Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

• Название: И стали они жить-поживать
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Фэнтези

Пошла как-то раз красна девица Серафима-царевна погулять по дворцовому саду с себе подобными. Налетело откуда ни возьмись редкое вымирающее животное Горыныч-Змей, подхватило сердешную и унесло, не оставив обратного адреса. Вскочил тут супруг ее безутешный Иван-царевич на говорящий ковер-самолет с не менее говорящим именем Масдай, и кинулся в погоню, поклявшись и пальцем не шевельнуть в защиту, если супруга его юная успеет наложить на злосчастную рептилию руки раньше, чем он… Но, увы, не все бывает так просто, как описывают старые истории, и банальное дело о киднеппинге с применением подручных зоологических средств – следите за руками! – превращается… превращается… превращается…

---

В этот раз маг закатил в ответ глаза, тоненько промычал нечто эмоциональное, чему слова, судя по выражению доступной части его физиономии, были не нужны, содрал с лица веревку и негнущимися, окровавленными пальцами вырвал изо рта ненавистную перчатку.

– Мм-ммм?.. – вытаращил глаза Иванушка.

– Дед Зимарь… – сведенными судорогой губами сумел прошептать чародей. – разрезал веревки… и ладошку мне заодно… Сейчас, подожди… пальцы разомну, и вас освобожу… Стянули, проклятые… чуть руки не отвалились… Чтоб им на шее эту веревку так затянули!..

Подождав, пока пальцы из деревянных и чужих снова стали родными, Агафон извернулся и, не отрываясь от земли, перерезал веревки, связывающие его ноги. Потом настала очередь пут лукоморца и старика.

– Что это? Откуда нож? – засыпал чародея вопросами Иванушка сразу, как только получил возможность говорить. – Это ты наколдовал?

– Тс-с-с-с!.. приложил палец к губам маг. – Всё проще. Помнишь, там, у озера с шерстяной акулой, магия коснулась наших самых любимых предметов?

Иванушка нахмурился.

– Конечно, помню. Но ведь нож деда кочевник выбросил в нескольких километрах отсюда!.. Неужели…

– Ага, – швыркнул носом у Агафона за спиной старик и произнес сиплым, гундосым шепотом: – Приполз, родимый! Словно собачонка верная хозяина нашел! Я там лежу, как на пляжу, думаю, что до утра не дожить – задохнусь, и тут чувствую – в руки тычется! Да не просто так, а рукояткой, чтобы взять его, слышь, удобнее было! Ай, умница, ай верный друг!.. Ну, я тут времени зря терять не стал – чародея нашего освободил, а дальше уж он сам.

– Ну, спасибо, дед Зимарь, твоему подарку, – растирая о штанины кисти рук, в которые медленно и больно начинала возвращаться кровь и жизнь, улыбнулся Иванушка. – А теперь надо думать, что дальше делать.

– Масдай, – осторожным шепотом позвал Агафон. – Ты хоть чуток подсох? Лететь сможешь?

– Чуток подсох, – так же шепотом подтвердил ковер. – Лететь не смогу.

Друзья приуныли.

– Значит, остается нам одна дорожка, – вздохнул старик.

– Какая?

– Укр… – начал было он, но вспомнил вовремя об Иванушке и быстро поправился. – Я хотел сказать, взять у супостатов коней и скакать отсюда, как кипятком облитые. Хотя, сдается мне, хватятся они нас – всё одно догонят…

– А это мы еще посмотрим, – мрачно отозвался Иван.

– Ну, что? Поползли? Кто видел, где у них коновязь? – закрутил головой чародей, но кроме догорающего костра и непроглядной тьмы, кишащей затаившимися вражескими шатрами, так и не смог ничего разглядеть.

– Мне кажется, они просто ловят коней, которые у них у стойбища пасутся…

– Конечно, с седлами, – угрюмо предположил Агафон[72].

– С каретами, – пообещал дед Зимарь и натужно закашлялся в рукав.

– Подождите меня здесь, – прошептал вдруг Иван и повернулся, чтобы выбраться наружу.

– Ты куда? – сцапал его за ногу специалист по волшебным наукам.

– В шатер к мурзе, – сурово отозвался Иванушка. – Я без своего меча и шагу отсюда не сделаю.

– Тогда и я с тобой! – спохватился Агафон. – Он сказал, что у него книга волшебная. Может, и не одна. Ему они ни к чему, а нам очень даже сгодятся.

– Ну, тогда и я с вами, – подытожил старик и, в ответ на вопросительные взгляды пояснил: – Одному оставаться здесь уж шибко не хочется…

– Ну, конечно… Сбегаете… А меня, как бесполезным стал, сразу бросить решили… – донесся сверху оскорбленный, горько-кислый шершавый шепот.

– Да что ты, Масдаюшка, – снова закашлялся и замахал рукой старик. – Мы без тебя ни шагу. Вот скатаем сейчас – и по коням.

– Только сначала – к мурзе, – непреклонно повторил Иван.

Возражений не было.

Царевич первый бесшумно выбрался наружу и огляделся: всё вокруг было неподвижным, сонным, равнодушно-спокойным. Из шатров там и тут доносился батырский храп. На окраине стойбища, невидимые в темноте, бродили, пофыркивая, стреноженные кони. Лихо ухнула и тенью скользнула над площадью ночная птица…

Удовлетворенный, Иван подал сигнал на выход остальным.

