Маргарет Махи - Пространство памяти

• Название: Пространство памяти
• Автор: Маргарет Махи
• Жанр: Детская проза

Анонс редакции журнала ИЛ: Много ли мы знаем новозеландских писателей? Знакомьтесь: Маргарет Махи. Пишет большей частью для подростков (лауреат премии Андерсена, 2007), но этот роман – скорее для взрослых. Во вступлении известная переводчица Нина Демурова объясняет, почему она обратила внимание на автора. Впрочем, можно догадаться: в тексте местами присутствует такая густая атмосфера Льюиса Кэррола… Но при этом еще помноженная на Франца Кафку и замешенная на психоаналитических рефлексиях родом из Фрейда. Убийственная смесь. Девятнадцатилетний герой пытается разобраться в подробностях трагедии, случившейся пять лет назад с его сестрой. И реконструкция памяти заводит его в какие-то совершенно непредсказуемые бездны и закоулки сознания. Здесь не всегда понятно, находимся ли мы внутри грандиозного сновидения или все-таки в реальности: повествование эффектно балансирует между двумя сферами. Но если про сознание главного героя все не вполне ясно, то память его загадочной и случайной подруги, старушки Софи, поражена недугом вполне конкретным – болезнью Альцгеймера. И это местами превращает текст в нескончаемый макабрический анекдот, в котором смех смешивается с жалостью и печалью. Действительно горький коктейль.

Опубликовано в журнале "Иностранная литература".

---

Да, Джонни понимал, что собирание денег за газеты легко могло превратиться в привычку собирать арендную плату.

— А транзистор она тебе тоже сама предложила? — спросил он. — Тот, который ты сбыл Неву Фаулеру?

— Боже мой, Боже мой, вот напасть-то, — бормотала Софи на кухне.

Спайк искоса поглядел на деньги, лежащие на столе, а потом перевел глаза на Джонни.

— И думать не смей, — сказал Джонни.

— А ты кто такой, скажи на милость? — возмутился Спайк. — Ты же ей не брат, черт возьми!

Бешенства так и не было, но Джонни настолько часто его испытывал, что не стал больше дожидаться. Схватив столик за край, он отшвырнул его в сторону. Долларовые бумажки разлетелись, словно мотыльки, в разные стороны. Увидев, что между ним и Джонни ничего нет, Спайк попятился.

— Вот отлуплю тебя как следует, будешь знать, кто я такой, — заорал Джонни со счастливой улыбкой. — Убирайся! И чтоб ноги твоей здесь больше не было.

Спайк замялся, тревожно оглядываясь по сторонам. Джонни стоял между ним и дверью.

— Убирайся! — крикнул Джонни.

Спайк метнулся влево... вправо... Он вдруг ужасно испугался. Страх придал ему проворства.

— Не трогай меня! — завопил он. — Тронешь — мои кореши с тобой сквитаются!

— Еще раз сюда явишься — убью! — прошептал Джонни с бешенством.

И запрыгал на месте, приняв свирепый вид. Он был сильным, но более всего на противника действовал его устрашающий вид.

Спайк шмыгнул мимо. Джонни услышал, как он затравленно дышит.

— Вон! — закричал он, выскочив на площадку, вслед обезумевшему Спайку, дробно застучавшему вниз каблуками.

Но на пороге Спайк обернулся.

— Погоди! Ты у меня дождешься! — заорал он.

— Я подожду! — отозвался Джонни. — В любую минуту, приятель, в любую минуту! Сам приходи и дружков приводи!

— Хватит кричать, — весело сказала Софи у него за спиной. — Я несу чай.

Джонни обернулся и, подняв стол, поставил его на место, похлопав рукой по столешнице. Софи осторожно водрузила на него чайник.

— Ах, чашек-то нет! — посетовала она.

— Ничего, — ответил Джонни. — Будем пить из пригоршни.

Софи рассмеялась.

— Пить из пригоршни! — повторила она. — Ах, Боже мой, Боже мой! Нет-нет, я мигом принесу тебе чашку.

И она снова ушла на кухню. Джонни уселся за стол и обвел взглядом комнату. Он думал о том, как странно, что можно научиться пугать людей потому, что сам раньше так часто пугался.

— Сегодня полнолуние! — произнес он и тихонько по-волчьи завыл.

Несколько дней Спайк будет держаться подальше от этого дома, а за это время Макс или еще кто-то из его отдела навестит Софи и придумает, как ее защитить.

— Вечерний чай! — торжественно объявила Софи, хотя время было обеденное, и внесла на большой тарелке чашку и эмалированную кружку.

Рядом с тарелкой она поставила блюдечко с засохшим кормом для кошек.

— Чай слишком жидкий, — пожаловалась она минуту спустя, наливая воду из чайника.

Джонни покорно взял в руки эмалированную кружку. Софи придвинула к нему блюдечко с кормом.

— Ешь, не стесняйся! — произнесла она радостно. — Этого добра у нас вдоволь.

— Сегодня у нас вечеринка, — объявил Джонни. — Придут гости.

— До этого еще далеко, — возразила Софи, жадно поглядывая на кошачий корм. Не успел Джонни и глазом моргнуть, как она схватила кусочек и сунула его в рот.

— Эй, ты что? Подожди! — закричал Джонни с отвращением.

Схватив блюдце с кормом, он вынес его на кухню — и тут же возвратился с печеньем на блюдечке и, улыбаясь, поставил его возле Софи.

— Хорошие новости? — спросила Софи с вопросительной улыбкой.

— Я занимался добрыми делами, — сказал Джонни.

