Жак Деррида - Эссе об имени

• Название: Эссе об имени
• Автор: Жак Деррида
• Издательство: Издательство "АЛЕТЕЙЯ"
• Жанр: Философия
• Год: 1998
• ISBN: 5-89329-105-0

Жак Деррида (р. 1930 г.) — один из самых оригинальных и известных философов XX века, вот уже несколько десятилетий привлекающий к себе самое пристальное внимание широкого круга интеллектуалов. "Эссе об имени" включает в себя три относительно самостоятельных работы: "Страсти", "Кроме имени" и "Хора". Книга представляет большой интерес для философов, филологов, лингвистов, культурологов, искусствоведов, преподавателей вузов, студентов и всех, интересующихся состоянием современной философской мысли. Издание осуществлено при поддержке Министерства иностранных дел Франции и Французского культурного центра в Москве

---

(2). Маламуд: "В современных европейских языках, которые мы упоминали, обнаруживаются, таким образом, тесные отношения родства между формами глагола "devoir" (быть обязанным, должным), идет ли речь об обязательстве в прямом смысле слова или об обязательстве в качестве возможности, и теми формами, которые обозначают "быть в долгу". Это родство иногда обнаруживается в том случае, когда глагол "devoir" (быть обязанным, должным), употребленный в абсолютном виде, эквивалентен "быть должным, быть в долгу" с дополнением в виде существительного, в случае необходимости, которое указывает, в чем состоит долг ("я должен сто франков"); в других случаях, это родство обнаруживается в самом слове "dette" (долг), которое, более или менее ощутимым для слуха неспециалиста-этимолога образом, происходит от глагола "devoir": долг — это "должное", это то, что записано в" дебет"; французский термин "dette" (долг) развивает латинское debitum, которое, само по себе являясь причастием прошедшего времени глагола debere "devoir", употребляется в значении "dette" (долг). В понятии "dette" сочетаются понятия обязанности и вины: связь, которая выявляется в истории германских языков. Немецкое Schuld обозначает одновременно" долг" и "вину", а schuldig — одновременно "виновный" и "должник". В то же время, Schuld происходит от готической формы skuld, которая в свою очередь связана с глаголом skuld, ("иметь обязательство", "быть в долгу"); он передастся в Евангелии греческим глаголом opheilo, который имеет оба эти значения, а также "быть виновным". С другой стороны, от того же германского корня skal, (но с другой трактовкой начального звука) происходит немецкий глагол sollen "быть должным (сделать)" и английский shall, который, употребляясь сегодня только для образования будущего времени, на более ранней стадии развития языка обозначал "devoir" в полном смысле слова. Словообразования подобного типа, более или менее тесные, более или менее структурированные, появляются в большом количестве индоевропейских языков. Эти лексические группировки не всегда идентичны по конфигурации, и каждый конкретный случай потребовал бы внимательного изучения… Лингвистические исследования, проведенные Жаклин Пижо для японского языка и Вивиан Альтон для китайского, показывают, при всех различиях в оттенках, что область нравственного долга имеет четкое отличие от области долга материального, и что ни та, ни другая не имеют отношения к морфемам, соответствующим глаголу "devoir" (быть обязанным, должным) как вспомогательному для обозначения понятий обязательности или возможности. Формообразования, которые мы наблюдаем в ранее упомянутых языках, не проявляются ни в японском языке, ни в китайском. Не совсем так обстоит дело в санскрите: в нем нет глагола "devoir" и нет этимологической связи между различными обозначениями нравственной обязанности и обозначением долга. Напротив, долг, обозначаемый словом, которое выражает как понятие экономического долга (включая тот, который является результатом ссуды под проценты), так и понятие нравственного долга, представлен в брахманизме как прототип и основа толкования обязанности… Тем не менее, понятие "сrоуаnсе" также поддается полисемическим играм: достаточно вспомнить, что во французском языке слово "сrоуаnсе" (вера, доверие) и слово "сreаnсе" (долговое обязательство) происходят из одной и той же основы, что в немецком языке слово "Glaubiger" одновременно обозначает "верующий" и "кредитор". Но соотношение между "faire credit" (кредитовать, оказывать доверие) и "croire" (верить) идеологически менее плодотворно, чем то отношение, которое связывает "devoir" (быть обязанным, должным) и "etre en dette" (быть в долгу)… То, что человек, согласно брахманизму, рождается "в качестве долга", что этот долг является выражением его смертности, не означает, что человеческая природа определяется первородным грехом. Поскольку санскритское "rnа" (долг) может иногда носить оттенок понятия вины, немецкие филологи прошлого века, возможно под влиянием двойственности слова "Schuld", одновременно обозначающего "долг" и "вину", предложили считать слово "rnа" происходящим от того же индоевропейского корня, что и латинское "reus" (обвиняемый, виновный). Эта этимология является неверной, и было бы также обманчивым сходство между основным долгом и первородным грехом. Долг не является ни признаком, ни следствием какого-либо падения, ни вообще какого-либо события. Долг не является результатом контракта, но сразу придает человеку статус должника. Сам по себе этот статус конкретизируется и распадается на множество различных обязанностей или частичных долгов, которые приводятся в индусском своде законов для обоснования норм позитивного права, определяющих режим материального права… Наиболее конкретный пример и лучшая иллюстрация, по нашему мнению, этого "сродства и объединения небес и земли", каковым представляется долг, предлагается нам Ху Чинг-Лангом, который прекрасно показывает, как человек покупает свою судьбу, внося в небесную казну фальшивые монеты подлинного жертвоприношения".

