Евгений Войскунский - Искатель. 1975. Выпуск №2

• Название: Искатель. 1975. Выпуск №2
• Автор: Евгений Войскунский
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1975

На I и IV стр. обложки — рис. Н. ГРИШИНА.

На II стр. обложки — рис. Ю. МАКАРОВА к роману Е. Войскукского, И. Лукодьякова «Ур, сын Шама».

На III стр. обложки — рис. В. КОЛТУНОВА к повести Н. Коротеева «Крыло тайфуна».

---

— Притом весьма миловидной, — улыбнулся Смилов.

— А теперь посмотри результаты экспертизы. — Геренский взял со стола листок и протянул помощнику. Капитан бегло просмотрел, почесал пальцем нос, неторопливо сказал:

— Да, я сразу почувствовал там, у Боби: неладно что-то в датском королевстве. Теперь понятно, почему злодей переколол весь недорогой фарфор, а на старинной мебели даже и царапины не оставил. Чувствительный, видать, был товарищ. Со вкусом к старине. Жалко было свое имущество. Как прикажете поступить? Вызвать Паликарова?

— А зачем? Сделаем вид, что мы ломаем голову над загадкой, которую нам загадал этот «некто». Разве не замечаешь: нервы у него начали пошаливать, он спешно пытается что-то предпринять, отвлечь от себя подозрения и навести его на другого. Оставим все как есть, и вот увидишь, убийца снова как-нибудь покажет себя.

— Покажет-то покажет, да как бы до той поры кто-нибудь еще из этой компании не умер.

— Именно поэтому всю компанию надо в ближайшую пятницу собрать здесь, в управлении. Небольшой коктейль-парти.

— Включая Даракчиеву, Тотеву и Данчеву?

— Всех! К тринадцати ноль-ноль. Те, кто получил анонимные письма, пусть захватят с собой. И последнее. В ближайшие два дня, пока меня не будет, вплоть до самой пятницы, никаких мер по этому делу не предпринимай. Договорились?

— Насколько я понимаю, вы собираетесь в командировку?

— Есть одно дельце. Генерал поставлен в известность, так что до пятницы командуй здесь, верховодь…

9

В пятницу все были собраны в кабинете Геренского. На пепельно-сером лице Боби Паликарова не было написано ничего, кроме страха. Подполковник отметил про себя необычайную для старого донжуана небрежность в одежде: плохо начищенные туфли, помятые брюки, изжеванный бурый галстук.

Во взгляде и поведении Даракчиевой, сидевшей рядом с Боби, нельзя было заметить ничего, кроме любопытства. Одетая с подчеркнутой элегантностью, она спокойно играла ручкой своей сумочки, а ее зеленые глаза останавливались с нескрываемым интересом то на одном, то на другом из своих подследственных собратьев.

Беба Даргова еще с утра успела пропустить стаканчик-другой и, как всегда в подобных случаях, выглядела растрепанной, сонной, впавшей в какое-то оцепенение. Устремив мутный взгляд в лейтенанта Никодимова, она, казалось, спала с открытыми глазами.

На диване сидели трое. Дальше всех от Геренского был Дамян Жилков. Этот пытался демонстрировать спокойствие, но руки у него заметно дрожали.

Елена Тотева за последние несколько дней изменилась — стала строже, целеустремленней. И все же в ее сплетенных пальцах и потупленном взгляде угадывалось сильное волнение.

Справа на диване развалилась Мими. «Эта и на Голгофу пойдет с маникюром и ярко намалеванным ртом», — подумал подполковник и заговорил:

— Следствие подходит к концу. Понимаю, что вам интересно знать о целях сегодняшнего сбора. Секрета здесь нет. За исключением Данчевой и Тотевой, все вы получили анонимные письма. Никто не забыл захватить эти письма с собой? Впрочем, не сомневаюсь, что память у всех хорошая. Тогда запомните: мы располагаем абсолютно точными доказательствами, что тот, кто писал и высылал письма, или сам является убийцей Даракчиева и Даргова, или знает убийцу. А поскольку анонимщик находится здесь, в этом кабинете, давайте вместе попытаемся его найти и разоблачить убийцу. Вопросы есть? Если нет, расскажу, как будет происходить наш эксперимент. Вот этот товарищ, — Геренский показал на Никодимова, — этот товарищ эксперт-графолог. Он-то и установит, чьей рукой написаны анонимки. Пожалуйста, передайте ему свои письма.

Когда Никодимов собрал все письма и вышел из кабинета, подполковник продолжил:

— Сам эксперимент проведем в другом зале. Там есть соответствующая аппаратура: экран, проекционный аппарат. Но прежде чем перейти туда, необходимо совершить небольшую формальность, продиктованную горьким опытом. Одним словом, будет произведен небольшой обыск. Надеюсь, никто не возражает?

Все настороженно молчали.

