Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

• Название: Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
• Автор: Кассандра Клэр
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Данное творчество ни в коем случае не ставит своей целью какое-либо принижение литературных заслуг мисс Дж. К.Роулинг. Данное произведение опубликовано в сети Интернет с исключительно некоммерческими целями, все права на мир волшебников и магглов, а также все придуманные Роулинг персонажи принадлежат тем, кому они принадлежат.

Автор этого фанфика Кассандра Клэр прославилась в рядах фанатов Гарри Поттера написав "Трилогию о Драко" (The Draco Trilogy) о сложном и практически не раскрытом в романах Дж. К.Роулинг персонаже - отпрыске древнего чистокровного рода магов Малфоев и главного противника Гарри Поттера по школе чародейства и волшебства - Драко Малфое.

Трилогия Драко пользуется огромной популярностью у фанатов, а газета The Times описала ее как  «жемчужину настолько превосходного качества, что она повышает ценность всего цикла о Гарри Потере».

В этом файле представлены все три части трилогии:

1 книга "Draco Dormiens"

Перевод: Ольга ([email protected])

Редакторская правка: Полина ([email protected]), Анастасия ([email protected]), Елена ([email protected]) и А.С.Соловьева

2 книга "Draco Sinister"

Перевод: Фионы, Насти, Анастасии, Евгения М, Евы, Равены, dt, Солнечного Котенка.

Редакторская правка: Ории, Неподарка, Кая, Критика, Альва, Полины, Соловьева А.С., Sanya Rubinstain

3 книга "Draco Veritas"

Перевод: Анастасия Старынина ([email protected])

Редакторская правка: Сохатый, Free Spirit, Корова рыжая, Евгений М., Sanya Rubinshtain, Критик, Helianthus, Frodo Bagins, Дамби

Перевод осуществлен на сайтах:

«http://harrypotter.intertrust.ru» и Народный перевод Гарри Поттера ( www.honeyduke.com его зеркало: www.yarik.com))

Замечание «переводчикам»: в тексте встречается то Гермиона, то Эрмиона.

---

Драко коснулся рукой её лица.

Не успев ни о чём подумать, она отпрянула от него.

— Не надо.

Его рука упала.

— Что не надо?

Она вздрогнула. От кольца, зажатого в ладони, веяло холодом.

— Не надо меня трогать. Потому, что если ты меня тронешь, то я могу… Но я не могу. Мы не можем.

Он смотрел на неё. Их лица разделяли какие-то дюймы. Она видела в его глазах своё собственное отражение, она видела все переливы его радужки — местами серой, местами голубоватой, местами цвета ореха.

— И почему же нет? — снова переспросил он, тем же ровным холодным голосом.

— Из-за Гарри, — она снова вздрогнула. — Я не хочу сделать ему больно.

— Ах, вот как, — на его губах появилась кривая усмешка, и она подумала, что от этого его красивые губы разом утратили всю свою красоту. — А я хочу. Разве всё это затевалось не ради этого?

Она похолодела.

— Слезь с меня.

Он рассмеялся, и его дыхание коснулось её волос.

— Как скажешь, — неприятным, насмешливо-злобным тоном ответил он и, прижимаясь всем телом, медленно-медленно сполз с неё, так что она ощутила на себе каждый его дюйм. Откинувшись, он распростерся на мраморном полу, раскинув ноги.

— Значит, ты целовал меня ради этого? Ради того, чтобы причинить боль Гарри? — отодвигаясь от него, резко спросила Гермиона.

— Нет, — она почувствовала странное облегчение. — А вот не остановился я именно по этому, — продолжил он, счищая ногтем невидимую соринку со своей манжеты. Облегчение исчезло, уступив место горечи.

— Что ж, лично я не хочу, чтобы Гарри было больно, — процедила она сквозь зубы. — А твои желания — твои проблемы.

Его глаза сузились, как у кошки.

