Эва Киншоу - Миг удачи

• Название: Миг удачи
• Автор: Эва Киншоу
• Издательство: Панорама
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7024-1032-7

Роман / Переводчик с англ.: С. Б. Лихачева

М.: Международный журнал «Панорама», 2000. – 192 с.

ISBN 5-7024-1032-7

Оригинал: Lindsay Armstrong "Having His Babies", 1999 (Линдсей Армстронг "Потому что люблю")

OCR tysia; Вычитка vernay

Карен успешно руководит адвокатской конторой и ждет ребенка от человека, которого любит. И тем не менее решает: лучше быть матерью-одиночкой и во всем полагаться на себя, чем согласиться на брак. Ибо ей предлагают руку, но не сердце. Во всяком случае, так она считает.

Но что, если на один только миг вообразить, будто все совсем иначе? И не только вообразить, но и поверить в ответную любовь…

---

Карен беспокойно заворочалась в постели, заставляя себя подумать о Майлзе: ведь и ему теперь приходилось непросто! Он окружил жену заботой, инстинктивно угадывал, что теперь 'любовные ласки ее только раздражают, хотя ей по-прежнему приятно ощущать рядом сильное, мускулистое тело, чувствовать исходящее от него тепло. И беспрекословно мирился с ее желаниями и капризами.

Но предельно заботливый, внимательный, нежный Майлз так и не удосужился сказать жене, что любит ее. Может быть, истинная любовь в словах не нуждается?

Однако в душе Карен нарастала неодолимая потребность выразить собственные чувства, что бы там ни думал об этом Майлз. Возможно, желание было подсказано как мрачными размышлениями о кесаревом сечении, так и картинами мук естественных родов.

Карен встала, отыскала блокнот и ручку, устроилась у камина и принялась писать. В каждое слово она вкладывала частичку исстрадавшейся души.

Милый Майлз, хочу признаться тебе в любви, да только не знаю как. Может быть, стоит вернуться к самому началу? Кажется, я любила тебя всегда, все это время, самой себе не отдавая отчета. Вот откуда мои приступы хандры и раздражительности, которым я поначалу и определения подобрать не могла. Наш роман казался таким современным, таким демократичным: дескать, мы – взрослые люди, ничего друг от друга не требуем, на чужую свободу не посягаем!

Так, когда же я поняла, что люблю тебя, когда осознала эту простую истину? Наверное, в тот день, когда призналась тебе, что беременна… Впрочем, и тогда я еще не была до конца уверена, потому что ужасно боялась сказать тебе про ребенка. Почему? Да потому что не знала, как ты это воспримешь, не знала, что за место занимаю в твоей жизни… Возможно, тоскуя о Линде, ты искал забвения с первой встречной? Я знала одно: ты для меня – закрытая книга.

И даже когда я рассказала тебе про ребенка, и ты тут же сделал мне предложение, я не могла прочесть твоих мыслей. Именно тогда я и поняла – словно молния ударила! – что люблю тебя.

Если честно, я претендовала на роль матери одиночки по одной-единственной причине: мне было невыносимо больно сознавать, что ты меня не любишь так, как я люблю тебя. Забавно, правда? Несмотря на одержимость карьерой, в глубине души я отлично понимала, что для роли матери-одиночки явно не гожусь. Да и феминистка, из меня не ахти какая… но это так, между прочим.

Почему ты решил на мне жениться? Тысячу раз задавала я себе этот вопрос. Только из-за Дика? Из чувства долга: раз уж меня угораздило забеременеть? Возможно, сработали обе причины… Я до сих пор не уверена, но чувствую: между вами с Линдой осталась некая недосказанность: точно темный омут, что затягивает все глубже и глубже… Я знаю, это – запретная зона и мне туда доступа нет. Вот почему я никогда не говорила тебе о своей любви и никогда, возможно, не скажу.

За что я люблю тебя? За то, что от одного твоего взгляда у меня перехватывает дыхание. Ты пробудил к жизни некую частицу моего существа, о которой я даже не подозревала. Что за блаженство – быть твоей возлюбленной, смеяться с тобой в унисон, жить с тобой под одной крышей, знать, что жизнь моя без тебя станет пустой и бесцветной! И мечтать об этих двойняшках в силу одной-единственной причины: потому что это – наши дети, твои и мои…

Карен отложила ручку и утерла глаза платком, но слезы упрямо продолжали течь. Тогда она глубоко вздохнула… и у нее точно камень с души свалился. Словно она наконец-то примирилась со своими чувствами и готова была смело взглянуть в будущее, что бы там оно ни сулило.

Затем вложила письмо в конверт, запечатала, адресовала Майлзу и спрятала в шкаф под стопку ночных рубашек.

Спустя несколько дней позвонила Линда. Близились школьные каникулы, и опять встал вопрос о том, чтобы Дику провести недельку-другую с матерью.

– А сам Дик, что по этому поводу думает? – спросила Карен у мужа.

– Вроде бы не возражает. У Ирвина коттедж на побережье и яхта, и они собираются несколько дней провести на воде: походят под парусом.

– Вот и славно! Значит, на сей раз обойдется без голодовки, – усмехнулась Карен, но тут же посерьезнела. – А ты как на это смотришь?