— Тогда, пожалуйста, пройдите в комнаты для досмотра. Товарищ Смилов покажет вам дорогу. Мужчины, естественно, пойдут в одну комнату, женщины — в другую. После досмотра встречаемся в проекционном зале.

Прошло около четверти часа. Все снова собрались вместе, на этот раз в помещении, занавешенном темными шторами. Справа от проектора стоял длинный полированный стол со стульями по бокам. Торцом он почти упирался в экран. На столе лежали чистые листы бумаги.

— Садитесь, — пригласил Геренский. — Результаты обыска меня вполне удовлетворяют. Рад, что никто из вас не носит с собой пистолетов, финских ножей, бомб, а тем более цианистого калия…

В ходе эксперимента нам придется писать, — продолжил подполковник. — У всех есть карандаши, ручки?

Оказалось, что только Паликарову, Даракчиевой и Тотевой было чем писать. Смилов раздал остальным красные шариковые авторучки. Каждый для пробы вывел на листе одну-две закорючки, только Даракчиева безуспешно старалась расписать свой фломастер, хотя она несколько раз трясла им над столом.

— Придется и мне сделать одолжение, — сказала она, убирая фломастер.

Смилов подал ей авторучку, вдова провела на бумаге идеально прямую линию и, видимо, осталась довольна.

— Теперь прошу послушать товарища Никодимова.

— Несколько слов об эксперименте, — сказал Никодимов. — Товарищ подполковник продиктует вам текст, который вы должны написать левой рукой. Левой, потому что анализ полученных вами анонимок свидетельствует именно об этом. Потом спроектируем написанное каждым на экран, сравним с почерком анонимщика, и все станет ясно — и вам, и следствию. Однако предупреждаю: не старайтесь выводить буквы каким-то особым способом, не тратьте понапрасну время. Современная графология позволяет безошибочно узнать даже измененный почерк. Следовательно, всякие попытки хитрить, ловчить заведомо обречены на провал. — Никодимов посмотрел на Геренского и сказал: — У меня все, товарищ подполковник.

Александр Геренский встал. Встал он медленно, как бы поднимая на плечах весь груз тяжкого, донельзя запутанного дела об убийстве Даракчиева.

— Прошу взять авторучки и в верхнем правом углу написать свою фамилию. Написали? Будем писать левой рукой. Помните предупреждение Никодимова: хитрить бессмысленно. Итак, начнем. — Он набрал воздух в легкие и заговорил медленно, отчетливо:

— Дача Георгия Даракчиева. Пятница. Жаркий полдень. Метрах в пятистах от дачи, в перелеске, останавливается такси. Из него выходит убийца. Он идет быстро, осматриваясь. Потом открывает своим собственным ключом калитку и… — Геренский не договорил, потому что речь его была прервана возмущенным возгласом Даракчиевой:

— Если речь идет о дне, когда был убит мой муж, ваш рассказ чистейший абсурд. Я отказываюсь писать эту галиматью. — Вдова демонстративно швырнула авторучку на стол. — Свои собственные ключи от дачи могли быть только у двух людей в этом мире: у Георгия и у меня.

— Поскольку ваш супруг не намеревался покончить жизнь самоубийством, а был убит, — жестко отрезал под полковник, — вывод однозначен: дачу открыли вашим собственным ключом.

— Именно это я и называю абсурдом.

— Называйте как вам заблагорассудится, гражданка Даракчиева. Не желаете писать дальше — не пишите. Я и без помощи графолога заявляю вам официально, как должностное лицо: вы убили и своего мужа, и Косту Даргова.

Наступила мертвая тишина.

Она сохранила полное самообладание, даже нашла силы улыбнуться:

— Любопытно, как я умудрилась отравить мужа, находясь в то же самое время за пятьсот километров отсюда?

— Думаю, что это любопытно не только вам, но и всем подследственным. Позвольте мне сесть, потому что наш разговор будет долгим. Давайте, гражданка Даракчиева, договоримся так: я буду описывать ваши действия шаг за шагом, а вы где надо исправляйте меня… Начнем с мотивов. В последующие дни, на допросах, вы нам преподнесете бог весть какие сентиментальные измышления. А на самом деле истина такова. Вы сами далеко не святоша, но и вам надоел образ жизни вашего мужа. Это первый мотив, эмоциональный. А второй чисто практический. Вы давно дали себе отчет, что благополучие консорциума не вечно, что милиция рано или поздно прихлопнет эту кормушку. Задумав погубить своего мужа, вы, в сущности, хотели похоронить и консорциум. Ловко задумано, особенно если учесть, что почти все огромное состояние Георгия Даракчиева было записано на ваше имя.

— Не мною ловко задумано, а вами ловко сфабриковано, — сказала она спокойно. — Хотя и подобные хитроумные мотивы можно при желании сочинить для каждого из присутствующих. Каким же образом я, если верить вашим фантастическим домыслам, совершила преступление?