5

По поводу этой проблематики и семантической конфигурации слов: cap ("мыс"), capital ("капитал"), la capitale ("столица"), front ("фронт") [слово "front" в его двойном значении — например, "военного фронта" или "противостояния и столкновения" в выражении "faire front" (противостоять) — и, например, "лба" (верхней части лица) (forehead), "фронтальный, лобовой"] и "frontiere" ("граница"), я позволю себе отослать читателя в особенное к "L'Autre Cap" и затем к "La Democratie ajournee" (Paris, Minuit, 1991). По поводу образа "jetee" ("мыс, мол, выступающая часть"), cf.".Forcener le subjectile, etude pour lesdessim etportraits d'Antonin Artaud", Paris: Gallimard, 1986, и "Some Statementsand Truisms" // D.Carroll (ed.) The States of" Theory", N.Y., Columbia Univ. Press, 1970.

6

Ребенок является проблемой. Как всегда. И проблемой всегда является детство. Это не значит, что здесь необходимо различать (как мы делали когда-то), согласно традиции Габриэля Марселя, понятия "проблемы" и "тайны". Тайна в данном случае относилась бы скорее к некоторой проблематичности ребенка. В дальнейшем мы возможно попытаемся отличить "секрет" (secret) как от "тайны" (mystere), так и от "проблемы" (probleme). В трагедии Софокла, носящей его имя, Филоктет употребляет слово problema в дополнительном смысле: "замена, подмена" или "заменяющий, подменяющий", то или тот, которого выставляют вперед для самозащиты и за которым скрывается тот, который становится на место другого или выступае тот его имени — делегированная или обойденная ответственность. Это в тот момент, когда, покинутый своими после укуса змеи, оставившего на его теле зловонную рану, Филоктет все еще хранит секрет непобедимого лука Геракла, которого он временно лишен. В этот момент ощущается нужда в оружии и тайне. Действуя постоянно в обход, после множества стратегических уловок и маневров, никогда не наступая в лоб, Улисс дает приказ овладеть этим луком; Филоктет обвиняет, протестует или жалуется. Он дивится приношениям, больше не признает ребенка и оплакивает свои руки: "О, мои руки (Оkheires), как с вами обращаются! Вас лишили вашего любимого лука, вы стали добычей этого человека! Значит, твое сердце ничего не чувствует, ни здравого, ни свободного, раз ты вновь меня обманул таким образом и поймал в свои сети, прячась за этим ребенком [Неоптолемом] (…labon problema sautou paidia…), которого я не знал, который так похож на меня и так мало на тебя… после того, как ты меня опутал, ты собираешься удалить меня с этого острова, куда ты меня когда-то сослал, лишив друзей и родины; в одиночестве, мертвый среди живых!.. Для вас я умер давно. Как же это возможно, существо, ненавидимое богами, что теперь я больше для тебя не зловонный калека? Каким образом в тот день, когда я взойду на корабль, будет все еще возможным предавать пламени приношения богам и совершать возлияния в их честь? Не в этом ли причина, по которой меня когда-то изгнали?" (цит. по фр. перев.: р. 1008–1035; trad. P. Maizon, J. Irigoin, ed. G. Bude).

