Эва Киншоу - Миг удачи

• Название: Миг удачи
• Автор: Эва Киншоу
• Издательство: Панорама
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7024-1032-7

Роман / Переводчик с англ.: С. Б. Лихачева

М.: Международный журнал «Панорама», 2000. – 192 с.

ISBN 5-7024-1032-7

Оригинал: Lindsay Armstrong "Having His Babies", 1999 (Линдсей Армстронг "Потому что люблю")

OCR tysia; Вычитка vernay

Карен успешно руководит адвокатской конторой и ждет ребенка от человека, которого любит. И тем не менее решает: лучше быть матерью-одиночкой и во всем полагаться на себя, чем согласиться на брак. Ибо ей предлагают руку, но не сердце. Во всяком случае, так она считает.

Но что, если на один только миг вообразить, будто все совсем иначе? И не только вообразить, но и поверить в ответную любовь…

---

– Наверное, я это заслужила. В ту пору я искренне полагала, что карьера и впрямь важнее всего на свете, – виновато произнесла Карен.

– Да-а, с тобой приходилось непросто, – протянул Майлз. – На первый взгляд тебя вполне устраивало отсутствие, каких бы то ни было взаимных обязательств…

– Это только на первый взгляд. Месяцы шли, и на сердце у меня становилось все тяжелее. Я думала, что ты совсем не склонен «приручаться».

Майлз коснулся обручального кольца у нее на пальце.

– Глупо, правда? А я то же самое думал про тебя. Ты ведь простишь мне?

Карен всхлипнула и смахнула с глаз непрошеные слезинки.

– Но когда подвернулась возможность привязать тебя к себе несокрушимыми узами, я не смог ей противиться. И понял почему. Я и помыслить не мог о жизни без тебя, хотя и не был уверен, сойдемся ли мы характерами. Эта неодолимая потребность даже заглушила страх того, как повторный брак скажется на Дике. Так что мальчик тут вообще ни при чем: я сделал предложение не ради Дика, а ради тебя самой.

От изумления Карен не находила слов.

– Знаю, о чем ты думаешь: невзирая на опасения, брак сложился на редкость удачно, так почему я не заговорил о своей любви раньше? Но я по-прежнему сомневался…

– Что на этот раз?

– В первую же ночь нашего медового месяца я убедился, как много для тебя значат наши малыши. И подумал: вот она снова от меня ускользает в свой собственный, закрытый для меня мир – только теперь виной не работа, а дети. Я чувствовал себя лишним. Я видел: в мыслях у тебя только двойняшки, а все остальное – так, сопутствующие обстоятельства, с которыми волей-неволей приходится мириться.

Карен не сдержала слез.

– Родная моя, не надо! – Майлз обнял жену за плечи и поцеловал ее в макушку. – Я любил тебя, люблю и буду любить. И любовь эта не становилась меньше ни на йоту оттого, что ты выглядела грузной и усталой, зато держалась так храбро. Как я тобой восхищался!

– Я уходила в себя только потому, что сомневалась в твоих чувствах… Боже, что за недоразумение! – еще горше зарыдала она.

– И во всем виноват только я, – удрученно отозвался Майлз, поцелуем осушая ее слезы. – Карен, ты вернула мне веру, ты моя радость, моя помощница, моя желанная возлюбленная. Я все равно собирался сказать тебе об этом сегодня – и принять последствия, каковы бы они ни были. Потому что не мог позволить тебе пройти через это, не зная о моих чувствах, пусть даже и неразделенных. Однако судьба распорядились по-своему.

– Майлз, – со слезами на глазах проговорила Карен, – я люблю тебя. И это чувство значит для меня бесконечно много – больше, чем весь мир, вместе взятый. Если бы ты только знал, как часто мне хотелось сказать тебе об этом и чего стоило сдержаться!

Спустя какое-то время супружескую идиллию нарушила медсестра, вкатившая кресло на колесиках.

– Как славненько! – весело подмигнула она, когда Майлз и Карен смущенно отпрянули друг от друга. – Всегда приятно видеть, как мамочка с папочкой воркуют друг с другом. Однако не хотите ли прогуляться в детскую? Ваши малютки проснулись и требуют своей доли нежностей!

Двойняшки и впрямь оказались весьма инициативной парочкой: еще за дверью счастливые родители услышали пронзительный детский плач.

– Ну вот, держите! – объявила медсестра, вручая один сверток Карен, а второй Майлзу. – Посмотрим, справитесь ли.

Розовый сверток в руках у Майлза словно по команде затих.

– Уж не думаешь ли ты превзойти меня? – со смехом воскликнула Карен. – Ох, смотри: мой тоже замолчал! – И, правда: младенец на ее руках широко зевнул и сонно засопел.

Молодые родители сели рядышком и принялись деловито сравнивать свои сокровища.

– Да они похожи как две капли воды, – озадаченно проговорил Майлз, переводя взгляд с одного малыша на другого. – И как прикажете их различать… если, конечно, закрыть глаза на очевидное?

