Маргарет Махи - Пространство памяти

• Название: Пространство памяти
• Автор: Маргарет Махи
• Жанр: Детская проза

Анонс редакции журнала ИЛ: Много ли мы знаем новозеландских писателей? Знакомьтесь: Маргарет Махи. Пишет большей частью для подростков (лауреат премии Андерсена, 2007), но этот роман – скорее для взрослых. Во вступлении известная переводчица Нина Демурова объясняет, почему она обратила внимание на автора. Впрочем, можно догадаться: в тексте местами присутствует такая густая атмосфера Льюиса Кэррола… Но при этом еще помноженная на Франца Кафку и замешенная на психоаналитических рефлексиях родом из Фрейда. Убийственная смесь. Девятнадцатилетний герой пытается разобраться в подробностях трагедии, случившейся пять лет назад с его сестрой. И реконструкция памяти заводит его в какие-то совершенно непредсказуемые бездны и закоулки сознания. Здесь не всегда понятно, находимся ли мы внутри грандиозного сновидения или все-таки в реальности: повествование эффектно балансирует между двумя сферами. Но если про сознание главного героя все не вполне ясно, то память его загадочной и случайной подруги, старушки Софи, поражена недугом вполне конкретным – болезнью Альцгеймера. И это местами превращает текст в нескончаемый макабрический анекдот, в котором смех смешивается с жалостью и печалью. Действительно горький коктейль.

Опубликовано в журнале "Иностранная литература".

---

— Придется ему снова жениться, — неосторожно сказал Джонни. — Мой отец говорит, что мужчина отдает одну половину своей еды за то, чтобы ему готовили вторую.

Грубоватая философия мистера Дарта не очень-то понравилась Софи. Чтобы показать свою независимость, она потребовала, чтобы Джонни дал ей почистить картофелину. Джонни следил, как она это делает, сначала снисходительно, затем с возрастающим восхищением. Она работала ножом, а не картофелечисткой, но кожура с картофеля тонкой непрерывной лентой вилась меж пальцев и падала на кухонный стол.

— Да ты просто мастерица, Софи, — восхитился Джонни.

Она помахала у него перед носом ножом.

За многие годы прилежной работы нож до того сточился, что от лезвия почти ничего не осталось.

— Из старого дома, — пояснила Софи. — Для овощей он еще хорош. Это один из нянюшкиных ножей. Как мы тогда веселились, правда?

— Сегодня мы тоже повеселимся, — пообещал ей Джонни. — Гости скоро придут.

С прямотой старого друга он повел Софи в ее комнату.

— Пойдем-ка приведем тебя в порядок. Сделаем из тебя милую старую даму.

Софи весело рассмеялась и вместе с Джонни занялась своими туалетами. В конце концов они выбрали синее платье, висевшее среди других в полиэтиленовом чехле. Судя по всему, она не надевала его ни разу с тех пор, как принесла из чистки. (Бог знает, когда это было!)

— Люблю синий цвет, — призналась Софи. — Он никогда не выходит из моды и к тому же... как бы это сказать... не слишком броский. Он ко всякому случаю подходит. Если размер мой, я его возьму.

— Я выйду, а ты примеряй, — сказал Джонни. — По-моему, оно подойдет. Джонни вышел, но не прошло и минуты, как Софи позвала его. В голосе ее звучало отчаяние.

Войдя в спальню, Джонни увидел, что она кружит по ней с поднятыми вверх руками, стянутыми тугой плиссировкой. Оказалось, что он забыл расстегнуть молнию на спине платья.

— Какой приятный материал, — бодро заметила Софи, освободившись. — И, верно, стирается легко.

— Да, но ты лучше его не пачкай, — предупредил Джонни. — Ты должна быть на высоте, Софи.

— Какой ты добрый, что дал мне его поносить, — с восторгом воскликнула Софи. — Я буду очень осторожна, милый.

— Знаешь, я его не всякому бы одолжил, — сказал Джонни, одергивая платье.

Мягко задрапированный верх и элегантная плиссировка сделали ее совсем маленькой, она будто съежилась.

— Кажется, у меня когда-то было такое платье, — сказала Софи, расправляя юбку. — Синий цвет, по-моему, ко всякому случаю подходит, правда? Ничуть не броский!

— Тебе надо немного набрать веса, — заметил Джонни критически. — Придется тебя подкормить, Софи!

— Да, но, знаешь, есть такая вещь, как избыточная полнота, — возразила Софи. — Я на днях читала, что лишнего веса следует избегать.

— Ну, ты-то об этом можешь не беспокоиться, — сказал Джонни. — Ну а как насчет туфель, Софи? Вчера я видел здесь приличные туфли.

Он нашел синие туфли, завернутые в папиросную бумагу.

— Вот они! Подкуем лошадку!

Он расчесал ей волосы на пробор и, как мог, подвил на ушах. Вымытая, причесанная, в чистом платье, она и впрямь оказалась милой старой дамой. Джонни и сам удивился, до чего она изменилась.

— Я такая элегантная! — весело воскликнула она, глядясь в зеркало в шкафу.

— Так и задумано природой, — бросил Джонни, хотя и знал, что природе совершенно все равно, как выглядит Софи. — Ты великолепно выглядишь!

Внезапно он понял, что гордится и чуть ли не любит Софи, однако обнять ее не решился, а только похлопал по плечу.

— Веди себя прилично, — с довольным видом заметила Софи. — А вдруг Эррол войдет?

— Если бы Эррол вдруг вошел, я бы мигом выскочил вон в то окно, даже если б оно было закрыто, — пообещал Джонни. — Теперь пойди погляди телик. Только смотри не запачкайся. Будь умницей.

