Иван Кожедуб - Неизвестный Кожедуб

• Название: Неизвестный Кожедуб
• Автор: Иван Кожедуб
• Жанр: Биографии и Мемуары

Впервые за 60 лет! Долгожданное переиздание ранней книги величайшего советского аса, фактически неизвестной современным читателям

Сегодня уже мало кто помнит, что, кроме знаменитой «Верности Отчизне», И. Н. Кожедуб был автором еще четырех книг, причем первые издания его мемуаров, вышедшие еще при жизни Сталина, существенно отличаются от поздних текстов, из которых исключены не только все упоминания о Вожде (обычная практика после «разоблачения культа личности»), но и целые главы.

В данном издании исходный текст воспоминаний великого летчика печатается полностью, без цензурных искажений, приписок и купюр.

---

6 августа началось наше наступление. С каким волнением следил я за сообщениями с далекой восточной границы нашей Родины! Замечательна была доблесть наших артиллеристов, танкистов, пехотинцев, но почему-то я был особенно захвачен сообщениями о действиях советских летчиков. Там, в районе Хасана, стояла дождливая погода, ни один вражеский самолет не осмелился подняться в воздух из-за тумана, а наши самолеты непрерывно появлялись над сопками, занятыми японцами.

В эти дни я прочитал книгу Валерия Павловича Чкалова о перелете через Северный полюс. Замечательный облик великого летчика-патриота, подвиг советских авиаторов, совершенный ими во славу Родины, еще больше привлекли меня к авиации.

9. Зачислен в аэроклуб

Каникулы пролетели быстро. Наступила осень, и началась напряженная учеба на третьем курсе: я был поглощен заботами о чертежах, курсовых проектах, стенгазете, подготовкой к лекциям.

Однажды я снова встретил знакомых аэроклубовцев. Стал расспрашивать их о летной учебе. Они рассказали, что уже закончили летную практику и ждут приезда комиссии, а пока продолжают учиться в техникуме.

— А прием в аэроклубе уже закончился?

— Занятия начались, но если подашь сейчас заявление, может быть, и примут.

Будущее военного летчика, возможность попасть в военное училище были заманчивы. Но я боялся сорвать учебу на третьем, очень трудном курсе, поступив в аэроклуб. Миша и Кузьма, когда я поделился своими сомнениями, начали меня отговаривать.

Решил посоветоваться с Мацуем и пошел в комитет комсомола. Наш секретарь был чем-то занят, и я, присев у стола, ждал, когда он освободится. Мацуй часто кашлял и, видимо, перебарывал недомогание.

Отложив бумаги, он провел рукой по лбу:

— Ну, Иван, рассказывай, зачем пришел.

— Есть у меня одна мечта… У нас двое ребят аэроклуб кончили…

— Да, знаю. Они уже летают. Молодцы! Им нелегко было совместить учебу в техникуме и в аэроклубе, упорства для этого много надо. И ты хочешь?

— Очень. Но, знаешь, я поздно собрался. Говорят, там давно начались занятия.

— А ты сходи, узнай. Мне тоже хотелось заняться летным делом, да вот здоровье подкачало, врачи не пропустили. Если хочешь знать мое мнение, то я советую: поступай. Только не запускай занятий в техникуме. Справишься, если будешь умело время планировать. А трудностей не бойся. Помнишь боевой клич девятого съезда комсомола: «Комсомольцы, на самолет»! Действуй, Иван!

На следующий день я отправился в аэроклуб. Там мне сказали, что заявление и документы подать еще можно, что меня примут и если я сумею догнать учлетов и сдать наравне с ними все экзамены по теории, то буду допущен к летной практике. Условия были нелегкие. Я не чувствовал под собой земли, возвращаясь в техникум. Все трудности казались мне преодолимыми.

Подал заявление, и через несколько дней меня послали на врачебную комиссию: если пройду, буду зачислен в аэроклуб.

Врачи долго простукивали, прослушивали и осматривали. Председатель комиссии — старый врач с седой бородкой — похлопал меня по плечу и сказал:

— Коллеги, обратите внимание на объем грудной клетки и мускулатуру этого физкультурника. Невелик паренек, а хватило бы на двух взрослых! Сердце — норма. Нервная система — норма. Здоров абсолютно. Годен.

Итак, я зачислен в аэроклуб! Когда я узнал об этом, меня опять одолели сомнения: справлюсь ли? Мелькнула даже мысль: не отказаться ли? Но я вспомнил советы Мацуя, его слова: «Справишься, если будешь умело планировать время». Была бы задача непосильной, комитет комсомола не дал бы мне путевки, а мой наставник и друг, наш секретарь Мацуй, не стал бы мне советовать. Так рассудив, я почувствовал уверенность в своих силах.

Ни отцу, ни братьям я не сказал о том, что буду учиться в аэроклубе: знал, что они станут меня отговаривать, к тому же не хотелось зря волновать отца. Но мне было неприятно что-либо скрывать от него, я привык делиться с ним всеми своими делами.

