Галина Гудкова - Будут жить !

• Название: Будут жить !
• Автор: Галина Гудкова
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

В Нижнекумской персонал госпитального взвода не отлучался от раненых, число которых росло. Мы даже отдыхали в палатках для раненых, постелив шинели на землю между койками, чтобы не опоздать, если больному понадобится срочная помощь. Все медсестры и санитары трудились на совесть, но с особенным теплом вспоминаю медсестру сержанта Александру Ивановну Бабикову, которую раненые называли просто Шурочкой.

Всюду-то она поспевала: и пульс у бойцов пощупать, и термометры вовремя поставить, и повязку подбинтовать, если нужно, и грелку своевременно подать потерявшему много крови, умела каждому улыбнуться, каждому сказать доброе, ободряющее слово.

Благодаря Шурочке чистота в палатках госпитального взвода была идеальная, на окнах висели занавесочки из марли, когда белой, когда подсиненной йодом, а возле коек стояли банки с букетиками полевых цветов.

В разгар боев на Аксае медсанбат посетил комиссар дивизии старший батальонный комиссар Иван Васильевич Шурша. Зашел и в госпитальный взвод. Выслушал доклад, огляделся:

- А красоту кто наводит?

Я указала на Шурочку Бабикову. Та покраснела. Шурша мягко улыбнулся, протянул девушке руку:

- Молодец, товарищ сержант! Благодарю вас от имени командования дивизии!

Шурочка, боясь потревожить забывшихся тяжелораненых, уставное "Служу советскому народу!" произнесла шепотом, еле слышно.

Сопровождал комиссара дивизии, как полагается, командир медико-санитарного батальона Борис Петрович Орлов. Помню разговор Шурши и Орлова, состоявшийся после обхода госпитального взвода. Шурша поинтересовался, нужна ли медсанбату помощь, и если нужна, то какая именно.

Орлов правды не скрыл: мы испытывали постоянную нехватку перевязочных материалов и крови для переливания, поскольку в медсанбат поступало много раненых из других частей. Орлов сказал также, что 'армейский госпиталь не обеспечивает своевременный вывоз раненых, что мы вынуждены эвакуировать людей в тыл на своем транспорте, а это мешает вывозу раненых с передовой.

Шурша, помрачнев, делая пометки в блокноте, обещал помочь немедленно.

Результат посещения медсанбата комиссаром дивизии сказался на следующий же день: нам подвезли большое количество бинтов, ваты, индивидуальных перевязочных пакетов, стерильных салфеток, асептических повязок, ампул с кровью. Машины из армейского госпиталя стали приходить чаще.

Персонал медико-санитарных батальонов непосредственного участия в боевых действиях - за исключением редчайших случаев, когда нужно было спасать раненых от прорвавшихся фашистских бандитов, - во время Великой Отечественной войны не принимал. О накале боев, небывалой выдержке, великом мужестве командиров и бойцов дивизии мы знали понаслышке.

Имен всех героев, бойцов и командиров, проявивших себя в жестоких боях на Аксае, я тоже, конечно, не помню и назвать не в силах. Но помню, что в медсанбате все радовались, когда вечером 8 августа стало известно, что враг сброшен с северного берега Аксая, а днем 9 августа сообщили, что дивизия не только отстояла указанный командованием Сталинградского фронта рубеж, но и овладела хуторами Чиков, Шестаков и Ромашкин, отбросила гитлеровцев к станции Жутово-1 и Каменке.

В истории Великой Отечественной войны названия этих хуторов не прогремели. Но воинам дивизии они говорили о многом! Говорили, что можем и умеем наступать, что способны разгромить даже превосходящего по силе противника. Названия этих хуторов сделались для нас синонимами слов Мужество, Слава, Победа. И не отстоять бы нам Сталинград, не будь кровавым летом сорок второго года у каждой дивизии своих безвестных хуторов...

Нелегко давался успех. Нанеся врагу серьезный урон, сорвав его замыслы, дивизия наша понесла потери. В период боев на Аксае медсанбат принял, обработал и отправил на лечение в тыл 900 раненых. А сколько бойцов погибло? Сколько легкораненых осталось в строю? Этого теперь не вспомнишь. Помню главное: враг не прошел, враг был отброшен.

* * *

В ночь на 12 августа дивизия получила приказ оставить позиции на реке Аксай и сосредоточиться в районе поселка Зеты: нас выводили в резерв 64-й армии. Медико-санитарный батальон передислоцировался из Нижнекумской в район балки Царица Донская.

Во время сборов - неожиданный вызов к командиру батальона Орлову. Борис Петрович приказывает немедленно отбыть в штаб дивизии. Объясняет: марш придется совершать не только ночью, но и днем, открытой степью, враг будет бомбить, работникам штаба и воинам штабных подразделений может понадобиться помощь врача.

