Полдень XXI век - Полдень XXI век 2003 №4

• Название: Полдень XXI век 2003 №4
• Автор: Полдень XXI век
• Издательство: Геликон Плюс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003

Александр Етоев. Человек из паутины

Ян Разливинский. По ком звонит колокольчик

Юрий Окунев. Долгое несчастье Билла Стрейсснера

Александр Белаш. Легким шагом по Нью-Йорку

Эдуард Веркин. В восьмом кувшине

Игорь Шарапов. Мальчик в шапочке «Mori»

Леонид Каганов. Моя космонавтика

Александр Торин. Хвост

---

Почему дал всего в полмеры, а не полной мерой?

Дал так, что даже сейчас, накануне великих событий, наша жизнь как была, так и осталась фарсом, ибо мы не были рождены для настоящей трагедии, не были способны подняться над возней, суетой, драчкой за место под солнышком — под этим неживым ярким солнцем… Неужели и в вашем мире все так же?

— Куда едем? — не дождавшись приказа, подал голос робот-водитель. Я выпрямился.

— Ты можешь мыслить?

— Отсутствует необходимость, — тут же сообщил робот, равнодушно помаргивая индикаторами на плоской безликой пластиковой мордочке.

— Следовательно, ты не существуешь, — сделал я вывод, и робот не стал его опровергать. Повезло, скотине. Наверное, роботы остались единственными, кого не зацепил вихрь всей этой свистопляски… Скорее бы уж все свершилось!

— Я робот… робот… — прогнусавил я «жестяным» голосом. — Мне все по фигу, по фигу, по фигу…

Не помогло.

— Назовите более точный адрес, — попросил робот.

— Ты представляешь, — спросил я у него, — каково это, когда тебя переписывают? Ты можешь представить, что будем ощущать мы, когда весь мир и мы сами начнем меняться? Будем ли мы забывать прошлое постепенно или забудем мгновенно, вдруг родившись заново, с новыми характерами и воспоминаниями? А может, все останется неизменным, и поправки коснутся только ролей? И будем ли мы при этом помнить свои прошлые реплики и ремарки? У живородящих такого нет. Им не дано понять нашего страха, наша паника им смешна. Хотя… хотя… И у них если не отдельные жизни, то истории государств переписывались неоднократно. Собственно, история любого государства — это роман, который часто пишется кровью по телам миллионов. Разница только в том, что, как говорят живородящие, мертвые сраму не имут. А мы с ним жили и будем продолжать жить, не в силах что-либо изменить — и даже не в силах умереть по своей воле, чтобы решить все разом, хотя бы для себя одного… Мы можем умирать лишь по воле свыше, и то лишь на время, как Митрич…

Митрич, вспомнил я. Шорох дождя, сонный перебрех псов и запах сырой земли — вот что было нужно мне сейчас. И я назвал адрес.

15.

Митрича на месте не оказалось. Похоже, это стало последней точкой, потому что я вбил задницу в траву и отключился, а пришел в себя, только когда сзади шумно засопело. Кругом было темно.

— Привет, Рыжий, — пробасило из темноты, и на взгорок с треском взобрался Митрич. — Чертов кизил. Давно срезать собираюсь.

— Ты на собрании был?

— На котором? Про которое Тонька говорила?

— Ну.

— Не-а, — сказал Митрич. — Я не люблю коллектив, я люблю компанию.

От него пахло пивом.

— Я тут пива захватил, — сказал Митрич. — Давай поделюсь.

— Давай, — согласился я с таким невероятным облегчением, словно только что, при мне, Митрич раскрыл секрет нашей картонной жизни, объяснив все «для чего» и «зачем». Объяснил, и теперь не нужно было страдать, ломать голову самому и мучить других, а можно долго и счастливо жить, пить пиво и смотреть в сторону невидимых во мраке окраин царской России, слушая перебрех псов и еле различимую песнь на два голоса…

— Закуришь? — ткнулась в бок папиросная пачка.

— Бросил, — вздохнул я, извиняясь за собственное давнее и глупое решение.

— Правильно. Курить — здоровью вредить. Давно бросил-то?

— Давно.

— Мало общаемся, — теперь вздохнул Митрич. — Я не знал.

Помолчали. Молчать было хорошо, не в тягость, и пиво было тоже что надо, хорошее пиво, свежее, холодное.

— Тут жена твоя приходила. Что-то про сильную личность плела. Я не понял, сбежал. Вы что, поссорились?

Я пожал плечами.

— Я говорю: поругались, что ли?

— Ерунда, Митрич.

— Ерунда, — тихонько передразнил литературный сибиряк. — Тебе ерунда, а я еле отбился. Все словно с ума посходили… Здорово ты ее, видать, достал.

— Человечество несовершенно, Митрич.

— Ну да. Ты только Автору этого не скажи.

Больше говорить, собственно, было не о чем, и мы снова замолчали — и молчали до тех пор, пока со стороны Пролога не послышалось чавканье грязи.

— Еще кого-то на фиг несет, — равнодушно откомментировал Митрич. — Если кто знакомый, за пивом отрядим, верно?