7

Я позволю себе по этому поводу отослать читателя к совместному толкованию "тайны" (secret), "осуждения" (stricture), "страсти" (passion) и "Евхаристии" (Eucharistie), данному мной в "Glas", Paris: Galilee, 1974, р. 60 и след.

8

Я часто, слишком часто, использую слово "косвенный" и уже точно не помню, где именно и в каком контексте. Несомненно в "Marges" ("loxos" de "Tympan") и в "Glas" во всяком случае. Совсем недавно и самым настойчивым образом в "Force deloi": "Fondement mystique de l'autorite" двуязычная публикация в "Deconstruction and the Possibility of Justice", Cardozo Law Review, New York, 11 (5–6), 1990,р. 920, 934,944–947. Английский перевод, повторенный в D. Comell, M. Rosenfeld, D. Gray Carlson (eds.). Deconstruction and the Justice, New York, London., Routledge, 1992 в "Du droit a la philosophie", Paris, Galilee, 1990, в частности, стр. 71 и след. О косвенном оттенке clinamen, ср. "Mes chances: aurendez-vous de quelques stereophonies epicuriennes" // Confrontation. - Paris, printemps 1988.

9

He спрашивая его разрешения, я считаю себя обязанным процитировать некоторые отрывки из письма, которое он мне послал 28 мая 1991 года. Читатель сам решит, в какой степени это письмо (включая статью "Oblique", OED [Oxford English Dictionary], которая сопровождала письмо) повлияло на логику и лексику этого текста. Может быть, я уже произносил слово "косвенное" в течение ранее состоявшегося разговора, на который, таким образом, мог бы сослаться Дэвид Вуд. Чтобы разделить со мной эти пассажи, в процессе церемонии Дэвид осмеливается говорить о "страсти", так же как он осмеливается в других местах различать (может быть для того, чтобы привлечь, aut…aut или vel, и, безусловно, для того, чтобы передать слово Шекспиру и призраку Марка Антония) воздаяние почестей (похвалу) и убийство, петь дифирамбы и предавать земле, "to preise" и "to bury" ("…remit, говорит он о книге, is neither to prise nor to bury Derrida, but…"(но что именно?). Вот фрагмент письма от 28 мая 1991 года с его зародышем страсти ("germ of apassion"): "Dear Jacques, As you will see, I have taken you at your/my word, using my phrase an oblique one ring to describe what you agreed would be the only appropriate mode of entry into this volume. It is hardly surprising,perhaps, that the most oblique entry into this collection of already oblique offering would be the most vertical and traditional autocritique, or confession,or levelling with the reader (see eg. S. Kierkegaard's "A first and Last Declaration" at the end of "Concluding Unscientific Postcript": "Formally and for the sake of regularity I aknowledge herewith (what in facthardly anyone can be interested in knowing) that I am the author, as peoplewould call it of…") […] This (and the whole sequence of the marizations of theinterleavings of texts that you have offered us) suggests to me that the problemof an oblique entry migth not simply be a problem, but a stimulus, the germ of apassion. Obviously, I would be equally happy (?) with something not yet published in English that would function in that as a problematizing (or indeedreinscription) of the very idea of critique, as a displacement of the presumed subject of the collection ("Derrida"), as something that will faire trembler the" on" of writing on Derrida". Ссылка на Киркегора имеет здесь большое значение, так как она указывает на великого парадоксального мыслителя в сфере имитации Иисуса Христа (или Сократа) — Страсти, свидетельства и тайны.