Элизабет Бартон - Повседневная жизнь англичан в эпоху Шекспира

• Название: Повседневная жизнь англичан в эпоху Шекспира
• Автор: Элизабет Бартон
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5-235-02745-0

Повседневная жизнь англичан в эпоху Шекспира и правления Елизаветы Тюдор была столь же необычной, как и само время. Это была эпоха, когда бурное развитие мореплавания и торговли открывало перед ними огромный мир, полный загадок и тайн.

Рассказывая о том, в каких домах жили елизаветинцы, что они ели, чем болели, как развлекались, Элизабет Бартон восстанавливает картину домашней жизни и быта придворных, сквайров, крестьян в неразрывной связи с историей Англии XVI века.

---

Здесь не было внутреннего двора. На самом деле дом был узким и длинным, скорее прямоугольным, чем квадратным, и его внутреннее убранство, как в большинстве роскошных особняков того времени, плохо соотносилось с внешним видом.

* * *

Тем не менее, если говорить очень обобщенно, главной чертой елизаветинской архитектуры была определенная симметрия фасада. Отказавшись от укрепленных стен, здания стали строить с большим количеством углов, что привело к появлению знакомых планов в виде букв Е и Н; хотя, конечно, наиболее ярые консерваторы продолжали строить дома с внутренним двором в стиле «Тюдор».

Выбор участка для дома был не менее важен, чем сам дом. Эндрю Бурд, врач, которого пастор Харрисон крайне не любил, дал несколько разумных указаний касательно выбора места для дома. Он решительно советовал отказаться от строительства возле зловонных прудов, рвов и каналов. Дом должен иметь четырехугольный двор, в котором будут размещаться жилища слуг и конюшни для верховых лошадей. Ворота должны располагаться напротив главного входа, но не строго на одной линии. Конюшни для рабочих лошадей, скотобойня, хлева и пивоварня должны находиться в полумиле от дома. Ров — если таковой имеется — следует наполнять свежей водой, регулярно чистить и не сбрасывать в него отходы с кухни и нечистоты. В поместье также должны быть огороды, фруктовый сад, парк, пара стрельбищ и площадка для игры в шары.

Большое поместье было почти самостоятельной деревней или городом в миниатюре, но оно вовсе не собиралось подражать Лондону обилием мусора и грязи. Френсис Бэкон, которого в большей мере интересовала природа человека, чем гигиена, однажды мудро сказал: «Тот, кто строит прекрасный дом на дурном месте, заключает себя в тюрьму». На взгляд Бэкона, дурное место — это место с нездоровым воздухом, труднодоступное, с плохой торговлей, плохими соседями, недостатком леса, воды, тени, укрытий и неплодородной почвой. Слишком близко или слишком далеко от больших городов, отсутствие условий для охоты и скачек — все это способствовало тому, чтобы место было признано дурным. Ведь в таких условиях человек мог бы точно так же находиться на корабле или сидеть в тюрьме, куда бедный Эндрю Бурд и в самом деле был заточен на некоторое время за колдовство.

Уильям Харрисон был не таким придирчивым. Он удивлялся тому, как много было построено новых домов, но был слишком сдержан, чтобы сокрушаться по поводу их качества. Эти современные дома, по его мнению, были несравнимы с теми, что строили во времена правления Генриха VIII, которого он называл довольно таинственно: «единственным Фениксом своего времени за качественную и надежную каменную кладку». Вспоминая старые добрые дни, когда строили крепко и на века, и глядя на непрочные постройки елизаветинского времени, Харрисон грустно заметил: «Хотя и сейчас есть много внушительных домов, возведенных в разных частях нашего острова, однако они скорее поражают необычным видом, словно бумажные постройки, но не отличаются надежностью и прочностью; тогда как, например, его (Генриха) здания превосходили их во всем, и поэтому им справедливо следует отдать предпочтение перед всеми остальными».

Во многих из этих новых «бумажных домов» должно было быть чертовски холодно, так как они были повернуты к северо-востоку. В то время люди твердо верили, что «южный ветер вредоносен и несет опасные испарения»(18). Однако те, кто строил коттеджи и фермерские дома, не были охвачены этими новомодными гигиеническими идеями и по-прежнему грелись на южной стороне. Но ренессансные черты, проявившись сначала в крупных особняках, постепенно проникли в более мелкие поместья, а затем в дома фермеров и даже коттеджи.

