Алексей Шмаков - Свобода и евреи. Часть 1.

• Название: Свобода и евреи. Часть 1.
• Автор: Алексей Шмаков
• Жанр: История
• ISBN: 4-448-10411-7

Книга «Свобода и евреи» представляет собой сборник рассуждений и выводов, сделанных автором по ходу изучения так называемого еврейского вопроса. От древней религии иудеев и до их участия в современной политической и экономической жизни России A.C. Шмаков дает всестороннюю оценку этой нации. Резкость и исключительную критичность повествования не следует воспринимать как проявление крайнего национализма. Автор в силу своей адвокатской деятельности вынужден был прибегнуть к изучению еврейской истории и еврейства вообще, т.к. неоднократно выступал защитником русских граждан на многочисленных судебных процессах, спровоцированных «обиженными» евреями, и это явилось основанием для подобного изложения материала.

Особое внимание в книге уделяется участию евреев в революционном движении в России. Справедливость оценки этой и других сторон жизни иудеев читатель легко проверит, сравнив мнение автора с реальными событиями в истории нашей страны.

---

Далее из обычных в «аграрной» реформе логических скачков самый грубый — тот, который заключается в переходе от национализации к требованию передачи земли в руки лиц, её обрабатывающих. Путаница понятий достигает здесь своего апогея.

Мы видим смешение одинакового права всех граждан извлекать пользу из производительных сил земли и равного для всех права её возделывать. Земля должна служить на пользу всего населения, т.е. как земледельцев, так и неземледельческой части онаго. Если дешёвый хлеб обеспечивается всему населению, производительные силы земли возрастают, и уровень народного благосостояния поднимается, реформа хороша. Наоборот, если реформа влечёт за собой истощение земли, понижение культуры и вздорожание хлеба, то затея этого рода представляется негодной и несправедливой. Забота государства должна быть направлена не на тех только, кто возделывает хлеб, но в особенности на тех неземледельческих рабочих, которые его покупают, равно как и на таких земледельцев, которым вследствие плохого качества земли своего хлеба не достаёт.

С точки зрения общественной пользы, цель законодательства может состоять не в распределении земли поровну, а в передаче её тем, кто может и хочет возделывать её к наибольшей выгоде всего населения.

Нелепость таких формул, как «передача земли только тем, кто её обрабатывает личным трудом», и «трудовая норма» раскрывается из следующего:

С первого взгляда может показаться, что исключение наёмного труда в земледелии есть благодеяние для беднейшего сельского населения. Между тем, будучи понимаемо буквально, оно представляет сугубую жестокость именно по отношению к сирым и обездоленным. Крестьянка-вдова с малыми детьми должна быть, по этому рецепту, изгнана с земли, обработанной умершим отцом семьи, а крестьянин, не имеющий инвентаря, — лишён возможности кормиться привычным для него сельским трудом, хотя бы по найму.

Независимо от этого, устроить сад, огород или виноградник часто бывает нельзя без наёмного труда. Устранение такого труда равносильно запрету улучшений в хозяйстве.

А что значит «личный труд», — умственный или только физический? Ведь никто не станет оспаривать значение умственного труда в земледелии. Посему исключать такой труд — значит вести сельское хозяйство к одичанию. Ограничение землевладения пределами, в коих достаточен свой личный труд, отвлекает умственные силы от земли, ибо человек образованный и мыслящий не поселится в деревне ради возделывания 3-х или 4-х десятин.

Но если принять во внимание и умственный труд, то понятие о «трудовой норме» испаряется, так как этот труд не поддаётся нормировке.

Впрочем, «трудовая норма» остаётся непригодной даже при устранении умственного труда, потому что и физическая «трудовая норма» сама по себе бесконечно разнообразна, в зависимости от того, какими орудиями, техникой и капиталом располагает землевладелец. В принципе означенная форма лишена того демократического смысла, который обыкновенно с ней связывается. Истинный демократизм не имеет ничего общего с демократическими утопиями. Напротив, он мирится с теми отступлениями от поголовного равенства, которые вызываются требованиями общественной пользы.

Всё, что способствует увеличению массы сельскохозяйственных произведений, должно быть ради общего блага поддерживаемо, а не уничтожаемо. Было бы преступлением устранять неиспользованным капитал, вложенный в сельскохозяйственные строения, усовершенствованные орудия и породистый скот. Земельная реформа, которая обрекала бы страну на гибель скотоводства, плодоводства, виноделия и сельскохозяйственной промышленности, была бы верхом безумия. Оставить же Россию без шерсти, сахара, вина, мяса и дешёвого хлеба значило бы обречь на нищету именно народные массы.