— Да, если не помогать людям, было б совсем плохо, — горячо согласилась Софи. — Если тебе что-то понадобится, можешь всегда обратиться ко мне. Родные должны держаться вместе.

Она легонько вздохнула и взяла печенье.

— Угощайся, — предложила она. — В этих нет никаких добавок. Знаешь, я где-то на днях читала... кажется, в газете... сахар-рафинад вреден. — Она убежденно закивала. — Да, да, сахар-рафинад и все жареное.

— Жизнь полна опасностей, — согласился Джонни.

— Но мы не должны сдаваться, — сказала Софи серьезно. — Чем опаснее, тем больше чести. Это нянюшка так говорила. Ты когда-нибудь вспоминаешь прежние дни?

— Все время вспоминаю, — ответил Джонни со вздохом. — На самом деле того, что мы называем прошлым, не существует. Я только недавно это понял. Оно просто прячется где-то и ждет, чтобы начать все сначала. Мы должны с ним бороться, Софи, не уступать ему ни шагу.

Глава пятнадцатая

Вечер опустился на улицу Маррибел тучами серого дождя. Улица превратилась в канал, вдоль которого осенний ветер гнал с ревом завесы воды. Город сбрасывал с себя покровы, один за другим. Недалек тот час, когда, выйдя на балкон, Джонни увидит его обнажившийся скелет. Машины ревущим потоком неслись мимо; по ветровым стеклам, словно метрономы, качались в такт погоде дворники. Ветер и дождь бились о Дом с краном и раскачивали вывеску Эррола. В доме было тепло и сухо, и все же Софи, окруженную кошками, познабливало; ее тянуло выйти, купить печенья, но пугала погода. Она бродила по дому в поисках окна, не похожего на остальные, выглянешь в него и увидишь безоблачное голубое небо и кондитерскую.

— Давай я схожу, — предложил Джонни, но Софи самой хотелось прогуляться.

Она пристрастилась к почте, к ее особому волшебству: даешь квиток, а тебе взамен — деньги; жаждала собственными глазами увидеть роскошную витрину с печеньем и пирожками.

— Я хочу сама выбрать, — откликнулась Софи.

В конце концов они вышли вместе и побрели, клонясь против ветра и прячась за поломанным зонтиком Софи. Джонни продел ее руку себе под локоть, чтобы не сдуло ветром.

— С тобой идти хорошо, — благодарно заметила она, прижав к себе его руку.

— Учи меня с лаской — и я все что угодно буду делать, — отозвался он. — Только не слишком меня балуй, а то я начну гонять кошек и укушу почтальона.

— Бедные киски, — отозвалась Софи (почтальон ее не трогал). — Я никогда ничего плохого им не сделаю.

По доброте сердечной Бонни пригласила его на обед, думал Джонни, чтобы как-то смягчить то, что выпроводила его тогда из дома. Ответное приглашение было скорее бравадой с его стороны. Впрочем, какой-то опыт у него все же был: иногда из нарезанной кусками курицы и пакетика популярных приправ он готовил блюдо, которое оптимисты называли "цыпленок по-провансальски". К счастью, нужные приправы можно было найти чуть ли не во всех магазинах на полках рядом с сухим супом. "Традиционный французский соус с томатной пастой в основе, — было написано мелким шрифтом на пакетике, — приправлен пряными травами и чесноком. В особо торжественных случаях добавьте четверть чашки красного вина". Прочтешь эти хвастливые слова — и вроде поел. Джонни еще раз сбегал в паб (проявляя бдительность, чтобы опять не наткнуться на Нева или на Спайка) и приобрел там бутылку самого дешевого красного вина. Немного дальше по улице он купил картошки, луку, зеленого перца и замороженной капусты брокколи. А потом уселся рядом с Софи за столик под голубым небом кондитерской, терпеливо выжидая, пока она поест пирожков. Затем они пошли домой, и ветер снова накинулся на них, срывая с Джонни его разбойничью шляпу с широкими полями и задирая юбки Софи.

— Ах, Боже мой, Боже мой, вот напасть-то, — воскликнула она, не зная, смеяться или сердиться на беспардонность ветра-хулигана, и выронила из рук зонтик, который покатился вперед, как колесо. Машины замедлили ход и терпеливо ждали, пока Джонни ловил зонтик, — наконец он поймал его и отдал Софи. Джонни и не пытался укрыться под зонтом от дождя, однако время от времени Софи придвигала к нему зонт, тщетно пытаясь прикрыть его. Джонни боялся, как бы она при этом не выколола ему глаз.

— Ненавижу зиму, — говорила она, дрожа. Стоя перед дверью своего дома, она пыталась найти ключ. — Я ее просто боюсь.

— Проверь тесемку на шее, — завопил Джонни, стремясь перекричать ветер.

Войдя в дом, Джонни тут же отправился на кухню. Нашел керамическую кастрюлю, нарезал лук и перец, развел приправы теплой водой и вылил на курицу с овощами. Начистил картошку. Софи не отходила от него ни на шаг. Ее интриговало его присутствие на кухне. Она набросала в чайник для заварки бумажек и залила их теплой водой.

— Я правильно делаю? — смиренно спросил ее Джонни. Радуясь, что он обратился к ней за помощью, она, сияя, надавала ему советов. Джонни поблагодарил, но сделал по-своему.

— По-моему, мужчине необходимо уметь готовить, — заметила Софи. — Вот Эррол мне всегда помогает по дому, а готовить совсем не умеет. А что, если он останется один? Он будет совершенно беспомощен.

— Придется ему снова жениться, — неосторожно сказал Джонни. — Мой отец говорит, что мужчина отдает одну половину своей еды за то, чтобы ему готовили вторую.