Небольшие особняки, усадьбы зажиточных городских торговцев, дома местных сквайров, новые дома йоменов — многие йомены были более состоятельны, чем мелкие дворяне того времени, — строили люди, которым вряд ли суждено было принимать у себя королеву, но они, вероятно, имели большие семьи и часто приглашали гостей. Именно им сельская Англия обязана большей частью своей типичной архитектуры. Однако размеры и внешний вид этих домов также удивительно разнились. Честлтон-хауз в Оксфордшире — почти совершенный пример позднего елизаветинского стиля, переходящего в якобитский. Эту миниатюрную копию большого поместья с внутренним двором построил преуспевающий фермер. Не так далеко от этого дома находится его полная противоположность — крохотный серый Оулпен в Глостершире. Маленький уединенный домик, окруженный гигантскими тисами, был построен намного раньше. Комптон Виниатс, сразу за границей Уорикшира, не был похож ни на один из двух предыдущих, разве что расположен приблизительно в том же районе. Он беспорядочно разросся в разные стороны, так как почти не имел никакого плана. Его постоянно достраивали то тут, то там, начиная с 1525 года. К счастью, Англия просто усыпана, или скорее украшена, мелкими особняками и домами. Многие из них теперь известны и знамениты, но есть еще множество других, спрятанных в небольших деревеньках, вдалеке от больших дорог и туристических маршрутов. А к некоторым из них ведет столь узкая, извилистая, изрытая и топкая зимой тропа, что житель того времени и даже сама Елизавета, окажись она в современной Англии, без всякого колебания с первого взгляда узнали бы и дорогу, и дом.

Конечно, никто не мог быть застрахован от внезапного появления королевы. Однажды субботним вечером 1572 года миссис Томас Фишер, живущая возле Кенилворта, села ужинать, когда к ней, совершенно неожиданно, прибыла Елизавета. Она решила заглянуть по-соседски, под влиянием минуты, на пути из Кенилворта в Уорик. Королева и ее свита присоединились к миссис Фишер за ужином, и затем Елизавета отправилась навестить бедного мистера Фишера, который «сильно мучился от подагры»(19). Мистера Фишера вывели в галерею, и он готов был опуститься на колени, или скорее «рухнуть на пол», но королева ему не позволила и «успокоила его самыми любезными словами». Королевская милость или шок от внезапного появления Ее Величества столь удивительным образом подействовали на подагру мистера Фишера, что в понедельник он сел в седло, присоединился к королеве и прискакал обратно вместе с ней, когда она возвращалась из Уорика в Кенилворт. Нам известно, что позже он раскаивался в этом своем поступке, но неизвестно почему. Это раскаяние никак не было связано с повторением приступа подагры, поскольку наш комментатор туманно заметил, что «характер мистера Фишера не был ни для кого секретом»(20), и на этом умолк. Совершенно очевидно, что у миссис Фишер был большой дом. На это указывают наличие галереи и тот факт, что все сопровождавшие королеву люди были сразу накормлены, так что мистер Фишер был, без сомнения, «великим» человеком по меркам той эпохи.

* * *

Фермеры занимались строительством сами или заказывали для себя дом. Не связанные больше манориальной системой, которая обязывала их поставлять продукты только для своего лорда и собственной семьи — и именно в такой очередности, — они вели активную торговлю в крупных городах и процветали. Сельское хозяйство стало индустрией, и в удачные годы наступал настоящий бум в строительстве фермерских домов. В неурожайные годы строительство прекращалось и, хуже того, тысячи людей голодали.

Сложность и особенность фермерских домов того времени — по крайней мере, для нас — объясняется местными материалами, которые использовались при строительстве. Крупные особняки, где бы их ни возводили, строили из обработанного камня, который привозили из-за границы, или из кирпича. Но фермерские дома и, в меньшей степени, коттеджи сообщают нам не только о богатстве владельца, но и о природе того края, где он жил. В восточных графствах, богатых лесом, кремнем и известковым песчаником, дома строили из дерева, промазанного глиной или цементом. Иногда дома снаружи оставляли деревянными, а иногда целиком штукатурили. Внешняя штукатурка, появившаяся только в XVI веке, предохраняла дом от воздействия плохой погоды и улучшала его внешний вид. Старые мазанки стали усиленно покрывать известковой штукатуркой — долговечным и прочным раствором с добавлением щетины и коровьего навоза. Однако эти фермерские дома северо-восточных и восточных графств столь же мало походили на «черно-белые» дома Честера, как каменные дома Норфолка на дома из известняка, построенные в горах северных графств. В Суссексе дома строили в основном из кирпича или камня, а затем обшивали деревом. В некоторых частях Эссекса, Мидлсекса и Херефордшира дома облицовывали деревянными досками. Позднее английские колонисты привезли эту идею в Новую Англию и построили там прекрасные дома и церкви, сумевшие выстоять несколько столетий.

В местах, где было мало леса, но достаточно камня, жилые дома, сельскохозяйственные постройки и ограждения на ферме почти целиком сооружали из камня. Черный гранит, такой мрачный и трудный для обработки, придал Корнуоллу его угрюмый таинственный вид. Замечательные дома Котсволдса (Глостершир) построены из золотого, серого и розового известняка. Однако в Девоне положение было сложнее. Там не было ни достаточно леса, ни камня, поэтому для строительства использовали смесь глины, гравия и соломы. Дома возводили на каменном фундаменте и покрывали соломой, нависавшей над домом, как нахмуренные брови. Эти постройки послужили не одному поколению.