Джейн Арбор - Цветок пустыни

• Название: Цветок пустыни
• Автор: Джейн Арбор
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-9524-0086-8

Лиз Шепард восприняла поездку к отцу в Тасгалу как ссылку и наказание. А упреки его друга доктора Роджера Йейта за тот образ жизни, который она вела в Лондоне, когда ее отец так нуждался в присутствии дочери, больно ранили самолюбие девушки. Теперь ей необходимо доказать строгому доктору, как он в ней ошибается…

---

– Но ведь у меня уже была работа, – возразила Лиз. – Одна моя знакомая открыла кофейный бар, и я помогала ей. И именно туда ушла большая часть денег, полученных мною в последнее время.

– М-да. Вряд ли вам стоит осуждать Эндрю за то, что он считает это занятие благотворительной деятельностью, а не работой. А что касается других поводов для огорчения, не думайте, что ваш отец хоть что-то говорил мне по этому поводу. Лиз выглядела озадаченной.

– Другие поводы для огорчения? А, вы имеете в виду Робина?

Йейт неопределенно пожал плечами:

– Как я могу иметь в виду Робина, или как там его зовут, если я никогда не слышал об этом человеке? Это что, тот парень, в которого вы «чуть-чуть влюбились»?

– Даже более чем чуть-чуть. Но отнюдь не без взаимности, – запальчиво добавила Лиз. – Он хотел, чтобы мы были помолвлены.

– И по этому поводу ваш отец сказал свое твердое «нет»?

Лиз покачала головой:

– Не совсем так. В некотором роде наши отношения стали распадаться еще до того, как папа приехал домой в отпуск. Настоящей причиной разрыва была девушка по имени Марта Джитин. Видите ли, Робин талантлив. Он пишет картины, сочиняет стихи. Но у него совсем нет денег, а у Марты Джитин есть.

– И следовательно…

– Она воспользовалась этим, – горестно вздохнула Лиз, – чтобы отбить его у меня. А все, что мог сказать папа по этому поводу, так это то, что раз Робин так охотно бросает все ради денег, очень хорошо, что я избавилась от него. А также что данное обстоятельство в еще большей степени убедило его отправить меня из Лондона, поскольку через какое-то время я наверняка забуду о Робине.

– Но сами-то вы убеждены, что ни за что не забудете его, верно?

– Мне хорошо известно, – убежденно сказала Лиз, – что поговорка «Время лучший целитель» – это одна из фраз, которую, по мнению родителей, им следует говорить как можно чаще. Но если бы я осталась там, то Робин… ну, он ведь любил меня, он сам об этом говорил. Но сколько у меня шансов победить Марту Джитин, находясь на расстоянии в тысячу миль?

– Боюсь, что я не могу судить об этом. Осмелюсь сказать, тут все зависит от представлений данного молодого человека о верности. Хотя во всем этом есть нечто положительное: по крайней мере, до тех пор, пока образ вашего избранника будет жив в вашей памяти, никто не сможет вас обвинить в том, что вы приехали в Тасгалу с определенными намерениями.

– Намерениями?

– Именно, – подтвердил Йейт. – Имеется в виду охота за мужем. Поселки, подобные Тасгале, населены в основном мужчинами, и у некоторых девиц может развиться убеждение, что это мир безграничных возможностей. На самом же деле условия жизни на действующих нефтяных промыслах – они расположены в пятидесяти километрах от нас, и жилая зона там представляет собой горстку сборных домов – вселят ужас в сердце любой женщины. Да и в самой Тасгале женщинам нечего делать, если они не являются женами, молодыми матерями, учительницами, няньками…

– Но значит ли это, что в Тасгале нет никакой светской жизни? Мне показалось, что вы упоминали о наличии здесь загородного клуба?

– Клуб имеется, – кивнул Йейт, – и пользуются им широко. Например, мужчины на промыслах в течение двух недель посменно круглые сутки работают на буровых, а затем получают неделю отдыха. Большинство из них проводят дни отдыха в Тасгале. Гостиница содержится в основном для их удобства, а также для тех, кто следует по маршруту через Сахару, так что подобных людей всегда можно встретить в клубе. Я только хотел сказать, что с позиций праздного времяпрепровождения в поисках развлечений здесь нет особого выбора.

– Все это звучит довольно уныло, – вздохнула Лиз.

А Йейт серьезно заявил:

– Тем не менее Тасгала воплощает в себе будущее для людей, которые верят в нее. И это не только их будущее, но и мое, и ваше, юная дама. Потому что нефть, медь, природный газ и урановые руды будут играть важную роль в вашей жизни, задумывались вы над этим когда-либо или нет. И теперь, когда можно уверенно говорить, что в Сахаре все это есть, в это время…

– В это время, – парировала Лиз порицание, сквозившее в тоне Йейта, – мне придется, так сказать, давиться всем этим, поскольку я буду вынуждена сидеть не высовываясь в Тасгале и бить баклуши!