– Ну, начнем с того, что девочка миниатюрнее и волосики у нее, – ой, Майлз, смотри, у них твои волосы! – благоговейно отметила Карен, осторожно касаясь пальцем рыжей прядки. А похожими они все равно не вырастут, потому что это разнояйцовые близнецы, иначе они родились бы однополыми.

– Преклоняюсь пред твоей великой мудростью. Но, по-моему, оба – твоя копия.

– С чего ты взял? – удивилась Карен. – По-моему, оба – вылитый ты.

– Хотите, верьте, хотите, нет, – вмешалась медсестра, – но вам вряд ли удается прийти к согласию в этом вопросе.

– В таком случае, займемся именами, предложил Майлз.

– Кажется, для этого юного джентльмена мы выбрали имя Уильям? – Карен поцеловала сына в лобик.

– Пусть будет Уильям Джефферсон, ладно? Джефферсоном звали моего отца.

– И Дику это имя нравится, так что ничего лучше и не придумаешь. А как звали твою мать?

– Нора.

– Как насчет Фелис Нора?

– Решено, – тут же откликнулся Майлз. И обратился к новорожденной: – Юная Фелис

Нора Диксон, с тобой, в конце концов, отец разговаривает! Хоть бы глазки открыла!

Но Фелис Нора сладко зевнула, взмахнула крошечным кулачком и снова погрузилась в сон.

– И вам пора спать, миссис Диксон, – проговорила медсестра. – Тяжелый денек у вас выдался! Малышей вам принесут утром, – добавила она, видя, с какой неохотой Карен уступает голубой сверток.

– Ты заснешь? – ласково спросил Майлз, когда помог жене перебраться на кровать в палате.

– Мне будет не хватать тебя.

Майлз нахмурился, затем переставил кресло поближе к кровати, уселся, вытянув ноги, и принялся поглаживать Карен по волосам.

– Ты помнишь остров, на котором мы проводили медовый месяц?

– Ммм… Чудесное было место.

– А главным его украшением была ты, и не спорь! Точно роза в цвету: загорелая красавица с глазами цвета морской волны и волосами золотыми, как солнечный свет. И такая милая и нежная… даже когда со страхом заглядывала в будущее.

– Ты имеешь в виду стирку рубашек? – догадалась Карен.

– Не только их. Ты гадала, не окажусь ли я гадким и злым серым волком, готовым слопать бедную несчастную крошку!

– Ну, так далеко я не заходила, – фыркнула Карен.

– В нашу первую ночь ты явно волновалась.

Но разогнал ли я твои страхи? – улыбнулся муж краем губ.

Карен повернулась на бок. Усталое тело ныло: до чего приятно было устроиться поудобнее!

– Если уж прибегать к сравнениям, – прошептала она, – ты походил на роскошного тигра, гибкого, сильного и очень-очень добродушного…

– Да, и теперь снова настала моя очередь быть сильным, – ласково сказал он. – А тебе пора спать, потому что я останусь тут до утра, чтобы с рассветом полюбоваться на наших двойняшек.

– Ох, нет!

– Я так хочу, родная моя… Знаешь, а я ведь в одном не ошибся.

– А именно?

– Я подозревал, что ты – прирожденная мать!

– Ну да, вопреки всем ожиданиям… Мне самой с трудом в это верится, – тихо рассмеялась Карен.

Майлз ничего не ответил, и спустя несколько минут ровное дыхание жены подсказало ему, что она уснула. Однако он продолжал ласково поглаживать ее волосы, приговаривая, как ей необходим заслуженный отдых. А мысли его были тем временем далеко. Майлз вспоминал их первую встречу – хладнокровного, опытного адвоката в своем офисе – и сравнивал этот образ с новой, преобразившейся Карен. Нежная, любящая, удивительная женщина, ставшая матерью его детей, принадлежала ему – всецело и навечно!

С рассветом Карен проснулась и обнаружила, что муж уснул, сидя в кресле. Она не стала его будить. Как завороженная она любовалась спящим, не замечая, хода времени. Голова свесилась на грудь, руки сцеплены на коленях… На скулах пролегли синие тени, рыжеватые волосы в беспорядке упали на лоб.

Майлз выглядел моложе своих лет и на удивление беззащитным. Сердце Карен дрогнуло от неизъяснимой нежности к мужу – ничего подобного ей еще не доводилось испытывать. Этот человек прошел сквозь кошмар неудачного брака, разогнал демонов недоверия – наследие, доставшееся от Линды, – и пришел-таки к ней.

Тут ресницы его дрогнули, Майлз поднял голову, недоуменно огляделся по сторонам. Но вот взгляд его упал на жену, и в дымчато-серых глазах отразилось неизъяснимое облегчение.

– Карен! Как ты себя чувствуешь?

– Превосходно и люблю тебя до безумия.

– А я тебя – еще больше. Я…

Но тут в палату вошла медсестра с двумя свертками в руках, откуда раздавались недовольные вопли.