Макар Троичанин - Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 2

• Название: Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 2
• Автор: Макар Троичанин
• Жанр: Современная проза

---

Он зашёл домой, предупредил тётю Машу, что собирается в гости и, возможно, придёт поздно. Полюбовавшись ещё раз, запрятал новый чемодан под кровать, переоделся во всё купленное Мариной, захватил свёрток с рабочим армейским обмундированием и поспешил на базу. Там вновь переоделся, подумал, что надо бы постирать, да всё некогда, и грязь становится ему, как и русским, привычной, и в нетерпении принялся за дело. Краска оказалась той, что надо – защитного цвета, по металлу и достаточно свежей. Обмакнув новую кисть, выпрошенную у кладовщицы, и сделав первый мазок по крыше кабины, он увлёкся и потерял чувство времени.

- 11 –

К полудню потеплело, пришлось сбросить гимнастёрку, а затем и майку. Солнце, радующееся свежей блестящей окраске машины, приятно разогревало мышцы, торопя одинокого добровольного работника. Ровно ложащаяся краска быстро подсыхала, и машина на глазах преображалась из дурнушки в красавицу. Казалось, и красить-то не особенно много, а он справился с внешней покраской только к четырём часам и решил, что внутренней отделкой кабины займётся позже и постепенно, а сейчас надо идти к Сашке. Отчистив с рук пятна краски бензином и тщательно вымывшись, он, проученный воровским менталитетом временных соотечественников, тщательно спрятал обмундирование, оставшуюся краску и кисть в развалинах ржавеющей во дворе техники, удовлетворённый полностью законченной работой, осмотрел посвежевший студебеккер, сияющий даже на неярком солнце, пробивающемся сквозь перистые облака, сулящие перемену погоды, и ушёл, с сожалением оставив обновлённую машину.

У Сашки, похоже, его не ждали. На тявканье лохматого щенка, защищающего территорию от двуногого зверя, из дверей дома вышла типичная белорусская женщина в лёгком голубом платье, с ровной белой кожей лица и рук, пухлыми щеками с еле заметными ямочками, неяркими светло-голубыми глазами и коротко подстриженными пшеничными волосами. Она выслушала гостя, очевидно, не зная о сговорённом визите, с любопытством оглядела его праздничный вид и коротко сообщила, что Сашка ушёл в баню к соседу. Ничего не оставалось, как, извинившись, уйти несолоно хлебавши, но, развернувшись назад, он услышал:

- Постойте, так нельзя. Пойдёмте, я провожу вас к ним.

Она оказалась стройной и лёгкой на ходу, и ему было приятно поспевать за нею, отмечая довольно соблазнительные округлые формы и думая о том, что Сашка не прогадал, переняв эстафету семейной жизни брата.

Подойдя к уже знакомому оштукатуренному белому дому с веселящими взгляд ярко-голубыми наличниками и богатой красной черепичной крышей, они вошли в незапертую калитку, чего не бывает у немцев, обогнули дом по аккуратной дорожке, выложенной из битого кирпича, и подошли к низкому бревенчатому строению с маленьким оконцем, плоской крышей и низкой дверью, из щелей которой струился лёгкий пар, мгновенно тая в тёплом воздухе. Провожатая постучала в оконце, окликнула: «Саша!», и изнутри к стеклу приникло красное распаренное лицо с мокрыми растеребленными волосами. Оно мельком взглянуло на пришедших и исчезло, а через секунду-другую в дверях, выпустив клубы пара, появился голый Сашка, прикрывая мужскую плоть мокрым берёзовым веником.

- Привет, - весело поздоровался он, утирая пот свободной рукой и тяжело дыша. – Вовремя. Заходи, попаримся. – Повернулся к жене, предупредил: - Мы у дяди Серёжи поужинаем.

Та молча повернулась и ушла.

В предбаннике, обшитом хорошо обструганными дощечками, было тепло. На узкой стене против входной двери размещалась вешалка, вдоль стены слева под окном стояла широкая лавка, напротив неё, во внутренней стене, выходили топка и поддувало невидимой печи, и виднелась узкая и низкая дверь, предохраняющая при открывании от излишней потери тепла. Владимир быстро разделся, открыл дверь, и на него так дохнуло жаром, что он приостановился, но тут же, подстёгнутый окриком: «Закрывай, выстудишь!», немедленно выполнил команду и ступил через высокий порог, сразу покрывшись потом. В этом крематории не только мыться, но даже находиться тяжело. Значительное место слева занимала кирпичная печь с вделанным котлом для горячей воды, прислонённая к тонкой внутренней перегородке с дверью вовнутрь парной. Вдоль внешних стен стояли такие же, как в предбаннике, широкие лавки, а между ними, в углу, разместилась большая кадушка с холодной водой. Стены тоже были обшиты гладкими некрашеными досками, а в ровном деревянном полу прорезаны два стока, прикрытые решётками. На лавках стояли два продолговатых железных, начавших ржаветь, тазика, наполненные подготовленной водой, лежали вязаные мочалки и тёмно-коричневый кусок мыла.

