Джейн Арбор - Цветок пустыни

• Название: Цветок пустыни
• Автор: Джейн Арбор
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-9524-0086-8

Лиз Шепард восприняла поездку к отцу в Тасгалу как ссылку и наказание. А упреки его друга доктора Роджера Йейта за тот образ жизни, который она вела в Лондоне, когда ее отец так нуждался в присутствии дочери, больно ранили самолюбие девушки. Теперь ей необходимо доказать строгому доктору, как он в ней ошибается…

---

Спустя мгновение месье Симон уже говорил по телефону. Затем он передал трубку Лиз:

– Доктор Йейт понимает всю серьезность положения, и он немедленно отправится сюда. Но еще он сказал, что хотел бы поговорить непосредственно с вами, мадемуазель, коль скоро вы находитесь поблизости. Ну вот, я говорю ему, что вы здесь и что я звоню к нему вместо вас только потому, что вы плохо знаете французский. На это он ответил: «Но со мной-то она сможет говорить, я полагаю?» Ну, я сказал: «Конечно, доктор». Мадемуазель, вы справитесь с этой техникой?

– Да, – кивнула Лиз. – Большое вам спасибо. – Собравшись с духом, она спокойно сказала в трубку: – Доктор Йейт? С вами говорит Лиз Шепард.

– Прекрасно. Я направляюсь прямо к вам, но сперва мне хотелось бы узнать кое-какие детали. Сколько времени прошло с тех пор, когда вы обнаружили отца в том бедственном состоянии, о котором мне поведал Симон?

– Примерно столько, сколько мне потребовалось, чтобы сноба уложить его в постель и добежать до гостиницы с просьбой о помощи… Минут десять, не больше.

– И именно утром вы впервые узнали, что ваш отец заболел и ему плохо?

– Да, конечно. Если бы я услышала что-нибудь тревожное ночью, уж наверное, я бы пошла к нему, не так ли?

Роджер Йейт не обратил внимания на раздражение, прозвучавшее в ответе.

– Я просто хотел знать, не жаловался ли он предыдущим вечером на какие-нибудь необычные ощущения?

– Нет, и в его планах было взять меня сегодня на нефтяные прииски. Однако из того немногого, что отец смог сказать мне сегодня, я сделала вывод, что он не ожидал приступа болезни – не было никаких симптомов. А когда я увидела таблетки хинина, разбросанные по всему полу, я догадалась, что у него малярия.

В разговоре возникла крохотная пауза. Затем Лиз услышала:

– Милая девушка, не оставите ли вы мне право поставить диагноз?

Лиз замерла, а Йейт продолжил:

– А пока что послушайте меня. Я приеду к вам примерно через четверть часа; поэтому сразу же возвращайтесь к Эндрю и ждите меня. Возьмите у мадам Симон с полдюжины легких шерстяных одеял. Попросите, чтобы кто-нибудь помог вам убрать простыни с постели Эндрю, а затем заверните его в одеяло, а остальными накройте. К тому времени, когда вы вернетесь к нему, ваш отец скорее будет страдать от жара, а не от озноба, но вы все равно накройте его одеялами. Это понятно?

– Понятно, благодарю вас. – Здесь Лиз не смогла удержаться и добавила: – Знаете что, я не слабоумная и могу понять инструкции, данные мне на английском языке. К тому же, когда я училась в школе, прошла курс по уходу за больными.

– Да что вы говорите! – воскликнул Йейт. – Как это мило с вашей стороны. Ну что же, тогда идите и приступайте к работе, и посмотрим, как это у вас получится. – И он повесил трубку.

Мадам Симон пошла к больному вместе с Лиз, и, когда приехал Роджер Йейт, они только-только успели укутать Эндрю в одеяла. После этого управляющая ушла, пообещав зайти попозже, а Лиз стала ждать результатов осмотра, стараясь держаться как можно ближе на случай, если потребуется ее помощь.

Наконец Роджер Йейт вышел к ней.

– Да, это малярия, – сказал он. – Как мне известно, это первый приступ с тех пор, как он приехал в Тасгалу. Обычно больной малярией получает «предупреждение» о приближении приступа этой болезни. Однако на сей раз, по словам вашего отца, приступ случился совершенно неожиданно и приблизительно всего за полчаса до того, как вы обнаружили его. Это означает, что стадия озноба, продолжительностью примерно один час, сейчас еще только заканчивается. Следующей будет стадия жара… – тут Йейт сделал паузу и бросил взгляд на Лиз, – или вам все это известно?

– Нет, конечно нет, – Лиз вспыхнула от смущения, – продолжайте, пожалуйста.

– Хорошо. Для этой стадии характерно опасное повышение температуры – до сорока одного градуса. На сегодняшний день в нашем распоряжении имеются лекарства, которые справятся с болезнью даже лучше, чем хинин. Я уже сделал ему укол. Его действие в сочетании с укутыванием в одеяла в течение нескольких часов позволит избавиться от приступа. Но я бы предпочел не рисковать и без промедления отправить Эндрю в больницу – ему нужен уход, – сказал Йейт.