Она удобно устроилась на диване, положив ноги на колени к мужу, а он принялся ласково массировать ей лодыжки и икры. Только что пробило девять. Дик и миссис Торп уже легли спать.

– Выбора у меня нет, – вздохнул Майлз. – Но я по-прежнему полагаюсь на твое суждение.

– Думаю, Ирвину можно доверять, – сказала Карен. – Хотя новых экзотических подарков не последовало, но Дик, явно пересмотрел свой взгляд на отчима. А сколько радости доставляет ему телескоп!

– Это точно. Я уже могу перечислить все звезды Млечного Пути.

– Ну, во всем есть свои светлые стороны, – сочувственно вздохнула Карен. – Вспомни стадию маори: шум, грязь. А уж Мерлину сколько всего пришлось вытерпеть, бедняжке! Пусть уж лучше звезды считает!

– Ага, – согласился Майлз, откидываясь на спинку дивана. – Крайги заедут за Диком послезавтра.

Карен предпочла промолчать.

– Но если тебе это неприятно, я могу… – начал было Майлз.

– Нет, все в порядке. Не будем усложнять Дику жизнь. Пригласи их к ланчу.

– Карен, тебе вовсе не нужно себя принуждать, тем более сейчас…

– Уж ланч то нам с мамой по силам приготовить! – состроила гримасу Карен. – А если тебе еще не доводилось лицезреть хозяйственный пыл моей матушки, тебя ждет великолепное представление! – И она сладко зевнула.

– Как скажешь, – покладисто согласился Майлз. – А теперь пора спать, миссис Диксон!

– Ладно. Но тебе необязательно составлять мне компанию.

Майлз помог жене встать и обнял ее за плечи.

– Не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Хочу, конечно, но ведь так рано ты обычно не ложишься.

– Времена изменились, миссис Диксон. Я должен убедиться, что тебе тепло и удобно, и своими глазами увидеть, как ты заснешь, – ласково произнес он. – Массаж спины этому весьма способствует…

– Майлз, – еле слышно прошептала она, – ты такой милый… Просто не знаю, как и благодарить тебя.

Он окинул жену взглядом и, как некогда Айрин, отметил, насколько трогательно-хрупкой кажется Карен, несмотря на беременность. А эти темные тени под глазами… Как же ей удается так стойко переносить беременность? Ведь и один ребенок – тяжкое бремя, что уж говорить о двойне! А тут еще и всевозможные размолвки и перемена образа жизни. Что придает ей силы?

Неужели, вопреки его предположениям, в ней столь силен материнский инстинкт? Неужели ее поддерживает мысль о детях? Или Карен догадалась о том, что источник их размолвок кроется в его воспоминаниях о первом браке, и готова все простить мужу?

– Благодарить надо не меня, – отозвался, наконец, Майлз. – Это ты у меня храбрая и стойкая, и осталось тебе не больше месяца, так что наберись сил. Пойдем.

В день приезда Линды и Ирвина резко похолодало. С утра зарядил проливной дождь, так что ланч накрыли в столовой.

– Я считаю, что ты повела себя правильно: нельзя настраивать мальчика против матери.

– похвалила дочь Фелис. – А какая она, эта Линда?

– Ослепительная красавица. И меня на дух не переносит. А как я выгляжу?

– Очень мило… – начала было Фелис, но смех Карен помешал ей договорить.

– Можешь не отвечать: я выгляжу о-о-очень беременной!

– Собственно говоря, я собиралась сказать, что выглядишь ты просто превосходно! За последнюю неделю ты слегка побледнела и осунулась, но сегодня от тебя просто глаз не отвести! И наряд тебе к лицу!

В тот день Карен надела темно-синий брючный костюм. Тщательно наложенный макияж скрыл пигментные пятна, а золотистые локоны как всегда эффектно обрамляли лицо. Цвет помады и лак для ногтей были подобраны в тон. А дополняли ансамбль черные кожаные туфли на низком каблуке.

– Знаешь, а тебе и с ростом повезло, – с одобрением отметила мать. – Ты у меня уродилась высокая, в отца. А во мне всего пять футов и два дюйма. На восьмом месяце беременности я на фоне любого пейзажа напоминала кляксу, ты же держишься величественно, словно королева!

Карен удрученно посмотрела на свой необъятный живот, обошла вокруг стола и чмокнула мать в щеку.

– Милая ты моя!

– Ох, до чего же ты сегодня хороша! – поддержал тещу вошедший Майлз.

– Нужно бить противника его же оружием, – загадочно отозвалась она, не обращая внимания на вопросительный взгляд мужа. – Кажется, машина подъехала?

Карен с трудом приходила в себя: нынешняя Линда разительно отличалась от вздорной мегеры прошлого визита. Как тут было не вспомнить слова Салли о том, что красавица с завидной легкостью находит общий язык с людьми, если ей это на руку, и может казаться на редкость сердечной и обаятельной!

Именно так гостья себя и повела. Она буквально очаровала Фелис Торп, мило поддразнивала Дика, на Ирвина изливала подобающую супружескую нежность, а с Карен обменивалась опытом последних месяцев беременности, точно с задушевной подругой.