Масдай был осторожно снят с колышков, бережно, как спящий младенец, опущен на сухую траву и тщательно скатан в тугой рулон.

– Туда, – указал лукоморец на шатер мурзы шагах в десяти от костра.

Дед Зимарь и Агафон беззвучно кивнули и взвалили ковер на плечи.

Иванушка с ножом старика наготове шел впереди, готовый в любую секунду поднять тревогу и предупредить друзей об опасности. Ничего другого, даже с двумя такими ножами, как сейчас у него, против орды кочевников он поделать бы не смог.

У входа в шатер Иван остановился, приложил ухо к грубой шершавой стенке и прислушался: похоже было, что внутри спал один человек, безмятежно выводя носом заливистые трели и не чувствуя того, что подкрадывалось к нему незаметно. Сквозь щель входного полога пробивался тусклый дрожащий свет догорающего костра. Других звуков до его слуха не доносилось.

– Я пошел, – произнес он одними губами. – Вы оставайтесь здесь. Твою книжку, Агафон, я найду, не переживай.

– А я и не переживаю, – пожал плечами чародей, – чего мне переживать?

И верно – причин для переживания у него не было, так сразу, как только полог опустился за царевичем, он приподнял его сам и проскользнул вслед за лукоморцем.

Дед Зимарь, в свою очередь, опуститься пологу даже не дал.

– Хоть и знаю, что на всякую беду страха не напасешься, а всё одно зуб на зуб не попадает, – сообщил сдавленным шепотом неведомо кому в пустоту он, швыркнул носом и моментально юркнул вслед за спутниками в логово врага.

В логове царил полумрак, и пришедшего с улицы сразу обволакивало расслабляющее тепло: верхнее отверстие для выхода дыма было едва приоткрыто, чтобы жар от почти бездымного костерка посреди шатра оставался там, где и должен, как можно дольше.

В куче волчьих шкур рядом с огнем, подложив под голову толстый фолиант – не исключено, что тот, которым он потрясал перед народом вечером и едва видимый сейчас из-под разметавшихся по нему длинных седых волос – спал Бунчук-ага.

Ни иванова, ни какого-либо другого меча нигде видно не было.

Иванушка забеспокоился: не отдал ли его мурза, вопреки обещанию, кому-нибудь из своих солдат? Одно дело – найти меч в шатре. Другое – в целом стойбище. Вот если бы он, кроме необычайной остроты, обладал еще и свойством столового прибора деда Зимаря самостоятельно отыскивать хозяина!..

Бы, да кабы, да во рту росли грибы, тогда бы был не рот, а целый огород, сказал бы по этому поводу сам дед Зимарь, и царевич с ним заочно согласился.

Надо искать.

Он зажмурился, чтобы свет от умирающего костра мурзы не слепил его и глаза могли видеть в темноте, отвернулся к стенке шатра, чтобы методично начать поиск от входа, и первое, что он увидел, был чародей.

Второе – дед Зимарь.

Для вопросов и дискуссий здесь было не слишком подходящее место, это сознавал даже Иван, и поэтому он молча приложил палец к губам и сделал большие глаза.

Старик и Агафон дружно пожали плечами и согласно закивали.

На этом разговор было окончен, и царевич, медленно и напряженно переступая по шкурам, разбросанным по земляному полу шатра, словно ступал по тонкому льду, отправился на розыск.

Меч Бунчук-ага не отдал никому: обойдя почти половину штаб-квартиры предводителя кочевников, Иванушка увидел его рукоять, торчащую из кипы шкур, служивших мурзе матрасом. Оттуда же выглядывали и развязанные тесемки мешка с подарком горных демонов.

Лукоморец поразмыслил, стоит ли пытаться забрать камни теперь, когда обнаружилась их полная бесполезность, и решил, что обдумает этот вопрос после того, как извлечет из-под сладко посапывающего мурзы меч.

Затаив дыхание, Иван опустился на одно колено, осторожно нащупал под шкурами не видимые ему ножны и хотел было потянуть, но замер. Перед его мысленным взором вдруг предстали ножны со всеми своими многочисленными заклепками, рельефными узорами, мифическими чудовищами, мистическими символами, кольцами и ремнями с обеих сторон, которые ему так приглянулись, когда эти ножны выбирал… И тут же слишком легко ему представилось, что может произойти, если вся эта трехмерная красота потянется наружу под беспечно просматривающим цветные широкоформатные сны мурзой, да еще и зацепится за что-нибудь…

Ножнами придется пожертвовать, с сожалением вздохнул он, и нежно, забыв дышать, потянул меч за рукоятку.

Шелково скользнув внутри ножен, меч с тихим шорохом выбрался на свободу. Черное лезвие с синим отливом матово блеснуло в свете засыпающего костра.

Иван перевел дыхание и вытер рукавом пот со лба.

Меч в порядке.

Теперь камни.

Он подумал и опустился теперь на оба колена, словно ожившая стеклянная кукла, которая до смерти боится разбиться от неосторожного движения, склонился до самого пола и чуть-чуть приподнял шкуру, из-под которой торчали завязки мешка.