Сергей Наумов - Время талых снегов

• Название: Время талых снегов
• Автор: Сергей Наумов
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1982

Новая книга Сергея Наумова — о героических буднях пограничников, их подвигах во время Великой Отечественной войны и в наши дни. Герои рассказов «В голубых барханах», «Время талых снегов», «В долине Полярных Роз» и других — люди сильных характеров, самоотверженно выполняющие свой долг перед Родиной.

Повести «Взведенный курок» и «В двух шагах от «Рая» привлекают динамичным сюжетом, точностью деталей в описании сложного поиска и схватки с коварным врагом.

---

Капитан разглядывал овец. Их было немного и все под стать пастуху — тощие, грязные, со скатанной лоснящейся шерстью.

Седой кивнул Джаничу. Тот подошел к пастуху и написал на песке одно слово по-сербски: «Откуда?»

Глухонемой показал рукой за гору и написал: «Кловачи».

— Село за горой, — сказал Джанич, — я там бывал.

И, написав на песке: «Хозяин?» — ткнул в пастуха пальцем. Тот испуганно замотал головой и махнул рукой в сторону горы.

Джанич взял пастуха за руки и развернул их ладонями кверху. Ладони были в язвочках, кое-где кожа лопнула, и они слегка кровоточили.

Джанич отвел глаза, но все же открыл вещевой мешок пастуха. Ничего, кроме куска овечьего сыра, там из оказалось.

— Может, покормить его, товарищ капитан? — вымолвил Присуха, на которого и руки и весь вид пастуха произвели жалостливое впечатление.

Лука ел неторопливо, беря мясо из банки руками, предварительно даже не ополоснув их. Покончив с едой, он низко поклонился и отошел к ручью, где овцы пили воду.

— Кого у нас нет? — спросил Седой.

— Феникса и болгарина — в дозоре.

— Так. Пастух пусть идет дальше. Некстати он тут оказался, ну да ладно. Ты что, Гайда?

Капитан заметил долгий, изучающий взгляд серба — он следил за пастухом. Седой проследил взгляд и увидел, как Лука встал над овцами. Словно Наполеон при Ватерлоо. Спина его была пряма как стенка. Он смотрел из-под руки на гребень горы, вскинув голову и расправив плечи. Там летел самолет.

— В укрытие! — крикнул Седой. — Всем в расщелину.

Старенький одномоторный моноплан-парасоль прошел так низко, что Седой увидел пилота. Тот смеялся. И все же он сбросил гранату. Она взорвалась на том месте, где было начертано слово «Лука». Летчик, конечно, прочитал его.

— Мы сами демаскировали себя, — сказал Седой и усмехнулся, — а может быть, это и к лучшему.

Лука с овцами мелькал за гребешками скал и скоро исчез совсем.

И тогда Долгинцов спросил:

— Что, Гайда?

Серб присел на корточки рядом.

— Командир, это не пастух и не серб.

— Ну да! — искренне вскинулся Седой.

— Он не пахнет сербом, он пахнет старым дорогим одеколоном, а может быть, и опытной немецкой овчаркой. И одежда подобрана случайная. Шляпа горца, а чувяки жителя долин. И ходит, сгорбившись понарошку, у этого человека с трудом гнется спина — значит, солдат.

Седой изумленно смотрел на Гайду. Да, этот человек схватил все или почти все, что успел заметить он сам. «Однако талант», — с уважением подумал Долгинцов. И старый запах немецкого одеколона уловил. И то, что глухонемой оделся для них, не учитывая словенца и серба в группе русских. Как же это, абвер — и такая небрежность? Да, прав, наверное, Веретенников — не те нынче немцы.

— Спасибо, товарищ Гайда, — сказал Седой, — я тоже думаю, что он враг.

*

Седой ощущал, как течет время. Оно мчалось по изломанной кривой. Во всяком случае, на карте это было так. Группа обшарила десяток пещер, и все напрасно. Бензовозы везли к фронту горючее. Никогда еще за все время войны Седой не испытывал такой беспомощности, как после неудачи с Черной пещерой. Он стал раздражителен, и разведчики с удивлением посматривали на него. Арабаджев сказал:

— Нетерпеливость — плохой советчик, Андрюша.

Долгинцов и сам понимал, что не прав, но у него не было четкого плана поиска. Наблюдение за дорогами ничего не дало. Машин было много, маршруты их предугадать было невозможно, и Седой понимал, что попал в эту круговерть не по своей воле. Кажущаяся неразбериха была организована. Бензовозы проделывали огромную, казалось бы, ненужную работу, они кружили по проселкам и днем и ночью.

Встреча с «пастухом» еще раз убедила капитана, что склад где-то рядом. Он не совсем понял намерение немцев — ведь они знали о существовании группы. Агент, конечно, их всех «сфотографировал» и пересчитал, знает, чем вооружены. Но он не знает двоих — Щеколду и Арабаджева. А это уже хорошо — неопознанный резерв.

