Галина Гудкова - Будут жить !

• Название: Будут жить !
• Автор: Галина Гудкова
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Так мы, хотя бы мысленно, приобщались к событиям на передовой, обретали прежнее чувство локтя с соседями.

Накал боев нарастал. Жители покидали Новоаксайскую, она с каждым днем становилась все безлюднее, а медсанбату прибавлялось работы. Раненых теперь привозили не только из частей дивизии, но и от соседей, сражавшихся слева и справа. Разницы между "своими" и "чужими", разумеется, не существовало. В приемно-сортировочном взводе военфельдшер Сережа Кужель - юный, красивый, как девушка, - обращал внимание на номер части поступившего раненого лишь для того, чтобы правильно заполнить документы. В дальнейшем раненых делили только на легких и тяжелых.

Командир приемно-сортировочного взвода военврач III ранга М. М. Поздняков быстро определял, кто нуждается в неотложной операции, а с кем можно повременить. Раненых, требующих сложной полостной операции, как правило, направлял к Скату, остальных распределял между хирургами Васильевым и Веремеевой. У каждого из них - свой почерк в работе, своя манера обращения с коллегами и подопечными.

Андрей Михайлович Скат, отличающийся, невзирая на полноту, великолепной строевой выправкой, к раненым очень внимателен, но бесед с ними во время операции не ведет. Любит, чтобы хирургические сестры понимали его без слов, поэтому чрезвычайно ценит Ираиду Моисеевну Персианову, с которой он оперировал еще во время финской кампании, и предельно внимательную быструю Женечку Капустянскую. Замечания оплошавшим помощникам делает спокойным тоном, даже простояв у операционного стола десять-двенадцать часов подряд.

Прямая противоположность Скату - А. Г. Васильев. Сухощав, с ранеными шутит, интересуется, откуда они родом, велика ли у них семья. Никого из хирургических сестер не выделяет, но, уставая, покрикивает на всех одинаково, порой не выбирая выражений.

Мне больше всех по душе Ксения Григорьевна Веремеева. Эта высокая женщина обладает сильной волей, к подчиненным в рабочей обстановке предельно требовательна, а в свободное время внимательна и участлива. К тому же она наделена чувством юмора, в ее карих глазах нередко прыгают веселые бесенята.

Именно Ксения Григорьевна с Дусей Филь, несколькими санитарами и шофером санитарного фургона первая в медсанбате оказала помощь раненым, находясь под огнем противника. Это. случилось еще в июне: вражеская авиация совершила налет на станцию Волово, где задержались несколько воинских эшелонов, по тревоге туда направили одну из наших машин, а дежурила Веремеева.

Работала бригада Ксении Григорьевны под бомбами, под огнем крупнокалиберных пулеметов фашистских истребителей, в пламени занявшегося на железнодорожном узле пожара. Рискуя жизнью, пробирались наши медицинские работники к разбитым вагонам, вытаскивали пострадавших в безопасные места, перевязывали, делали обезболивающие уколы.

Сейчас Ксения Григорьевна чаще других хирургов приходит в госпитальный взвод посмотреть, как чувствуют себя оперированные ею воины, с одним беседует ласково, как мать, с другим, молоденьким, - словно любящая женщина или невеста.

Признаться, завидую ей. Сама я по-прежнему ощущаю себя военным врачом только по званию. Во мне еще крепко сидят штатские привычки, я нет-нет да и погрешу против буквы того или иного устава, чего никогда не сделает Веремеева. Кроме того, постоянно тревожит мысль: смогу ли в тяжелых условиях действовать так же решительно и самостоятельно, как она...

Случая проверить себя пока не представилось. Новоаксайскую фашисты бомбили только два раза, а передовая далеко. Конечно, персоналу госпитального взвода достается. Я уже писала, что к нам помещают только тех раненых, чье тяжелое состояние не позволяет немедленно оперировать их или отправить в полевые госпитали.

Это воины, получившие обширные ранения тела, потерявшие много крови, перенесшие сложные полостные операции. Нужно внимательно следить за состоянием каждого, своевременно переливать им кровь, давать лекарства, поддерживающие деятельность сердца, болеутоляющие.

Мы делаем все, что в наших силах, и небезуспешно. Пока не удалось спасти только троих тяжелорраненых, помещенных в госпитальный взвод. Остальные - одни раньше, другие позже - отправлены в эвакогоспиталь.

Хорошо помогает нашему немногочисленному персоналу команда выздоравливающих, созданная при медсанбате. В ней долечиваются легкораненые, которых нецелесообразно отправлять в далекий тыл. Их помощь по уходу за людьми становится просто неоценимой, когда поток тяжелораненых нарастает.

