Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

• Название: И стали они жить-поживать
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Фэнтези

Пошла как-то раз красна девица Серафима-царевна погулять по дворцовому саду с себе подобными. Налетело откуда ни возьмись редкое вымирающее животное Горыныч-Змей, подхватило сердешную и унесло, не оставив обратного адреса. Вскочил тут супруг ее безутешный Иван-царевич на говорящий ковер-самолет с не менее говорящим именем Масдай, и кинулся в погоню, поклявшись и пальцем не шевельнуть в защиту, если супруга его юная успеет наложить на злосчастную рептилию руки раньше, чем он… Но, увы, не все бывает так просто, как описывают старые истории, и банальное дело о киднеппинге с применением подручных зоологических средств — следите за руками! — превращается… превращается… превращается…

---

— Да.

Тон женщины его мечты не оставлял пространства для маневра, и он повиновался.

Будущее и настоящее вновь стали светлыми и безоблачными — ровно на три секунды.

— А где у вас салфетки? Где вилка и нож? И что мы будем есть ложкой? — вежливый вопрошающий взгляд царицы снова поставил его в тупик, и он ощутил давно забытые чувства — маленького мальчика, не выучившего уроки.

— Это тоже требования этого вашего… Этикета?

— Да, — ровно сообщила Серафима.

Вспышка Камня — и недостающие предметы появились на столе.

Очень хорошо.

Продолжим.

— Этикет требует, ваше величество, чтобы человек за столом сидел не разваливался на всем сидении стула.

Костей подтянулся.

— И не балансировал на краешке.

Он переместился на середину.

— Сиденье стула нужно занимать полностью, слегка прикасаясь спиной к спинке.

Перемещение продолжилось.

— Салфетка должны быть расстелена на коленях.

— У нас нет салфеток. Они не нужны! — попытался перехватить инициативу царь, но с таким же успехом он мог попытаться перехватить струю из брандспойта.

— Нужны. Это требование этикета. И нельзя класть локти на стол. А вилку надо держать в левой руке. Нет, так едят только в Вамаяси. Переложите нож в правую руку, если вас это не затруднит. Картофель не принято резать ножом. И хлеб тоже. А насаживать на вилку кусок мяса нельзя. Как раз его-то режут ножом. Но не разрезают сразу.

— Но…

— И не разговаривают с набитым ртом.

— Почему?!

— Так требует этикет.

Последняя капля терпения Костея с коротким жалобным шипением испарилась с раскаленной печки его раздражения, как сказал бы один Серафимин знакомый шатт-аль-шейхский караван-сарайщик.

— С меня хватит! — крошки шрапнелью полетели во все стороны. — Кто такой этот ваш Этикет, провалиться бы ему сквозь землю, и почему я, будущий повелитель мира, должен повиноваться его дурацким требованиям?!

Серафима приподняла бровки домиком, совсем слегка, но вполне достаточно для того, чтобы обозначить некоторую степень удивления.

— Как, вы не знаете, кто такой был Этикет? — уточнила она, откладывая нож в сторону, и наткнулась на почти враждебный взгляд Костея.

— Нет.

— Я могу рассказать вам, — сделав вид, что так и должно быть, улыбнулась она. — Легенда гласит, что Этикет Семьдесят Пятый был королем Этики, маленькой страны далеко на западе от Лукоморья, теперь давно ставшей провинцией страны побольше и повлиятельнее. Но много лет назад это была самая древняя королевская династия всего дикого тогда еще Запада. Ее суверены правили в сороковом колене уже в то время, когда родоначальники остальных династий только еще ходили за своими волами или косили солому…

— Солому не косят, — автоматически поправил царь.

— Ну, силос, — отмахнулась Серафима. — Не будем сейчас обсуждать ботанические подробности. Суть в том, что Этика была чрезвычайно маленькая, бедная и незначительная страна во всем Забугорье. Все торговые пути проходили мимо, из полезных ископаемых были одни бесполезные, земли — сплошные неудобья, а армия состояла из главнокомандующего — короля, генералиссимусов — его братьев, фельдмаршалов — его сыновей и генералов — его внуков. Но, как я сказала, это была чрезвычайно древняя династия, и правители других стран по одной только этой причине завидовали ей и уважали ее. К чему привела зависть, вы знаете — страны больше нет. Уважение же привело к тому, что все монархи Запада стали стараться им подражать, быть похожими на них манерами и поведением, если не древностью. И именно Этикет Семьдесят Пятый собрал все правила поведения своей семьи на все случаи жизни и записал их, потому что короли, герцоги и эрлы создавали немалую неразбериху и стеснение при его дворе своими постоянными приездами-отъездами для перенимания опыта.

— Но они нелепы, они не имеют смысла!

— Ну, почему же, — легко пожала плечами царевна, ясно показывая, что смысл-то, безусловно, есть, только не для всех, не будем тыкать пальцем, заметный.

— Ну, например, кто придумал, что нельзя класть локти на стол? — Костей думал подловить Серафиму, но та была наготове.

