Ярослава Кузнецова - День цветения

• Название: День цветения
• Автор: Ярослава Кузнецова
• Жанр: Фэнтези

---

Отец Арамел

Малыш тихонько посапывает, ладошки под щеку, не ворочается. Еще бы, после полной дозы средства от бессонницы. Это — так, на всякий случай. Совершенно незачем ему сейчас просыпаться и видеть, чем я занимаюсь.

На стажировке в Сети меня учили: проверь, перепроверь, трижды прикинь и только потом — делай. Перепроверять у меня нет возможности, трижды прикидывать — времени, однако прогнать все еще разок не помешает.

Итак, рассмотрим три варианта.

"Наследник крови". Блеф. Так называемый "внешний игровой" слой. Это дознавателю королевской Стражи можете морочить голову, государи мои, а старого сторожевого пса от подобных глупостей увольте. Какой гирот будет ждать двадцать пять лет? Как он жить-то будет, с не исполненной клятвой? Не смешите меня.

Политика. Остальные убийства — камуфляж, чтобы скрыть Амандена Треверра. Удар направлен на старика Мельхиора и его лагерь. Лишить Мельхиора глаз и левой руки (нет, Улендир Треверр все-таки — покойник, не сегодня-завтра его доуберут). Когтистая леди Агавра остается без рабочей пары, кроме того, убийства могут служить предупреждением Элджмиру Гравену, которого, если не ошибаюсь, они перетащили к себе. Дескать, где теперь ваши Треверры? Не боитесь, уважаемый? Таким образом, место королевского советника оказывается вакантным, ибо Гравен его занять не сможет, а Треверрам после смерти господина Амандена некого выставить вместо него. И, между прочим, узнав о гибели почти всей семьи, старик Мельхиор может отдать Богу душу (если, кстати, уже не отдал, от Катандераны путь неблизкий, известия идут долго, а в его положении второй удар будет последним). И, по большому счету, не особенно важно, кто именно ведет игру против Мельхиора Треверра — главное, что убийства, скорее всего, скоро прекратятся.

Прекратятся они и в случае раскрутки второго варианта — денежного. Предстоит большой передел наследства, и молодой Эрвел Треверр, наряду со своими сестрами и братом, тетушкой и кузиной, а также дочерьми Улендира Треверра — в общем, вся эта толпа примется делить деньги Треверров. Прореживает ряды наследничков, конечно, не сам Эрвел Треверр. И уж, разумеется, не "родственники" — Нурраны Тевильские. Такие методы не годятся для важных потомков драконидов. Но при разделе имущества Нурраны через Иверену, урожденную Треверру, своего не упустят (и чужое прихватят, если ручонки им не пооборвать). Вести эту игру могла бы родня будущей невесты красавчика-гвардейца. Кое-какие слухи мимо пролетали, но подробностей я не знаю, да они и не нужны, подробности. Все равно молодому Эрвелу предстоит трехлетний траур, до истечения которого он жениться не сможет. Так что этот вариант представляется сомнительным, ведь он даже не помолвлен, Эрвел Треверр. Впрочем, Господи — какая разница?!

Ведь раздел наследства состоится в любом случае, и в любом случае моя задача — немножко сократить число претендентов и обязательно исключить из их числа Нурранов. Госпожу Кресталену с дочкой тоже нужно будет убрать, но это не так срочно. А что касается нашей юной марантины Альсарены, ее вообще проще убедить уйти в монастырь или бежать. Материал есть уже и сейчас, кроме того — медикаментозные средства, кажется, по ее части, а? Девушка не так глупа, надеюсь, поймет. А в крайнем случае — не взыщите, милочка, пойдете в отравительницы. И малыш получит не просто серьезное наследство. Малыш станет настоящим подарком для Ордена. Ему же самому это пойдет на пользу. А всяким там, прореживающим ряды, я тебя не отдам, дружок. Спи, не бойся.

Вообще-то довольно странно, что все эти убийства происходят так быстро. И работает профессионал. Чем-то знакомым попахивает. Прямо скажем — Каореном. Хотя Каорен здесь совершенно ни при чем. Может, просто этот убийца — бывший Нож, подавшийся, например, в нгамерты?

Какое тебе дело до того, кто он, Арамел? Почему он решил убить четверых Треверров одного за другим в праздники, а не перерезать их потихоньку каждого в собственном поместье — какая тебе разница? Нужно воспользоваться моментом и подкинуть ему еще парочку жертв, вот и все. Сейчас, пока убийства не сошли на нет. То-то он удивится, убийца.

Итак, подопытная собака весила около ста фунтов. Кстати, надо бы получше припрятать тело. Иверена Нуррана — фунтов сто пятьдесят. Гелиодор Нурран — чуть побольше. Значит, дозу увеличиваем…

Стуро Иргиаро по прозвищу Мотылек

Ты слышал, Ирги? Слышал? Мы с тобой не нужны ей. Надоели. И ты, и я. Мы не будем навязываться, правда, Ирги?