В начале января я пошел на первое занятие в аэроклуб. Впервые надел форму; чувствовал себя в ней ловко, подтянуто. Зашел в комитет комсомола. Мацуй-осмотрел меня, похлопал по плечу и тепло сказал:

— Форма тебе идет. Желаю успеха!

10. Друзья-учлеты

На крыше большого красивого здания городского клуба имени Карла Маркса — парашютная вышка. Возле клуба — маленький домик. Это и есть аэроклуб.

Я — в классе теории авиации и техники. На стенах укреплены части самолета. Читаю: «Крыло в разрезе», «Элерон», «Руль поворота». Здесь пусто. Занятия будут проходить в моторном классе. Иду туда. На подставке стоят настоящий мотор, его агрегаты, детали. На стенах — чертежи и схемы. Невысокий коренастый парень сосредоточенно рассматривает детали.

Лицо у него упрямое, энергичное. Широкие насупленные брови словно нарисованы тушью.

Подхожу к нему:

— Здравствуй!

Он поднимает глаза, от улыбки лицо его сразу становится мальчишески добродушным.

— Тоже учиться?.. Я — Панченко Иван. А тебя как зовут?

— Тоже Иваном. Тезки. Ты учишься или работаешь?

— Слесарем работаю на заводе. А ты?

— Учусь в техникуме.

— Это хорошо. Тебе, значит, легче будет догонять… Много пропустил? Не беспокойся, поможем.

В класс входят несколько ребят. Панченко говорит:

— А вот еще комсомольцы с нашего завода. Мы все вместе работаем и вместе учимся… Ребята, знакомьтесь.

Мы гурьбой окружили мотор. Для меня все ново, и я с завистью слушаю, как ребята сыплют авиационными терминами.

Рядом со мной стоит Петраков — крепыш с круглой добродушной физиономией. У него такой вид, словно ему хочется спать; двигается и говорит медленно. Заявляет:

— Летать буду, а вот теорией заниматься не хочу, ну ее!

Начался спор.

Леша Коломиец, высокий, живой, с серьезным открытым лицом и черными вдумчивыми глазами, возмущается:

— Спрашивается: зачем ты сюда пришел, если не хочешь теорией заниматься? Сам ведь пошел. Все кричал — хочу летать! Стало быть, только место занимать будешь, форму носить: «Вот, мол, какой я! Летать учусь!»

Ребята засмеялись и зашумели.

— Хватит спорить! Там видно будет, кто научится летать, а кто нет, — замечает Панченко. — Скажу только одно: нужно большое упорство, чтобы освоить авиационную технику. — Он обводит широким жестом мотор, чертежи на стене и добавляет: — Вызываю Петракова на соревнование.

— Да куда там… — ворчит Петраков.

Прислушиваюсь к разговору учлетов и вновь невольно поддаюсь тревожным мыслям: удастся ли мне изучить самолет, догнать ребят?

В это время входит еще группа аэроклубовцев. Осматриваюсь: нас немало… И девушки есть.

— Идут! Идут! — раздается чей-то голос.

В класс входит начальник аэроклуба — высокий, статный человек в форме Осоавиахима с голубыми петличками. Вместе с ним — комиссар. Он не молод, но его военной выправке можно позавидовать. Когда я подавал документы, он долго и дружески разговаривал со мной. Пришел и начальник летной части. Кто-то отрапортовал по-военному начальнику аэроклуба.

Комиссар провел политинформацию. Начались занятия.

В этот вечер все мои сомнения рассеялись: я твердо решил учиться летному делу, учиться во что бы то ни стало. Правда, в этот же вечер убедился, что трудностей мне предстоит много, но это уже не смущало.

Ребята условились собраться на другой день пораньше и позаниматься со мной.

В общежитии меня уже ждали с нетерпением. Я долго рассказывал приятелям обо всем, что видел и слышал, о своих новых товарищах.

— Но смотри, ведь к дипломной готовиться надо, — сказал мне Миша Вербицкий.

— Попытаюсь справиться, — ответил я.

И правда, совмещать было нелегко. С девяти часов до трех — в техникуме, а после обеда — пять часов занятий в аэроклубе. Для домашней подготовки оставались поздний вечер, раннее утро и выходные дни. Я не пропустил ни одного занятия в аэроклубе, ни одной лекции в техникуме и по-прежнему много занимался спортом.

Мне и в голову не приходило тогда, какую огромную роль в моей будущей работе летчика-истребителя сыграют занятия легкой атлетикой и гимнастика.

Сколько новых слов пришлось сразу узнать: элерон, фюзеляж, маленький кабанчик, большой кабанчик, перкаль и многие, многие другие. Запоминал их легко и быстро. Посмотришь на какую-нибудь часть самолета, и в памяти сразу возникает название. Мне удалось сравнительно скоро нагнать свою группу. Товарищи мне помогали — они хорошо учились. Мы стали соревноваться друг с другом. Только один Петраков сильно отставал.

Я очень волновался, когда месяц спустя после поступления в аэроклуб впервые стоял у доски. Отвечал долго — преподаватели знакомились с моими знаниями. Получил хорошую оценку и был бесконечно рад, что догнал группу и иду в ногу с ребятами.