В который раз Седой рассматривал карту. «Рай». Немцы не очень любят символику. Кому может прийти мысль назвать «Раем» хранилище десятков тысяч тонн бензина? Здесь что-то другое. Привязка к местности? Может быть. Долгинцов достал лупу и снова стал читать названия югославских деревушек. Он считал немца-шифровальщика оригиналом и поэтому надеялся на удачу.

Седой стал произносить названия вслух. Потом он выписал все названия в одну колонку. И вдруг — Радкаличи, село, начинающееся на «ра». Капитан отодвинул листок, боясь поверить случайности. У него уже мелькало название деревни, начинающееся на «й».Ои ужо знал, что оно есть, это название. «Йовица». Вот и все. Между этими двумя селами расположено хранилище.

— Веретенников, — позвал Седой. Сержант проворно спрыгнул со скалы.

— «Рай» на карте. Найди.

— Найдем, — сразу согласился Феникс. Он остро взглянул на капитана, успел заметить листок с выписанными названиями, которые Седой запоздало прикрыл рукой, и беззаботно рассмеялся. И все же он провозился целый час, пока и ему открылось кодовое названии.

— Там должна быть пещера, — уверенно сказал он, — в квадрате сел Радкаличи и Йовица.

— Светлая твоя голова, Сережа. Работать бы тебе в генштабе фронта, а ты тут пыль глотаешь.

— Кому-то надо и пыль глотать, — смиренно согласился Веретенников.

— Иди скажи ребятам, чтобы собирались.

— Есть собираться, товарищ капитан.

Сильно пересеченная местность позволяла двигаться скрытно, но медленно. Наконец, села, обозначенные на карте как Радкаличи и Йовица, остались позади, и взору открылась каменистая взъерошенная долина с козырьками ущелий.

— Всем отдыхать, — приказал Седой, видя, как измотаны долгим переходом люди.

Они выбрали затишок и над обрывом под скальным козырьком большого камня соорудили нечто вроде шалаша-палатки. И рухнули на теплое каменистое ложе. Заснули мгновенно.

— Феникс, — приказал капитан, — смотри тут.

И, откинувшись на вещмешок, впал в сон-забытье.

Веретенников лег у края холодного камня навзничь, расслабив все тело, и стал думать о жизни. Короткая она пока была. Всего и прожил-то Сергей Николаевич Веретенников двадцать два года, три из них проработал слесарем на заводе, два отслужил в армии. Спортом не занимался, потому что был ловок и силен от природы. Любил баловаться с деревом. Деревяшки под его рукой оживали, становились собаками, лошадьми и другой живностью, а то резал он лики великих героев, и самым любимым был Степан Разин. Вообще героическим прошлым страны Веретенников интересовался. Книги собирал только о героях и сам иногда мечтал совершить что-нибудь достойное внимания граждан своего родного Майкопа. На фронте любовь к героическому привела его в разведку.

— А вообще я счастливый, — вслух сказал Феникс и оглянулся на шалаш-палатку.

«Ну и тишина здесь, — подумалось Веретенникову, — такая, словно война кончилась».

И вдруг он насторожился. Снизу доносились непонятные звуки. «Рип-рит, рип-рит» — будто капуста хрустит на зубах. Звуки были приглушенными, едва слышными.

Через мгновение Феникс был уже у обрыва. И без бинокля была видна редкая неровная цепочка солдат, идущих вдоль склона. Веретенников взглянул вниз и увидел другую группу немцев — эти были в маскировочных комбинезонах. Они медленно двигались вверх, тщательно прочесывая каждую скалу, каждую ложбину.

— Ну вот и охотнички пожаловали, — пробормотал сержант и бросился к шалашу.

Через минуту Седой с биноклем появился на обрыве.

— Команда оберштурмбаннфюрера Гельмута Хёниша. Думаю, только часть, и, может быть, не самая лучшая. Немцы теперь знают, что мы здесь. Самолетик летал не зря. Мы все-таки чем-то выдали себя.

— Они будут у этого каменного козырька не раньше, чем через полчаса, — сказал Веретенников.

— Да. Нужно уходить, и быстро. След все равно останется, они наткнутся на стоянку. На сборы пять минут.

Седой уводил группу по левому крутому склону, когда из-за поворота показалась фигура в маскировочном халате. Немец выскочил из-за гребня скалы так внезапно, что разведчики несколько опешили.

— Русс! — завопил немец и повалился лицом вперед, сраженный точным выстрелом Щеколды.

Что его ждет за поворотом, Седой не знал, но он принял единственно правильное решение — ошеломить немцев, что могли быть за скалой, внезапной атакой.

Это была короткая жестокая схватка — двенадцать на двенадцать. Стреляли в упор, в ход шли ножи и кулаки. Немецкий заслон был уничтожен в считанные минуты.

Снова показался самолет. Это был все тот же моноплан-парасоль, тихоход с легким пулеметом, скорее всего, предназначенный для связи, но вот вынужденный переквалифицироваться в разведчика. Словно коршун, он неспешно плавал в чистом, без единого облачка небе, высматривая добычу. Он мешал быстрому движению группы, она не могла идти по открытой местности, и ягд-команда почти догнала разведчиков.