- Поторопитесь! - предупреждает Орлов. - Времени мало.

До балки Кумекая, где находился штаб дивизии, я добралась на попутном грузовике. В балке шли последние приготовления к отходу. Из кузова политотдельского ГАЗа меня окликнула машинистка политотдела, моя тезка, шутливо прозванная за большой рост "Галей-гвардейцем": мы были знакомы с Акмолинска.

- До Зеты полсотни верст. Забирайтесь к нам!

- Не могу. Скажите лучше, где найти начштаба?

Подсказали.

Начштаба я не нашла, зато буквально через десяток шагов натолкнулась на комиссара штаба В. Г. Бахолдина. Он объяснил, что основная масса штабных работников и подразделения штаба совершают пеший марш.

- Пойдете в общей колонне, доктор.

Тронулись в путь в десятом часу ночи. Разбитая тысячами ног и колес степная дорога сразу запылила мелкой, удушливой пылью. Соблюдая приказ, люди не курили, команды отдавали вполголоса, старались не бренчать оружием и котелками: скрытность - залог успеха.

Но не прошло и часа, как в стороне Аксая заворочался орудийный гром, небо посветлело, застучали пулеметы.

- Обнаружили отход, сволочи! - Шагавший рядом командир из оперативного отделения зло выругался. - Теперь туго придется Пархоменко!

Я спросила, кто это - Пархоменко.

- Комбат-два из 299-го, - ответил сосед. - Прикрывает дивизию.

Я представила себе, как один батальон ведет бой с врагом там, где недавно сражались три полка, и ощутила сосущую пустоту под ложечкой.

Скажу честно, думала, что незнакомый мне Пархоменко и его бойцы долго не продержатся: враг ударит превосходящими силами, а человеческим возможностям, увы, есть предел. Может, так же, как я, думали многие. Во всяком случае, шагая степной дорогой, люди часто оборачивались, с тревогой прислушиваясь к звукам идущего на Аксае боя.

Но странно: бой не прекращался! Мы уходили все дальше и дальше в степь, а орудийные сполохи над рекой не гасли, гул орудий и стрекот пулеметов не затихали, только делались глуше, отдалялись. Через три часа они стали едва различимы...

Позднее из дивизионной газеты, из рассказов участников событий я узнала: батальон Пархоменко держался на северном берегу Аксая почти четыре часа. Не сумев сломить волю наших солдат и командиров, не сумев уничтожить их лобовыми атаками, противник через четыре часа окружил батальон.

Тогда комбат собрал коммунистов и комсомольцев, сказал, что поведет батальон на прорыв, на соединение с дивизией, и призвал их идти во главе атакующих.

Первую группу повел на врага сам. Отход прикрывала пятая рота под командованием лейтенанта М. В. Кузьменко. Фашистов смяли, в пробитую брешь вышли все и вынесли раненых. В ночном бою батальон уничтожил до 300 солдат и офицеров врага, захватил немало вражеского стрелкового оружия. Главное же - блестяще выполнил приказ командования, обеспечив отрыв главных сил дивизии от противника.

Вскоре старший лейтенант А. И. Пархоменко был награжден - первым на Сталинградском фронте! - орденом Александра Невского. А командир пятой роты лейтенант Кузьменко - орденом боевого Красного Знамени.

Едва рассвело, к урчанию автомобильных моторов, храпу лошадей, скрипу колес, людским голосам и далекому гулу орудий присоединился поначалу слабый, но неотвратимо усиливающийся прерывистый звук: к нам приближались фашистские самолеты. И вот они здесь. Но никто не кричит: "Воздух!", никто не бросается прочь с дороги, люди лишь приподнимают головы, кося воспаленными от недосыпа глазами на золотящуюся синеву: если первый удар фашистских бомбардировщиков придется по соседней колонне, мы движения не замедлим.

Я шагала налегке: шинель оставила в медсанбате, все снаряжение санитарная сумка да наган. Однако и они с каждым шагом прибавляли в весе. К тому же с пяти утра печет! Рядом брели бойцы комендантской роты. Люди в основном пожилые, с седой щетиной на щеках, они сутулились под скатками, вещмешками и винтовками, по темным от загара, морщинистым лицам стекал, засыхая, и снова тек пот. Я подумала: каково же сейчас тем, кто тащит на плечах длинные ружья ПТР, минометные стволы и плиты, станковые пулеметы?..

Вой самолетных сирен, визг бомб, первые близкие разрывы... Бросаемся ничком на вздрагивающую беззащитную землю. Лежим, пока бомбардировщики не отваливают, и тогда снова встаем, и снова шагаем по пыльной дороге. А степь уже горит, подожженная взрывами, и в горле першит от чада обугленных трав.