— Это очень просто, — развела она руками. — Семья у Этикета Семьдесят Пятого была очень большая, а обеденный зал и стол — гораздо меньше. И когда они все вместе садились кушать, то руки им приходилось держать к телу близко-близко, потому что если бы кто-то положил локти на стол, то какому-нибудь фельдмаршалу, или царевне, или инфанту не хватило бы места.

— Ну, хорошо. А как насчет неразговаривания с набитым ртом? — не сдавался Костей.

— Еще проще. Семья у Этикета Семьдесят Пятого была очень большая, а продуктов — гораздо меньше, и если кто-то начинал говорить не прожевав, то к тому времени, когда он свою речь заканчивал, заканчивалась и еда на столе.

— Ладно. Но почему нельзя резать мясо сразу?

— Видите ли, семья у Этикета Семьдесят Пятого была очень большая, а мясо — очень дорогое, и поэтому если кто-то разрезал его сразу на мелкие кусочки, то к концу трапезы оказывалось, что половину растащили соседи слева или справа, а иногда и напротив.

— Так, понятно. Но почему нож нужно держать именно в правой руке, а вилку — в левой?

— Это еще логичнее. Большинство людей — правши.

— Ну, и что? — недоуменно уставился на царевну Костей.

— Видите ли вы, семья у Этикета Семьдесят Пятого была очень большая, а еды — в разы меньше, и поэтому когда недальновидно разрезавший все мясо сразу, к примеру, генерал ловил своего соседа — генералиссимуса за похищением разрезанного, то ссора иногда перерастала в дуэль, нож использовался вместо меча, а вилка — как кинжал.

— А разве нельзя было выйти из-за стола…

— Зал для трапез был очень маленьким.

— Или на улицу?..

— И страна — тоже. И, к тому же, они ведь хотели, закончив выяснять отношения, застать еще хоть что-то у себя в тарелках.

Костей задумался, нахмурив брови, но вскоре просветлел и высокомерно заявил:

— Елена. Поскольку я вскоре стану владыкой мира, я не буду обязан знать какие-то правила какого-то там Этикета. Поэтому мне это неинтересно.

— Но если вы станете владыкой мира, у вас же будут придворные? Наместники? Советники по национальным вопросам?

— Н-наверное, — осторожно, не понимая, куда клонит его будущая супруга, согласился Костей.

— И они все будут знакомы с этими правилами. А вы — нет.

— Ну, и что? Я буду повелителем! Они будут преклоняться предо мной! Трепетать! Бояться!

— Бояться, ваше величество, должны разбойников с большой дороги, — снисходительно усмехнувшись и кокетливо поправив венец, возразила Серафима. — А владыку мира должны уважать. Они не будут уважать человека, который не знает того, что знают с младенчества все.

— Они не посмеют сказать мне это в лицо!

— Они будут хихикать у вас за спиной.

— У меня будут шпионы и доносчики!

— Тогда они будут ДУМАТЬ, и этого вы им запретить не сможете.

— Я прикажу таких вешать!

— Всех не перевешаете.

Костей изумленно уставился на Серафиму:

— Почему?

— Вы же не хотите быть властелином полей, повелителем рек и королем гор?

— Что вы имеете в виду?

— Властителю нужны подданные, над которыми можно было бы властвовать. Нет?

Царь сдался.

— Хорошо. Если так — я должен изучить эти правила. Елена…

— Я вам в этом помогу, — тонко улыбнулась царевна и склонила голову в знак согласия.

Не она первая это предложила, заметьте.

Четвертый час без перерыва, позабыв о делах государственной важности, кознях и интригах, царь Костей обучался правилам этикета за столом в условиях, максимально приближенных к боевым.

— …Рыбные косточки не выплевывают на скатерть, ваше величество! И не достают изо рта руками! И ножом тоже!

— Что тогда я должен делать, ваше величество? — Костей только что не кипел и не дымился, но слово царское — тверже гороху. Приходилось терпеть.

— Аккуратно положить губами косточку на вилку, и только потом — на край тарелки, я же говорила!

— Мои губы не предназначены для этого! Они так не складываются!

— Они просто обязаны!

— Нет. И я терпеть не могу рыбу. Уже. Давайте потренируемся на чем-нибудь другом. На мясе, к примеру.

— Давайте на мясе, — любезно согласилась Серафима.

Костей материализовал румяный бифштекс, вдохнул под цепким взглядом Серафимы, как прыгун со стометровой вышки в пустой бассейн, и набросился на невинное блюдо как на личного врага.

— Не трогайте его руками! Только вилка и нож, вилка и нож!.. Не давите так сильно на тарелку — она расколется!.. Я же говорила!.. Не надо поднимать бифштекс с пола и пытаться отмыть его в супе — наколдуйте новый!.. Руки вытирают не об скатерть, а о салфетку!.. Гарнир не помогают нагребать на вилку пальцами!.. И ножом тоже!.. И тем более ложкой!.. А если слева и справа от тарелки лежит по нескольку вилок и ножей, то брать их надо начинать с наружного прибора, а не как попало, ваше величество!