– Конечно, в больнице наблюдение лучше, – с готовностью согласилась Лиз. – Но ведь и я кое-что умею. Кроме того, по телефону вы сказали, мол, посмотрим, на что вы способны. А если вы увезете папу, я не смогу себя проявить, и «смотреть» будет не на что, верно?

Йейт спокойно встретил ее взгляд.

– Конечно, мне не дано будет увидеть, какая сиделка из вас получилась. Но знаете, я все же мог бы потерпеть и воздержаться от созерцания этого зрелища ради того, чтобы хоть разок увидеть, какой бываете вы в тех случаях, когда стараетесь поставить чьи-то интересы выше собственных.

Резкость сказанного заставила девушку вздрогнуть.

Йейт продолжал:

– Сейчас я полон надежды, что вы разрешите мне подержать вашего отца в больнице до тех пор, пока малярия не отступит окончательно. Если вы согласитесь, то ему тоже придется дать свое согласие. Так каким будет ваше слово?

– Конечно, я должна сказать «да». Но…

– Понятно, – кивнул Роджер Йейт. – Вы хотите знать, что будет тем временем с вами? Это действительно серьезный вопрос, поскольку вам нельзя оставаться здесь одной. – Пощипывая себя за верхнюю губу, он не сводил с Лиз задумчивого взгляда.

«Он смотрит не на меня, а сквозь меня», – подумала она.

– А в чем проблема? – бросила Лиз. – Я могу остаться и здесь.

– Не можете! – отрезал Йейт. – Отсюда до улицы Хай-стрит, что в Кенсингтоне, кричать – не докричаться, и вам это хорошо известно! Совершенно очевидно, вы не сможете жить здесь одна.

Лиз ни за что на свете не призналась бы Йейту, что в глубине души она испытала облегчение, услышав с какой убежденностью он произнес последнюю фразу. Мысль о том, что нужно будет остаться на ночь в этом доме одной, пугала ее. Поэтому, сделав вид, что не намерена препираться по мелочам, она сказала:

– Ну что же, в этом случае, я полагаю, мадам и месье Симон смогут приютить меня в гостинице.

– Да, – согласился Йейт, обдумывая что-то, а затем добавил: – Нет, у меня есть вариант получше. Он, кстати, в большей степени устроит и вашего отца. Я скажу ему, что посылаю вас к нашей общей приятельнице, к миссис Карлайен. Может быть, вы помните, когда мы прощались вчера на аэродроме, я говорил, что Дженайна Карлайен подбросит меня до дому?

– Я помню.

– Ну вот, получилось так, что меня отвезла Бет Карлайен, приемная дочь Дженайны. Думаю, миссис Карлайен согласится оставить вас у себя. Я договорюсь о том, чтобы Эндрю положили в больницу, а потом попрошу Дженайну или Бет приехать за вами, как только вы проводите отца. Брать с собой много вещей не стоит. Если все пойдет как надо, он выйдет из больницы, скажем, через десять дней.

– Но откуда вы знаете, что миссис Карлайен захочет принять меня?

Казалось, этот вопрос удивил Йейта.

– Я же сказал вам, она – мой друг. Кроме того, у вас с Бет примерно одинаковый возраст, а ей не хватает компании ровесников. – С этими словами он направился к двери, но тут же повернулся и спросил: – Кстати, вы успели поговорить с отцом о вашем более продолжительном пребывании здесь?

– Я-то успела, но он и слышать не хочет об этом, – без обиняков ответила Лиз.

– Не хочет? А на каком основании?

– На том, что он не может требовать от меня такой жертвы. Считает, что это несправедливо по отношению к моему будущему. Если честно, по-моему, мне не удалось убедить его в том, что я действительно хочу остаться. Отец сказал, что это «внезапный поворот на сто восемьдесят градусов», которому он не доверяет, и что позже я его еще поблагодарю за то, что он не воспользовался моим предложением.

– Хм-м. – И Роджер Йейт снова стал пристально рассматривать Лиз. Повторив свое задумчивое «хм-м», он проговорил: – А знаете, вы повели себя достойно. Наверное, очень не просто видеть, как ваш благородный жест отвергается при первом же предложении. И все-таки, наверное, было еще труднее признаться мне, что Эндрю не оценил ваше благое намерение и в своем ответе не пощадил ваших чувств. Полагаю, что каких-то двадцать четыре часа назад ваше уязвленное самолюбие не позволило бы вам сделать такое признание. Уже это можно назвать шагом в нужном направлении. – Не дав Лиз даже рот открыть, Йейт продолжил: – Однако куда же нам идти? То есть я хочу спросить, насколько искренни вы были в своем намерении? А когда отец отказал вам, почувствовали хотя бы временное облегчение или нет?

Лиз молчала. Потом тряхнула головой и посмотрела Йейту в глаза:

– Мои слова были искренними. Папа очень изменился, он изматывает себя. Увидев его на аэродроме, я поняла, что вы правы. Ему необходимы забота и внимание.

Роджер Йейт задумчиво кивнул:

– Вы меня убедили. Но готовы ли вы еще раз поговорить с отцом, когда он поправится настолько, что с ним можно будет что-либо обсуждать, и подтвердить свое намерение остаться?