— И что, — прошипел он бархатным голосом, — то есть, если бы я не хотел сделать ему больно, тогда что — это было бы вполне допустимым? Что — удобоваримые самооправдания и хорошие намерения могут оправдать наше поведение? О, я не хочу причинять боль Гарри, а потому я заявляю об этом прежде, чем разбить его сердце, — так что всё о'кей. Или ты собралась потрахаться со мной и сохранить это в тайне? Но ведь не получится же, ты сама понимаешь, он всё равно узнает. И больше не захочет тебя. Никогда.

С её губ сорвался судорожный вздох:

— Нет, это не так…

— Так, — перебил ее Драко. — Не захочет тебя. Если это буду я.

— Ты…

Гермиона проглотила все слова, что хотела сказать. Он смотрел на неё, действительно сердитый, всё в нём — и напряжённые губы, и развёрнутые плечи — носило отпечаток утончённой злости. На его лице сейчас жили только глаза — оно напоминало ровную стену, сквозь щели которой лился яркий свет. Гермиона увидела гнев, ярость, бешенство — и страшную пустоту за ними, скручивающуюся в какую-то бесконечную спираль, что вела в такие места, где никогда не было света. Гермиона всегда удивлялась, почему в ней нет зависти к этому странному, решительному, полному горечи юноше, в котором было так много общего с Гарри. И теперь она поняла: никакая близость, никакое единство и связь с кем-то не стоят такой жуткой цены — такой боли и ужаса от утраты и разрыва. Нет. Это не для неё. Возможно, для Драко оно того стоило. Но она никогда бы не узнала, она не собиралась спрашивать.

— Нет необходимости быть таким жестоким, чтобы продемонстрировать свою точку зрения, — определённо, это было вовсе не то, что она хотела сказать. — И всё же, как бы ты ни был жесток со мной, к себе ты ещё более безжалостен. На это невозможно смотреть. Так что я пошла спать. А ты можешь заниматься, чем угодно.

У Драко был испуганный вид — Гермиона даже почувствовала какое-то смутное удовольствие оттого, что ей удалось его напугать. Качнувшись вперёд, она очень бережно и осторожно положила на пол между ними синее кольцо и услышала, как Драко резко вздохнул. Поднявшись на ноги, она, заставляя себя не оборачиваться, прошла в свою спальню и закрыла за собой двери.

* * *

— Так ты уверен, что это не мой сын? — поинтересовался Люциус у секретаря, с нервным видом топтавшегося у дверей его кабинета. Похоже, в нём была примесь гоблинской крови: он был ужасно уродлив, а в совокупности с шишковатым носом это производило на Люциуса неприятное впечатление. А потому он решил как можно скорее пристрелить и его, и помощника, что нанял его на работу. — Не Драко?

Секретарь замотал головой:

— Нет, это был не юный хозяин.

— Другой мальчик? Он влетел в мой кабинет и хотел говорить со мной?

— Так точно. Он сказал, что Вы были бы рады видеть его. Судя по виду, он был в этом совершенно уверен.

— Ясно, — сухо кивнул Люциус. — Что ж, посмотрим.

Оттолкнув трепещущего секретаря, Люциус распахнул дверь кабинета и вошёл, шаря глазами в поисках злоумышленника. Найти того оказалось вовсе несложным: белокурый юноша, совсем ещё подросток, растянувшись на спине, возлежал на столе Люциуса и, подняв руки, лениво выписывал в воздухе круги. Когда Малфой прикрыл дверь, юноша повернул голову и приглашающе улыбнулся:

— Привет тебе, Люциус. Неплохо выглядишь.

Тот захлопал глазами.

Когда он спрашивал у секретаря, уверен ли тот, что прибывший не Драко, секретарь ответил, что это не юный хозяин, и был совершенно прав. Кто бы это ни был, Люциус абсолютно его не знал, однако юноша, похоже, чувствовал себя в кабинете Люциуса совершенно по-хозяйски, хотя сам по себе кабинет мог хоть кого удивить. Разлегшись поперёк элегантного палисандрового стола, юноша свернул свой плащ и вместо подушки подложил себе под голову. Сухопарый, высокий, светловолосый, как Драко; глаза, когда он смотрел на Люциуса, были цвета синей воды, если на неё смотреть сквозь синее стекло. Люциус определённо видел эти глаза раньше — он был в этом совершенно уверен.