Памятны дни отправки подлеченных людей в эвакогоспиталь: радуешься не нарадуешься, что еще несколько бойцов вырваны из лап смерти, что твои труды не пропали даром и ты оказался нужен армии!

Отправляли в эвакогоспиталь военфельдшер Толупенко и его помощница медицинская сестра Елена Монастырская - люди энергичные, научившиеся выбивать транспорт для раненых в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях. Передавая людей Толупенко и Монастырской, можно было не сомневаться, что всех доставят по назначению в хорошем состоянии и в кратчайшие сроки.

Глава третья.

На Аксае

В последние дни июля раненые командиры рассказывали, что против нас сосредоточены две вражеские дивизии. Гитлеровцы яростно атакуют на левом фланге, сильно достается 106-му стрелковому полку и 154-й бригаде морской пехоты.

Потом командир батальона и комиссар сообщили, что наша дивизия отошла с правого берега Дона, обороняется по левобережью. А 4 августа после ожесточенных боев части 29-й стрелковой получили приказ отойти к реке Аксай, занять оборону по ее северному берегу и не допустить прорыва врага к Сталинграду.

Количество контуженых и раненых, рассказы легкораненых не оставляли сомнений - обстановка сложная, тяжелая, бои ведутся беспощадные. Приведу лишь одну цифру: за сутки с 4 по 5 августа к нам поступили почти четыреста раненых и контуженых!

* * *

В восьмом часу вечера 5 августа медсанбату приказали покинуть станицу Новоаксайскую и развернуться к утру 6 августа в станице Нижнекумской. Задача была труднейшая: мы не успели к тому времени эвакуировать даже половину раненых, а среди оставшихся было много нетранспортабельных.

Следует отдать должное командиру медсанбата военврачу II ранга Б. П. Орлову. Он распоряжался разумно, хладнокровно, твердо. Суматоха не возникла. В машины, предназначенные для тяжелораненых, набили столько сена, сколько вмещалось, сеном обложили и борта машин, обеспечивая максимум покоя при перевозке. Аккуратно, бережно уложили все имущество.

Машины начали отбывать в Нижнекумскую около 24 часов 5 августа, а кончили во втором часу 6 августа.

Мне полагалось сопровождать раненых, перенесших тяжелые операции. Наши машины выехали первыми и добрались до Нижнекумской перед рассветом довольно спокойно. А вот товарищи, отправившиеся позже, попали под бомбежку. При этом повторные ранения получили пять или шесть бойцов. Один человек был убит.

Из Нижнекумской уже отчетливо слышался рев орудий в стороне Аксая. Говорили, что противник упредил нас, сумел переправиться через реку, захватил плацдарм возле хутора Антонов, наводит переправы для танков.

Первые раненые прибыли из 128-Го стрелкового полка капитана А. А. Татуркина, а также из 3-го артдивизиона капитана И. Н. Ляпунова.

Раненые командиры рассказали, что по приказу комдива 128-й стрелковый полк с марша развернулся и, поддержанный артиллеристами Ляпунова, после короткого, но ожесточенного боя овладел хутором Антонов, уничтожил находившихся на вражеском плацдарме фашистов и вражеские переправы...

Совсем не помню, как выглядела в августе сорок второго станица Нижнекумская. Приехала я туда затемно, от палаток не отлучалась и уехала глухой ночью. В памяти запечатлелись только пыльная дорога к домам и хатам, серые от пыли плетни и тополя, запыленная кукуруза на ближних участках. Может, из-за этого вся станица вспоминается затянутой пылью? И еще: создалось впечатление, что жителей в Нижнекумской к началу боев на Аксае оставалось совсем немного. Видимо, население эвакуировали.

В отличие от Новоаксайской станица Нижнекумская подвергалась постоянным бомбардировкам, и бомбардировкам жестоким, хотя никаких строевых частей тут не стояло. Это не просто осложняло работу, это вело к потерям среди раненых. Кстати сказать, раненых в Нижнекумскую стали привозить еще до прибытия медсанбата.

Приехав, мы увидели лежащих на земле возле плетней и хат людей с перевязанными головами, руками и ногами, терпеливо ожидающих помощи. Палатки ставили как могли быстро. Не только санитары и медсестры, но и врачи бегали с носилками, перенося кого в приемно-сортировочный взвод, а кого прямо в операционный.

В Нижнекумской персонал госпитального взвода не отлучался от раненых, число которых росло. Мы даже отдыхали в палатках для раненых, постелив шинели на землю между койками, чтобы не опоздать, если больному понадобится срочная помощь. Все медсестры и санитары трудились на совесть, но с особенным теплом вспоминаю медсестру сержанта Александру Ивановну Бабикову, которую раненые называли просто Шурочкой.