Источник звука быстро приближался. Уже было понятно, что это не один персонаж, а вскоре из мрака действительно вынырнуло несколько теней. Они прошли чуть ниже нашего пригорка, вломились в кусты, а следом за ними уже шел кто-то еще и еще.

— Вот черт, — сказал Митрич. Я обернулся и увидел, что он смотрел вверх. Непроглядная ночь быстро бледнела, превращаясь в белую. На небе среди привычных тусклых звездочек одна за другой вспыхивали новые и новые, крупные, с копейку, с кулак! И они двигались, перемещались!

Никто не останавливался, не пытался заговорить.

— Эт-то что за нашествие… — выдавил из себя Митрич. — Эй, орлы, куда летите?!

Но орлы, не разевая клювов, перли и перли. Впрочем, у подавляющего большинства вместо лиц были одни наметки — сразу видно, что из массовки. Но в Прологе не было такого количества массовки!

— Во, блин! — Митрич аж взъярился от такой наглости. — Эй, сердечные, есть тут у вас Моисей или сами по себе мигрируете?

Кто-то хмыкнул над ухом. Рядом переминался с ноги на ногу один из незнакомцев. У этого с физиономией был порядок.

— Я вижу, у вас эмблема «Поиска», — ткнул он пальцем. — Я тоже с этого корабля. Вы кто?

— Инженер-механик мы, — медленно и внятно объяснил я.

— А я — курсант Ильюхин. Когда в корабль попадает метеорит, какой-то Бегунько выбежит и заорет: «Тревога!», а я кинусь к блоку противометеоритной защиты и тоже заору: «Не надо паники! Еще не все потеряно!», а потом дерну за рычаг и…

— Нету такого в тексте, — прошептал Митрич. — Нету.

— Так вы чё, еще ничего не знаете, аборигены?

— Что повесть на сокращение отдали?

— Не на сокращение, а на переработку.

— Один хрен, — сказал Митрич.

— Э, дядя! Темнота! Будут вашу повестушку перерабатывать в роман. Двадцать пять авторских листов, а там, глядишь, и продолжение закажут. Ну ладно, братва, завтра побазарим. «Не на-адо паники, еще не все потеряно!»

И курсант кинулся догонять свою шеренгу.

Над нами на предельно низкой высоте с шорохом пронеслось что-то огромное, овальное, обдав пригорок каскадом разноцветных бортовых огней, а следом летело уже другое, а за ним горели огни третьего, и теперь было видно уже почти всё…

Колонна неизвестных тянулась через весь Пролог, вытекая из кривых улочек городка. Слаженно шагали затянутые в кожу десантники, а технари в замусоленных комбинезонах шли вразброд, независимо и вразвалочку. Зеленокожие гоблины инопланетного происхождения, ругаясь инопланетными словами, тянули деревянные кибитки размером с небольшую дачу. Их обгоняли закованные в броню всадники на двуногих динозаврах. Динозавры шипели на гоблинов и на гравилеты — совсем такие же аппараты, как в романе «Межзвездная месть-3», тесным звеном прошедшие над колонной. Плотной группой двигались трехметровые, похожие на скелеты зловещие существа, закутанные в лохмотья, но несущие на плечах начищенные лазерные пушки. Следом, тихонько хихикая, семенила орава уродливых карликов. Карлики на ходу приставали к неземной красоты одинокой принцессе. На принцессе были босоножки с невероятной высоты каблуками, она постоянно спотыкалась и придерживала изукрашенную алмазами корону, другой рукой отмахиваясь от наглых карликов.

Чиркнула спичка.

— Выходит, не будет сокращения, — сказал Митрич после первой затяжки.

— Выходит, нет. — Я сел на место. — А наши там сейчас заседают. Дайка закурить, сибиряк.

И мы одновременно, словно сотни раз репетировали эпизод, смачно и длинно сплюнули.

Юрий Окунев Долгое несчастье Билла Стресснера

Рассказ 6 часов 55 минут утра

В столичном аэропорту он почему-то решил почистить ботинки, хотя они, как всегда, уже были начищены до блеска, и это странным образом привело его в тот ужасный автобус. Получив плату, черный чистильщик, грузный, с одышкой, навязчиво вызвался сопровождать его к выходу, толкался, дышал в лицо, подмигивал своим приятелям, в невообразимом количестве сновавшим и толпившимся вокруг, и он заподозрил — не провокатор ли этот черный чистильщик. Он знал, что за ним охотятся, он знал, что за ним всегда охотятся, но он почему-то не ощущал присутствия охраны, которая — он знал — всегда незримо сопровождает его, и чувство опасности охватило его. Нет, этот черный чистильщик ботинок не может быть террористом, у него слишком выразительная, колоритная внешность, террористы уже давно подбирают неприметную внешность — успокаивал он себя, но чувство опасности нарастало. Он дал чистильщику еще десять долларов, но тот не отставал и быстро говорил что-то про большой черный лимузин, который вскоре повезет доброго джентльмена в Сенат. Это еще больше насторожило его: откуда чистильщик знает, что он едет на слушания в Сенат, и откуда он знает, что за ним должны прислать лимузин?