из класса в класс тяжеленную сумку с формой и кроссовками, пятнадцать минут переодеваться перед уроком, потом столько же после него, да еще — фу! — мокрой, потной натягивать на себя школьное платье: о душевых кабинках в школе даже не задумывались. Проще было раз в четверть, максимум два, помахать тряпкой: не одна она предпочитала зарабатывать оценки таким образом, так что график получался вполне приемлемым.

И в институте продолжала отлынивать от физкультуры. Кеба даже не знал ее в лицо. Вернее, видел периодически, но запомнить ее среди полутысячи студенток не мог. Конакову же, хоть и не прогуливала она физкультуру, а тоже не выделял из общей массы. До четвертого курса.

***

С разочарованием убедившись, что 'окучивать' в родном институте больше некого, Ольга вспомнила о существовании физрука. Вернее, не очень-то она про него забывала: на каждой паре ловила себя на мысли, как, наверное, приятно упасть в объятия такого мужика. 'Мальчики-колокольчики' в очечках давным-давно наскучили, красавцы с улицы тоже не отличались особым разнообразием: все, как один, маменькины сынки, готовые в любую секунду залезть подружке под юбку, а через пять минут бежать к мамочке: как бы девочка в загс не потащила. На бесплатную любовь падкие, до женитьбы неохочие. А ведь Ольга не девочка уже — двадцать третий годок, пора о замужестве подумать, даром, что выглядит на шестнадцать. Да и мать уже шипит в ее сторону: когда, мол, обуза, замуж выйдешь, мне ведь и свою жизнь устраивать нужно…

На фоне таких вот 'колокольчиков' физрук смотрелся голливудским суперменом. Ну, ясное дело, фигура, как у Апполона — было бы странно, если б физкультуру преподавал хилый очкарик полутора метров ростом. Так ведь и лицом недурен. Не сказать, что однозначный красавец — наверное, встречаются экземпляры и покрасивше. Да не в их занюханной 'педульке'. Однако ж и далеко не урод: лицо мужественное, решительное, с волевым гладковыбритым подбородком. Глаза… Глаза как глаза, ничего особенного. Не поросячьи, нормальные. Что немаловажно — без усов. Нет, не глаза без усов, а сам он усы не носил. Ольга усачей не выносила душой и телом. Вернее, скорее телом: душе как раз было безразлично, а вот нежное ее тело страдало неимоверно, откликаясь на прикосновение усов неприятным зудом.

И понеслись в сторону Кебы стрелы Амура. Только метал их не божественный мальчишка-проказник, а Оленька.

Уж она старалась! А ведь она умела. Однако и Кеба был не промах. Ловил ее призывные взгляды и усмехался откровенно: что, девочка, в койку захотелось?

Целых два месяца пришлось ей трудиться, прежде чем рыбка клюнула. Раньше на это ей нужно было значительно меньше времени: в самом худшем случае на 'охоту' уходило две недели. Но тут улов был покрупнее, а потому за квалификацию переживать не стоило.

Кеба действительно оказался удачной добычей. Раньше Ольге не доводилось встречаться с взрослым самостоятельным мужчиной. А потому разницу между ним и многочисленными 'колокольчиками' ощутила разительную.

***

Кеба не ограничивался банальным сексом на скорую руку, не позволял себе по-быстренькому 'завалить' Ольгу в каморке при спортзале. Вернее, в начале их романа так и происходило: 'имел' страждущую намеренно грубо, словно испытывая, как далеко может зайти девчушка — будто наказывал за долгие ее 'моргалки'. Удивился немного — надо же, пошла до конца. В постели неопытна, однако секс девочка явно уважает.

Ольга была у него не первой студенткой. До нее на этих матах успели покувыркаться еще трое. Однако, как водится, людская молва многократно преумножила его 'подвиги', и по слухам выходило, что физрук не пропустил буквально ни одной юбки.

В пединституте, в этом 'бабском батальоне', Кеба работал уже четыре года. Поначалу, испугавшись грозных предупреждений Мининзона, игнорировал многочисленные знаки внимания студенток. Опасался вылететь с работы. Потом понял — не такая уж она хорошая, эта работа, чтобы цепляться за нее, воздерживаясь от соблазнов, подстерегающих на каждом шагу. А раз так — зачем отказываться от того, что само плывет в руки?

Однако не наглел. Впрочем, даже не в этом дело. Неприятно чувствовать себя 'мясом'. А именно так смотрели на него студентки. Как на быка-производителя. Скороспелки-акселератки вели себя нагло, откровенно предлагая себя: ну на меня, ну возьми, ну скорее!

На такие призывы он не отвечал. Важно было хотеть самому. А таких, от кого трудно отказаться, набралось всего трое.

Как раз на третьей и случился крупный 'залет'. Вернее, 'залетела' она, но вместе с нею и сам Кеба. Едва жениться не пришлось. К счастью, вовремя выяснилось, что беременность была скорее мечтой, нежели реальностью, и все удалось спустить на тормозах. Однако поволноваться довелось: влюбленная дурочка грозилась поставить в известность деканат.

С тех пор Гене даже думать о студентках не хотелось. А те, наслышанные о его 'подвигах', наглели все больше, практически вешались на шею — благо, занятия физкультурой способствовали более-менее близкому контакту с преподавателем.