Рафаэль Лафферти - Лягушка на горе

• Название: Лягушка на горе
• Автор: Рафаэль Лафферти
• Жанр: Научная Фантастика

Специалист широкого профиля Гарамаск проводит расследование, разгадывая одновременно тайну гибели своего друга Элина на планете Парават и причину социальной катастрофы, постигшей цивилизацию этой планеты.

---

— Папа Гарамаск, нет никакой лучшей тактики, чтобы победить Риксино, — ответил Чаво с дрожью в голосе. — Я боюсь этого зверя и всегда боялся. Он гораздо крупнее и сильнее, нежели Сайнек или Шасоус, и даже сильнее, чем Батер-Джено. Убить его возможно. Его уже убивали, у меня была картина с заключительной сценой охоты на него. Но каждый раз это большое чудо, что его можно убить вообще.

— Это перехват, болван, — отрезал Гарамаск. — Мы обойдем его сверху и атакуем.

Но Гарамаск и сам не чувствовал уверенности, его азарт в отношении данной части охоты постепенно угасал. С самого утра его лихорадило. Из-за потери клыка, вырванного в битве с Сайнеком, лицо опухло от глаза до шеи. Вся голова ныла, шея причиняла боль, он пускал слюни через нештатные щели в щеке. Вдобавок беспокоила рана на месте откушенного уха. Даже очень крепкий человек будет страдать из-за повышенной силы тяжести, если он нездоров.

Оказалось, что обойти Риксино сверху, чтобы атаковать его из выгодного положения, было не так-то просто. Медведь двигался вверх с той же скоростью, что и они. Его персональное зловоние поднималось все выше и выше, вполне точно указывая местоположение зверя, хотя охотники по-прежнему не могли его видеть. Так они потратили несколько утомительных часов и одолели большую часть горы.

— Похоже, это Большой Риксино, король риксино, — заметил Чаво. — Никто другой не устраивает логово так высоко. А Риксино принимает бой только у своей берлоги. Это первое возвращение Большого Риксино с тех пор, как его убили последний раз более двух эквивалентных лет назад.

— Ты и вправду веришь, что те же самые животные возвращаются к жизни? — спросил Гарамаск.

— Рогха не верят в это, Папа Гарамаск, а мы, оганта, верим. Хотя может быть, что, когда какой-нибудь риксино становится крупнее и сильнее остальных, он поднимается к вершине горы и занимает старое логово Большого Риксино в знак того, что теперь король — он. Мне приходилось охотиться на всяких риксино, но никогда на Большого Риксино, и теперь мне страшно. Можешь не сомневаться, он окажется очень крупным и свирепым.

— Я вижу его, — прошептал Гарамаск, когда они поднялись немного выше. — Он огромный. Я атакую, пока он не напал первым.

— Это не Большой Риксино, — возразил Чаво, — и никто другой не вступит в схватку, пока король на горе. К тому же, если ты заметил, его зловоние недостаточно сильное.

— Для меня достаточно сильное, — прохрипел Гарамаск воспаленным горлом. — Я атакую.

И он бросился на зверя. Тот заревел и встал на дыбы, ростом в полтора раза выше человека. Разинув огромную пасть, он молотил огромными лапами по воздуху. Гарамаск пригнулся и нанес рубящие удары шпорами и наколенными кинжалами по задним лапам зверя, одновременно пропарывая брюхо шипом, закрепленным на голове, и вонзая когти в поясницу. Зверь опрокинулся на спину, перевернулся, вскочил и с воем помчался прочь. Гарамаск поковылял было за ним — без единого шанса догнать, если только зверь не замедлит бег.

— Не преследуй его, Папа Гарамаск, — крикнул Чаво. — Это не Большой Риксино. Всего-навсего медвежонок, он и улепетывает как медвежонок. Не трать время на преследование неопытного детеныша.

— Такое впечатление, что я несколько дней лез в гору в одиночку, — сказал Гарамаск, задыхаясь. Он чувствовал усталость и раздражение из-за дурацкого положения, в котором оказался. Реальное зловоние, королевский смрад, по-прежнему исходило сверху. А он всего лишь поранил скулящего детеныша.

Гарамаск карабкался дальше, больше не отвлекаясь по сторонам. Потом смрад сгустился и перебил все остальные запахи. Риксино поджидал их совсем рядом.

— Мы почти на вершине, — сказал Гарамаск. — Вряд ли его берлога выше. Вон у того гребня свернем налево и будем ползти вдоль него, пока не окажемся над его логовом. Вверху голая скала. Берлога должна быть где-то в зарослях у подножия.

Они ползли по опасному осыпающемуся выступу, испытывая неудобство из-за притороченных шпор и наколенных кинжалов. Гарамаск, двигавшийся впереди, ощутил присутствие очень крупного животного. Он различал его тяжелое дыхание и клацанье зубов и почти задыхался от его смрада. Слышал, как оно скребет огромными клыками по скале; даже мог расслышать толчки крови в его сосудах. Но первое, что он увидел парализующе близко, были внутренности зверя.