- Иди, погрейся, - позвал из-за перегородки Сашка.

Владимир с опаской и любопытством открыл дверь в парную, чуть не сбитый с ног вырвавшимися клубами пара, превозмог себя, перешагнул за порог, закрыл за собой дверь и остановился, разглядывая бункер для самоистязания жаром. Те же дощатые стены, такой же пол, вытянутое в ширину оконце в двойной раме, дающее возможность не затеряться в горячей преисподней, двухэтажная полка и два мужика на верхней, сидящие с поджатыми ногами, обхватив колени. Впрочем, седой смог обнять только одно, так как второе лежало на полке, и ниже него ничего не было. В прошлый раз, когда он стоял среди цветов, Владимир не разглядел протеза, а сейчас впервые видел наголо человеческое увечье, и больше всего завораживал вид натянутой на культяпку кожи, окрашенной жаром в ярко-красный багряный цвет, словно оголённое свежее мясо. Пахло распаренной берёзой и ещё какими-то травами, не знакомыми ему, городскому человеку.

- Огляделся? – приятным баритональным баском спросил седой. – Поднимайся, будем знакомиться, - и протянул ступившему на нижнюю полку Владимиру руку. – Сергей Иванович. – Крепкая ладонь была наощупь шершавой даже здесь, в размягчающей парилке.

- Владимир, - ответил нежданный гость, поднимаясь к двоим. Осторожно дыша и слыша стук перегруженного сердца, сам сел так же, обхватив колени и пригибая голову, чтобы спасти уши, запылавшие от скопившегося наверху горячего воздуха.

- Ну, что, поддадим на новенького? – предложил Сергей Иванович, мельком осматривая мускулистое крепкое тело нового знакомого. – Как ты? – обратился он к нему.

«Куда ж ещё?» - подумал Владимир, кое-как притерпеваясь к иссушающей температуре, обильно отбирающей влагу тела.

- Не знаю, выдержу ли, - честно признался он.

- Проверим, - решил за него настойчивый хозяин. – Саша, плесни половинку, а сам посиди внизу, пока пар разойдётся.

- Дядя Серёжа… - упрашивающе протянул Сашка.

- Слушайся старших, - не уступил Сергей Иванович, - нельзя тебе обжигать лёгкие.

Ловко спустив с полки худое ребристое тело, Сашка набрал из крана, выведенного сквозь тонкую перегородку от печного бака, горячую воду в ковш, открыл заслонку на стояке печи, обнажив крупные округлые камни, и, слегка размахнувшись, обдал их кипятком, отступив в сторону, чтобы дать дорогу мгновенно выпыхнувшему сверхгорячему пару. Первыми пострадали уши. Владимир обхватил их руками и как можно ниже пригнул голову, почти спрятав её между колен. Тогда начало жечь руки, и он отнял их, пытаясь разглаживанием снять невыносимый жар.

- На, - толкнул его в плечо Сергей Иванович, протягивая шерстяной колпак и хлопчатобумажные рукавицы.

Владимир натянул и то, и другое и облегчённо выпрямился, беспокоясь теперь только о том, чтобы не выскочило сердце и не истечь потом.

- Хорошо-о-о… - с удовольствием протянул хозяин, берясь за пышный берёзовый веник.

- Дядя Серёжа, давай я, - предложил, встав на нижнюю полку, Сашка.

- Ладно, - согласился тот, - уговорил: знаешь мою слабость.

- Ты ложись к стене, а Володька с краю, я вас обоих.

Они улеглись на животы, касаясь друг друга боками, и отдались берёзовой экзекуции усердствующего добровольного банщика. Потом по команде перевернулись на спину, и тут молодой и здоровый, выдержав только ряд хлёстких ударов, позорно сбежал в предбанник, хватаясь за что попало в опаске свалиться от приятного лёгкого головокружения.

- Ополоснись холодной водой, - посоветовал опытный Сашка, продолжая работать над распростёртым телом хозяина, который кряхтел, удовлетворённо постанывая, и просил: «Давай, давай…», и казалось, не перестанет, пока окончательно не ослабеет.

Владимир успел кое-как отдышаться, когда они ввалились оба и рухнули рядом на скамью, а Сашка предварительно толкнул дверь наружу, впуская необходимый всем воздух.

- На, глотни, - протянул Сергей Иванович Владимиру большой кувшин, достав его из-под лавки.

Тот сделал несколько глотков приятно освежающего, прохладного кисловатого напитка.

- Что это?

- Смородиновый квасок, - пояснил хозяин. – Не стесняйся, ещё есть.

Он достал второй кувшин и протянул Сашке, но тот вежливо отказался.