Он поспешил на кухню проверить, как там курица и картошка. "А ведь в небе за нависшими тучами скоро взойдет луна", — подумал он и, тщательно посчитав дни, решил, что сегодня полнолуние.

— Ночь оборотня! — крикнул он Софи. — Берегись Человека-волка!

— Это мне не очень-то нравится, — взволновалась она. — Я не хочу, чтобы сюда забрались волки.

— Тебе нечего бояться, — заверил ее Джонни. — Волк на твоей стороне.

Он вернулся в гостиную, чтобы прибавить телевизору звука. Софи посмотрела на него с одобрением.

— Мне всегда нравился этот пиджак, — сказала она. — Для Бэббита у тебя неплохой вкус. Что ж, пора вызывать такси.

— Мы никуда не едем, — объяснил ей Джонни. — Наша гостья придет сюда.

Софи перепугалась.

— В доме пусто, — вскричала она, резко выпрямившись в кресле. — Надо было купить печенья, там было такое хорошее.

— У нас печенья хватит лет на семь, — заверил ее Джонни.

Ему не сиделось, он вышел на кухню, а оттуда на балкон — посмотреть, что там на дворе.

— Ни о чем не беспокойся. Даже дождь перестал.

Хотя на дворе было по-прежнему мокро и холодно, на западе между двумя свинцовыми тучами вдруг проглянуло голубое небо. Воздух был свежим, прозрачным, прохладным: чувствовалось, что скоро опять пойдет дождь. Джонни стоял на балконе и глядел вдаль, на город, как вдруг услышал, что где-то совсем рядом хлопнула дверь. Он повернулся и увидел Бонни: она шла к дому Софи, держа в одной руке большую корзину с крышкой, а в другой — букетик цветов. Вместо жакета или плаща она надела широкую зеленую накидку, ветер трепал ее и морщил. Воротник оставлял шею открытой, волосы она подколола наверх, однако ветер выхватывал отдельные пряди и трепал их вокруг лица. Когда-то Бонни и Дженин разрисовывали такими романтичными девицами обложки школьных тетрадей: у них были круглые, упругие груди, а волосы походили на буйные гривы диких лошадок, необъезженных, вольных, пасущихся в прериях, или на пустошах, или на белых песках затерянных в океане островов... или даже, пожалуй, на какой-нибудь улице с односторонним движением.

Джонни выскочил в гостиную, скатился по лестнице вниз и распахнул дверь в тот самый миг, когда Бонни постучала в нее.

— Подыми щеколду и входи, — пригласил он. — Это корзина с пирожками для Бабушки?

— И для Волка, — сказала она.

— Сегодня полнолуние, — предостерег он, указав на небо.

— Заметь, что я не надела своей красной шапочки, — ответила Бонни. — Зачем нарываться на неприятности?

— Добрый вечер, — пропела Софи, глядя на них с лестницы.

— Не спускайся, Софи, — крикнул Джонни. — Мы идем наверх. Это Бонни Бенедикта. Бонни, это Софи Вест.

— Добрый вечер, — повторила Софи жеманно и подала Бонни руку с особой чопорностью.

— Я рада наконец познакомиться с вами, — сказала Бонни, сердечно пожимая ей руку. — Мы с вами соседи. И молоко нам доставляет один и тот же человек.

Софи пришла в восторг.

— У меня такие сложности с молоком, — доверительно поделилась она с Бонни. — Вечно его забирают люди, что живут по соседству.

— И у меня тоже, — ответила Бонни.

Она как-то странно посмотрела на Джонни, а потом — на Софи: во взгляде ее читалось любопытство, но вместе с тем и сомнение.

— Какое красивое платье, миссис Вест.

Софи обрадовалась.

— По-моему, синий такой приятный цвет, — сказала она. — Он никогда не бывает слишком... как бы это сказать?.. броским.

— Может, выпьем? — спросил Джонни, с удовольствием входя в роль хозяина.

Но Бонни вручила Софи цветы, а значит, надо было искать вазу, чтобы их поставить. В корзинке Бонни принесла два разных салата и еще одну бутылку вина. Пока Бонни открывала бутылку, он разыскал три разрозненных стакана. Задуманный Джонни обед походил скорее на пикник. Пока он разливал вино, Бонни сняла зеленую накидку и повесила ее на оконный шпингалет. Джонни пришел в восторг: под накидкой на ней была серебряная рубашка, разрисованная черными полумесяцами, и фантастические, мешковатые шелковые штаны в блестящую полоску. Она походила на помесь пифии с клоуном.

— Ну вот, теперь я тебя узнаю, — вскричал Джонни.

— Ты узнаешь мой наряд, — возразила она. — Но не меня! Вообще-то я стараюсь обходиться без него.

— Очень приятный молодой человек, — шепнула Софи Джонни: Боннины штаны, очевидно, сбили ее с толку.

— Ах, миссис Вест, отведайте капельку этого превосходного вина, — предложил Джонни.

Кто знает, может, Бонни не одобряет его податливости. Не без трепета он протянул Софи стакан дешевого красного вина. Она посмотрела на него с сомнением.

— Ну разве что капельку, — согласилась она. — Знаешь, Эррол никогда не пил. Только чуть-чуть на Рождество. Вина, конечно. А крепкие напитки — никогда. Конечно, он не принадлежал к англиканской церкви, — прибавила она, будто это все объясняло.

— Обед скоро будет готов, — объявил Джонни и усадил Софи перед телевизором в надежде, что она отвлечется и даст ему возможность поговорить с Бонни.