Я-то думал, нас трое. Ты, я и она. Оказалось — нет. Оказалось, двое нас, как и с самого начала. Двое, только мы с тобой. Спина к спине.

Это предательство, Ирги. Как не оправдывай — предательство. И я бы, наверное, попытался простить, если бы оно касалось меня одного. Но ушедший к Ветру священен. Не могу марать имя твое, брат. Хуже смерти, хуже проклятия это. Я остаюсь с тобой, Ирги.

Нет, нет, я уже не плачу, я не жалуюсь. Я больше никогда не буду жаловаться. Даю тебе слово. Я изменился. С этого дня я другой. Решаю все сам, и что решил — выполняю. Никакого малодушия, никаких компромиссов. Я теперь один — за себя и за тебя.

Холодно сегодня. Разбушевалась вялая Итарнагонская зима. В такую ночь хорошо покидать опостылевшее пристанище. Сечет, стрекает снежная крошка, заламывает ветви, в клочья раздергивает сосновую крону, разрывает, разрывает, разрывает все на свете — связи, следы, привязанности… Остается только то, что рядом, в сердце. Только ты со мною, Ирги.

Я гляжу на белое полотнище льда подо мной, укрытое сверху пока еще тонкой снежной шкурой. Под ним — никогда не спящая черная вода, она словно проглядывает сквозь лед и снег. Противоположного берега не видно, не видно скалы и башни на ней, замять, пурга, но черное стылое око пристально глядит снизу, пронзая мутный белый лед.

Иди ко мне. Не раскрывай крыльев. Почувствуй, как качается обледеневший сук. Наклонись пониже. Отпусти руки. Иди ко мне.

Нет, бездна, пропасть, нет. Когда-то я звал тебя, а ты не пришла. Я не хочу тебя больше. Ты тоже предала меня.

Я прав, Ирги? Там, куда зовет бездна, тебя нет. А зачем мне туда, где нет тебя? Придет мой срок и ты встретишь меня, и скажешь: "Здравствуй, брат". Я терпеливый, я дождусь. И торопиться не буду.

Я выбираю Каорен. Сегодня мы с тобой туда летим. Я помню дорогу — на юг, а как увидишь море — направо. Я ведь уже приготовился. Я все собрал — меч, тенгоны, коробку с красками, деньги… Краски — ее подарок. Я не должен брать их, правда, Ирги? В Каорене новые куплю. Получше этих. А деньги — деньги надо поделить. Половина пренадлежит ей, а мне чужое ни к чему. Сейчас поделю и полетим. Говоришь, она не найдет свою долю здесь, на сосне? Почему не найдет, я, между прочим, ей сказал. Поленится искать — сама виновата.

Я ведь прав, да, Ирги?

Альсарена Треверра

Ну, что? Добилась своего? Добилась? Тебя оставили в покое. Навсегда. По крайней мере, те, кто имел несчастье тебя любить — кто погиб, кого сама прогнала. Легче теперь?

Собаки ко мне не подходили. Сидели где-то в темноте, то ли под столом, то ли у остывшего камина. Не слышно их и не видно. Свет я так и не зажгла.

Пыталась плакать, как советовал Стуро. Ничего не вышло. Решила было проглотить снотворное и выбыть из реальности хотя бы ненадолго. Поймала себя на расчете дозы несколько большей, чем положено, прикрываясь мыслью, что надо бы организовать себе сон подлиннее и покрепче. И не стала ничего глотать, дабы не гневить Единого.

Думала, вернется. Парадоксально, невозможно, но надеялась. Сперва сама себе не признавалась. Потом призналась, и что с того? Он не вернулся. И не вернется.

Стуро, любимый, прости меня.

Я вымолю у тебя прощение. Сейчас. Сегодня. Пойду к тебе в развалины и на коленях вымолю. Ты только не бросай меня. Я не смогу с этим жить, а жить придется.

Да, прямо сейчас. Я переобулась в меховые сапожки, накинула плащ. Заправила масло в фонарь. Вышла за дверь, притворила, но запирать не стала. От кого мне теперь прятаться? От убийцы? Я еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. Не дай Бог, опять истерика начнется. Да и шуметь незачем.

Спустилась с галереи, через двор подошла к воротам. От стены отделилась громоздкая фигура.

— Кто идет?

Вспышка света, я зажмурилась, заслонилась ладонью.

— Госпожа Альсарена? Куда это ты посередь ночи?

— Кто там, э? — из арки ворот выглянула еще одна фигура.

— Да вот, госпожа наша Альсарена прогуливается.

— Пропустите меня, — попросила я.

— Да ты че, госпожа, иди в постелю. Ночь на дворе. Какие прогулки?

— Мне… надо. Пропустите.

— Эй, кум. Проводи госпожу нашу в башню. Видать, не в себе она малость, понятное дело. Да позови из дома кого-нито, пущай приглядят.

— Пойдем, госпожа хорошая. Поморозишься еще. Пурга, глянь, начинается.