– Мне хотелось бы продолжить свою мысль, – проговорил Роджер. – В это время настоящую ценность для Сахары представляет горстка людей, у которых есть одно желание – посвятить всю свою деятельность Сахаре, независимо от того, сбудутся или не сбудутся их мечты. Таких людей, как ваш отец, например. Однако рассматриваемый сейчас вопрос – это Тасгала и отношение к ней мисс Шепард, не правда ли? Вам придется извинить меня. Я как-то забыл, что особы, подобные вам, нуждаются в особом, лично к вам относящемся заключении по поводу любого явления в подлунном мире.

Лиз покраснела.

– Что же, я и впрямь думала, что мы говорим обо мне, – сказала она в свое оправдание. – Но это не я, а вы сказали, что мне не приспособиться к Тасгале, если глаза мои не наполнятся слезами умиления и если я не приму эту пустыню такой, как она есть. Честно говоря, мне не верится, чтобы я была способна на такое, и мне хочется знать, что я должна делать, чтобы совершить нечто подобное.

– Ну, я полагаю, с таким настроением вы не потратите много сил на свои попытки. И коль скоро вы не имеете подобных намерений, нужно ли вам беспокоиться о собственном безделье здесь? Как только вы примете решение по поводу своего будущего, будут ли существовать доводы, мешающие вам улететь отсюда на первом же самолете, направляющемся на север?

– Я полагаю, что я могла бы так сделать, – ответила Лиз, колеблясь, – но все дело в том, что на самом деле я не знаю, чем мне хочется заняться.

– У вас ни к чему нет склонности? Нет никакой мечты?

– Мечты! Да у кого же их нет? – Не желая распространяться о своих собственных мечтах, Лиз добавила: – Не думаю, что у меня есть какие-то выраженные склонности, правда, скажу, что у меня лучше получается работать с людьми, чем с вещами.

– То есть для вас было бы предпочтительнее работать няней, а не печатать на машинке или продавать товары, а не производить их?

– Да, – кивнула девушка, – что-то в этом роде. Только у меня пока не получалось сравнивать подобным образом одну работу с другой.

– Не получалось? В таком случае в Тасгале для вас может найтись работа.

Лиз с сомнением посмотрела на своего собеседника.

– Работа, которую я смогу сделать? Без всякой подготовки? Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что, если вы не возьметесь за обустройство дома, в котором живет ваш отец, вы вряд ли найдете какую-либо другую, более важную работу. А что касается отсутствия у вас должной подготовки, то если вам понятна целая вселенная, что лежит между понятиями «жилище», в смысле места проживания, и «дом», в смысле семейного очага, это может послужить вам хорошей отправной точкой в начале пути. Я надеюсь, что ваш недостаток любопытства по поводу всего, что связано с этим местом, не распространяется до таких пределов, что вы ничего не знаете о том, как здесь живет ваш отец.

– Конечно, знаю! – воскликнула Лиз, задетая словами Йейта.

– Ну, тогда с «жилищем» вопрос ясен. Теперь о «доме». Хотел бы я знать, есть у вас хоть какое-либо представление о том, как долго и до какой степени вашему отцу не хватало именно дома?

– Ну… – Лиз замолкла, уверенная в том, что Роджеру Йейту известны ответы на все задаваемые им вопросы, а также в том, что он намерен заставить ее рассказать все, что известно ей о своем отце. – Ну, когда умерла мама, мне было четыре года, отец в это время служил в армии в Бирме. После войны он продолжил обучение в университете, чтобы получить диплом магистра экономики. После этого, примерно лет десять назад, он занял пост главы коммерческого отдела в нефтяной компании «Персидский залив». Я училась в школе-интернате, а на каникулы приезжала к своим тетушкам. Закончив школу, я стала жить вместе с ними, а примерно через девять месяцев отец поступил на службу в нефтяную компанию «Пан-Сахара» в Тасгале. Отпуск, из которого он только что возвратился, был первым, полученным им в этой компании.

– Ну и…

– Что «ну и…»? – опешила Лиз.

– А то, что уже в течение пятнадцати лет ваш отец не знает, что это такое – вернуться после работы домой и услышать слова привета от родного человека. В пятьдесят лет данное обстоятельство значит очень много.

– Вы хотите сказать, что для молодых людей семейный очаг не играет особой роли?

Йейт улыбнулся, глядя на Лиз:

– Конечно, Дом и семья имеют значение всегда и для всех, но в молодости у мужчин находится масса других дел.

Лиз слушала не перебивая.

– Во-первых, работа – она поглощает все и вся, – продолжал Роджер. – Потом честолюбивые устремления. Путешествия. Девушки, наконец.

– Да, я понимаю, – смутившись вдруг, пробормотала Лиз. – Тогда… если папа действительно одинок, как вы думаете, и если я решу остаться здесь, смогут ли увенчаться успехом мои попытки как-то скрасить его жизнь?