Низкие сборы с крестьянских земель[101] имеют последствием факт, что чистая прибыль с крестьянской пашенной десятины ниже того заработка, который крестьяне получают при обработке частно-владельческой десятины. Повышение крестьянских урожаев до сравнения с землевладельческими в среднем давало бы крестьянам увеличение сборов на 336 миллионов пудов зерна, имеющего вывозную цену в 238 миллионов рублей. За вычетом же стоимости провоза по железным дорогам — 50 миллионов рублей, оставалось бы на руках у крестьян 180 миллионов рублей, т.е. больше, чем крестьянство платить по всем прямым налогам. Если же с уничтожением помещичьего землевладения сборы хлебов понизились бы до крестьянского уровня, то вывоз зерна за границу упал бы на 150 миллионов пудов или на 107 миллионов рублей ежегодно. Итак, при подъёме культуры государство на народном хозяйстве выиграет 238 миллионов рублей. При распределении же земли крестьянам потеряет 107 миллионов рублей. Разница 345.000.000 рублей в год. В первом случае последует прибыль в 336.000.000 пудов зерна, во втором — убыль 150.000.000 пудов. Разница 486.000.000 пудов.

V. Обращаясь к вопросу о переселении, мы из докладов на IV Хабаровском съезде 27 апреля 1904 г. видим, что в одной Приморской области имеется не менее 6.000.000 десятин, вполне годных под культуру, а по всему Амуру только для заселения в первую очередь есть свыше 24.000.000 десятин земли. По самым осторожным расчетам, при условии искусственного орошения с расходом в 30 руб. на десятину, но также и с прекрасными урожаями насчитывается в Туркестане до 5.000.000 дес., годных под колонизацию. А если ко всему поименованному добавить незаселённые кабинетские и казённые земли Западной Сибири, то образуется земельный фонд не менее 50.000.000 десятин. Этого достаточно для поселения нескольких миллионов душ. Помимо сельскохозяйственной деятельности, переселенцы найдут применение своих сил и в разработке колоссальных естественных богатств Сибири, что, конечно, послужит к увеличению и общего благосостояния России.

VI. Поэтому вместо ужаса и разбоя, которые явились результатом «ограбной» реформы жидо-кадетов и К°, существует ряд способов разрешения крестьянской нужды в нашем отечестве. Отсылая любознательного читателя к другим выводам С.С.Бехтерева, равно как и к литературе этой проблемы вообще, мы в заключение обязаны указать на следующее:

а) Безвозмездное отчуждение частновладыческих земель для раздачи крестьянам преступно, опасно и бесцельно. Разрушая право собственности даже на землю и угрожая, следовательно, всякому иному праву на имущество, в том числе и земельным угодьям самих крестьян, такая мера повлекла бы за собой деморализацию и одичание населения, выразилась бы в повальной нищете и завершилась бы вмешательством иностранных держав.

б) При массовом отчуждении частновладельческих земель за вознаграждение, фондовый рынок оказался бы заполненным ипотечными бумагами Крестьянского Банка в размерах прямо чудовищных, а это повлекло бы за собой обесценение всех процентных бумаг и отозвалось бы колоссальными потерями их владельцев. Прежде всего, разорились бы, конечно, нынешние держатели ипотечных бумаг, в том числе многие иностранцы, что не могло бы пройти бесследно как для государственного кредита, так и для внешней безопасности России. Внутри же страна подверглась бы страшному экономическому и социальному потрясению. Не было бы счастливых, оказались бы только несчастные и потерпевшие, не исключая самих крестьян, ради мнимого обогащения которых такой всеобщий разгром был бы предпринять. Roma locuta est!..

«Жидо-кадеты» и их прислуга не могут не понимать этого. Стало быть, «ограбная» реформа была затеяна ими только как политический маневр. Терроризация правительства и народа рассматривалась, значит, революционерами как вернейший путь к захвату власти и еврейскому равноправию, т.е. к деспотизму кагала. Если, тем не менее, подобный замысел мог быть двинут в ход, то исключительно путём наглого обмана.

«Врёшь, пёс, под казаков подводишь!..» — говорят уже агитаторам и сами крестьяне...

Будем же верить, что здравый смысл крестьянства проснётся окончательно, на погибель злодеям и предателям. С умом и оглядкой станет русский народ избирать в Государственную Думу честных и добрых русских людей, а они уж рассудят по непостыдной совести!..

VII. А как и кого выбирать?

Прежде всего населению необходимо иметь возможность баллотировать не выборщиков, а самих депутатов Государственной Думы непосредственно. Затем надо, чтобы избиратели могли делать выбор не между заведомо лживыми или же ни для кого необязательными «программами» партий, а из среды живых людей. Наконец, следует сделать так, чтобы преобладающее значение на выборах принадлежало строителю русского государства — русскому народу в его благомыслящей массе.

Этим обуславливается коренной пересмотр нынешнего положения о выборах в Думу, так как оно было составлено Витте в обратном направлении и рассчитано на устранение здравых сил России в пользу евреев с их соучастниками. Между тем, Россия должна быть для русских.