Гарамаск зачарованно глядел прямо в раскрытую пасть метрового размаха в двух метрах под собой. Он неосмотрительно сильно перегнулся через край — и в одно мгновение лишился половины носа: распластавшийся по скале зверь тянулся передними лапами вверх, и один из его взмахов достиг лица охотника.

У Гарамаска тоже были когти. Взбешенный, он полоснул ими по лапам Риксино, когда большой медведь протянул их вверх. Используя свое окровавленное лицо как приманку, Гарамаск наносил удары когтями каждый раз, когда медведь вытягивался вверх к нему. Зверь показался ему медлительным и глупым. В какой-то момент Риксино захлопнул зияющую пасть, опустился на землю и стал зализывать окровавленные лапы. Гарамаск перекинул ноги через край и, полусвесившись, с размаху ударил по морде животного шпорой-кинжалом. Он наполовину ослепил медведя, распоров ему глаз или повредив его до такой степени, что из-за текущей крови зверь ничего им не видел. Гарамаск успел забраться на выступ прежде, чем Риксино смог нанести ответный удар.

Риксино опустился на четыре лапы, подобрался и прыгнул вверх на выступ. Ухватившись огромными передними лапами за край скалы, медведь повис. Гарамаск полоснул по мясистым лапам шпорами-кинжалами, а потом со всей силы по морде зверя — и еще раз, и еще, и еще, не останавливаясь, пока тот висел. Лапы соскользнули, и животное съехало вниз по скале. И все же оно было такое огромное, в нем было так много крови и мышц, что царапины, нанесенные человеком, не могли серьезно повредить зверю.

— Медведь, ты глупый увалень, точнее, большой глупый увалень, — заговорил Гарамаск. — Что-что? У тебя есть в резерве что-то еще? Еще больше выделений для усиления смрада? Что ты сделаешь, медведь?

Риксино снова встал на дыбы и разинул огромную пасть. И теперь от него разило влиянием на ином уровне.

— Папа Гарамаск, не свались! — крикнул Чаво. — Не упади в пасть Риксино!

— Что ты несешь? Зачем мне падать медведю в пасть? — удивленно спросил Гарамаск. — Медведь-медведь, ты задействовал свой резерв, не так ли? Кто ты — гипнотизер-самоучка? Это поможет тебе добыть птичку или лишнюю козырную карту, но не человека. Вруби свой резерв, медведь, на полную мощность! Тебе никогда не зачаровать Гарамаска настолько, чтобы он свалился тебе в пасть.

И Гарамаск полетел вниз головой прямо в пасть Риксино.

Сверху донесся еще один крик, устрашающий и истеричный, и вниз грузно скатилось третье тело. Из недр Риксино вырвался мучительный стон, и Гарамаск почувствовал, как затрещали его кости. Но он не умер в одно мгновение. Ему помог шип на голове. Его налокотные кинжалы, когда он влетал зверю в пасть, тоже выполнили свою кромсающую службу. Потом Гарамаска сдавило со всех сторон, и его голова начала раскалываться. А потом давление прекратилось — поглощающий его космос обмяк.

Некоторое время спустя Гарамаск продолжал подниматься к вершине горы Гири. Он был жив, более или менее, ошеломлен и не мог отдышаться из-за нехватки кислорода. Была ли схватка с Риксино галлюцинацией, вызванной кислородным голоданием? Чаво издавал обычный раздражающий шум. Но схватка не была галлюцинацией.

— Я спас тебе жизнь, Папа Гарамаск, — загремел Чаво. — Разве я не замечательный? Я убил Большого Риксино ударом в шею, пока он тужился, чтобы раздавить тебя в глотке. Большой Риксино может думать только о чем-то одном в каждый момент, а Большой Чаво может очень быстро пробивать ножом даже каменные сухожилия и мышцы, если ему обеспечить свободный доступ. Нет другого способа победить Риксино, кроме как подобным образом с участием двух охотников. Правда, охотник-наживка в пасти почти всегда погибает.

— Ты пытался убить меня, Чаво, после того как Сайнек упал с горы и разбился, — проговорил Гарамаск, задыхаясь. — Почему же ты не позволил Риксино покончить со мной, раз уж желаешь моей смерти?

— Твоя смерть в пасти Риксино не принесла бы нам пользы, — ответил Чаво. — Он пожирает слишком быстро.

— А в ином случае моя смерть принесла бы вам пользу?

— Мертвый, только что умерший или еще умирающий ты принесешь нам величайшую пользу, — произнес Чаво ласковым голосом. — Мертвый или умирающий ты будешь представлять нашу последнюю надежду.

Как раз к закату солнца они достигли вершины Гири, второй горы Тригорья. Они съели горький горный паек, и Чаво обработал раны Гарамаска.

— Если ты выживешь на этой охоте (чего не случится), то сможешь заказать новый нос и снова стать красивым, — сказал Чаво. — Пока же тебе придется жить безносым до самой своей смерти завтра на закате. Или я могу попробовать изготовить тебе суррогатный нос из древесины этого колючего кустарника.