Он почувствовал, что похолодел. И окаменел.

— Вы проникли в мой офис, — ледяным тоном начал он, словно откусывая каждое слово, — надеюсь, Вы сумеете всё объяснить, молодой человек. Вы, вообще, представляете, кто я?

— Думаю, — юноша начал медленно подниматься, — что есть более уместный вопрос: знаешь ли ты, кто я?

— Полагаю, что ни разу в своей жизни Вас не видел, так что мой ответ вполне очевиден, — отрезал Люциус. — И будьте так любезны — воздержитесь от того, чтобы называть меня по имени. Кто бы ни были Ваши родители, они явно не научили вас хорошим манерам, — и в тот же миг его осенило, — Вы, вероятно, магглорожденный? В данном случае мне необходимо как следует отмыть свой стол.

— О, нет, что ты, — ответил юноша, не спуская глаз с лица Люциуса, — моя мать была ведьмой. А насчёт отца — ты всегда говорил мне, что я вытравил из себя его грязную кровь, и был не его, а её сыном. Ты всегда был мастер по части того, чтобы говорить именно то, что мне хотелось бы слышать. Даже когда был совсем ребёнком.

Люциус прищурил глаза.

— Когда я был ребёнком, Вы ещё даже не родились, мой дерзкий юный друг, — он прислонился к двери кабинета. — Да, я допускаю, что метод, при помощи которого Вы проникли в мой кабинет, меня первоначально даже заинтриговал. Но теперь Вы меня начали утомлять. Так что или объясните, что Вы тут делаете, или же я Вас вышвырну отсюда и свяжусь с Вашими родителями.

Юноша сел и свесил ноги со стола.

— Ах, Люциус, Люциус, — произнёс он, укоризненно качая головой, — ты разбиваешь мне сердце. Ты что — не узнаёшь меня? Совсем не узнаёшь?

— Нет. Кто вы?

Улыбка осветила бледное лицо юноши подобно восходящему солнцу. Но глаза остались полны холодной синевы.

— Возмездие.

Юноша поднялся, и Люциус почувствовал, что слова засохли у него в глотке. Эти глаза… но нет, не может быть… Наверное, это дети… друзья сына… наверное, они решили подшутить…

— Помнишь ли ты, — неторопливо и спокойно начал юноша, — день твоего распределения? Шляпа тут же сказала «Слизерин», ты соскочил с табуретки, подбежал и сел рядом с нами. Я уже освободил тебе местечко справа от себя.

— Что? — Люциус похолодел. — Как… как ты можешь это знать?

— Ты всегда был таким маленьким, — продолжал незнакомец, — ты никогда не думал, что я обращаю на тебя внимание. Но я знал, кем ты станешь. И кем теперь стал. Взгляни на себя.

Люциус оцепенело покачал головой.

— Это невозможно. Ты лжёшь.

Юноша замер на середине комнаты, на его губах играла нежная улыбка.

— Я Том Риддл. Мне шестнадцать. Сейчас — и навеки. Я был из чернил и бумаги. Теперь я из плоти и костей, а предыдущие полвека — не более чем сон.

— Но книга уничтожена, я сам её сжег.

Глаза юноши расширились:

— Да ну?

— Она уже была практически уничтожена, мой Лорд, — не подумав, брякнул Люциус, — исключительно из предосторожности, — он осёкся, увидев, как по лицу юноши расползается восхищённая улыбка.

— Наконец-то, ты мне поверил. Ты знаешь, что это я. Или же ты всё ещё не удовлетворён? Ну же, спроси меня, Люциус. Спроси что-нибудь, что ты хотел бы узнать. Ты помнишь своё кольцо — то самое, с грифоном? А, как я взял его и в миг, когда они назначили меня старостой, вырезал краем крыла некие слова у себя на руке? Помнишь, какие?