Екатерина Оленева - Красный цветок

• Название: Красный цветок
• Автор: Екатерина Оленева
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Рыжая девочка-сирота пытается выжить во враждебном мире. Она понятия не имеет о том, что её рождение предсказано древними книгами, жизнь несет гибель целой планете, а маги высшего уровня веками ведут охоту за той, кого называют Хранительницей Врат и Матерью Кошмаров. Делая выбор между добром и злом, любовью и ненавистью, она всего лишь пытается защитить естественное право на жизнь, любовь и счастье. В романе содержатся откровенные сцены, слэш, сцены насилия. Лицам впечатлительным, а так же не достигшим совершеннолетия читать не рекомендуется.

---

Руки, на которых то прорезались, то уходили звериные когти, обвились вокруг меня. Не удержавшись, я рухнула на колени, оказавшись в их железном мохнатом кольце.

— Они все любят меня! — продолжал бредить безумец. — А ты? Почему ты меня не любишь?!

— Пустите меня, — только и могла выдавить из себя я в ответ.

— Люби меня! — Продолжал безумствовать Миа*рон, словно не слыша моего голоса.

— Любить?! — Я засмеялась.

— Ты не смеешь смеяться!

— Вот чего я точно не могу — так это любить.

— Ты не можешь этого знать, девочка! Позволь мне показать тебе страсть, научить танцевать Танец Неги. Ввести тебя в новый мир тропой, о существовании которой знает далеко не каждый!

— На фиг не нужна мне твоя тропа! — мне, наконец, удалось вскочить на ноги. — Видела я её! Развлекайся со своими мальчиками, мужеложец! А от меня лапы убери! Ты — безумен, Миа*рон. Вот-вот петля Чеар*ре затянется на нашей шее. Дей*рек будет отомщен. Беги, если можешь, зверь!

— Ты пришла сюда танцевать Танец Смерти? — горько усмехнулся он. — Неужели ты и вправду надеешься убить меня? Я же оборотень. А ты — всего лишь человек. Я мужчина. Ты — даже ещё не женщина. Я прожил триста лет. Тебе нет пятнадцати. На что ты надеешься?

— На себя. На случай. На удачу.

Миа*рон покачал головой:

— Это будет неравный бой. Сегодня я почти успел поверить в то, что ты мертва. Что я могу тебя убить. Красный цветок. Я тебя почти потерял! И поняв это, мечтал умереть до того, как узнаю о том, что в Мире Трех Лун тебя больше нет! Теперь я знаю, что смерть от любимой руки сладостна. Она — благо.

Воистину, Сиа свела его с ума.

— Ты хотел танцевать? Так танцуй! Танец Смерти единственное, что я могу тебе предложить по Эту Сторону Реки. Ты не представляешь, как я мечтала о возможности тебя уничтожить. Мечтала тогда, когда убивала ни в чем не повинных мальчишек; когда уничтожала безликих клиентов; когда училась владеть орудием и огненным источником, — я мечтала только об одном. Всегда — только об одном. Мечта о мести давала мне силы жить. Я хочу твою кровь. Если любишь меня — дай мне единственное удовольствие, что я способна взять из твоих рук, Наставник — твою смерть.

Зверь зарычал, выхватывая шпагу, встал в позицию. Я зеркально отразила его движения. Мы начали наш Танец. Теперь слово оставалось за Яростью, за Сталью! И того и другого у меня было в избытке. По-настоящему я знаю только одну Страсть: к боли и к крови!

Я безумно хотела крови. Того пьянящего восторга, когда она, алая, горячая, растекается по коже, проходит сквозь неё и дает тебе Силу, СИЛУ, СИЛУ!!!

Я хотела именно Его крови, Его боли. Он задолжал этому миру. И мне.

Я заставлю Миа*рона расплатиться за всех, благодаря кому Одиф*фэ Сирэн*но никогда не станет ребёнком, мечтающим о конфетах, нарядах, невинных развлечениях, влюбляющейся в хорошеньких и невинных мальчиков, с которыми мне не суждено обмениваться первыми поцелуями, такими же невинными и сладкими, как они сами.

Я легко уходила от атак. Что мне за дело до того, что дерётся он в полноги? Его право! Меня учили использовать слабости противника, если тот её проявлял!

И я использовала его слабость ко мне без зазрения совести.

Так меня учили! Я просто хороший ученик!

Я нападала и отходила, нападала и отходила, пьянея от визга стали и биения собственного сердца. Чередуя удары стали с ударами огня.

Когда мой клинок вошел в его грудь, я заставляла себя верить, что радуюсь!

Сколько ночей я верила, что мгновение, когда моя ладонь сожмется вокруг его черного сердца, станет счастливейшим в моей жизни?

Согласно выпестованным мечтаниям, я опустила руки в растерзанную грудную клетку, глядя в глаза поверженному врагу.

Но в моих снах его глаза в ответ на мои действия горели ненавистью и страхом. А не любовью, насмешкой и триумфом!

Все Демоны Преисподней!!!

Рука коснулась трепещущей огненной мышцы, привязывающей сотней тысяч алых нитей душу к телу. Сердце, как птичка, затрепетало в руке. Оставалось одним движением вырвать его из тела, освободив смердящую душу от земных забот.

Сердце неистово, умоляюще колотилось в моей ладони, обагряя её сочной теплой кровью.

— Что же? — насмешливо прохрипел враг. — Возьми то, что принадлежит тебе по праву — праву победителя и владычицы!

Я смотрела ему в глаза. Ненавидела всем сердцем, всей душой, всей примитивной сущностью. Ненавидела так, как не ненавидела ни одну из убитых мною жертв. Но я не могла заставить себя убить его.

— Что же ты медлишь? — прорычал он.

Я поднялась, вытирая руку об одну из любезных его все ещё бьющемуся сердцу занавесей.

— Я решила, что, пожалуй, не станут марать о тебя руки. Они и без того не стерильны. У всего должны быть границы.

Глаза врага заполнялись мраком.

— Добей меня!!! — рявкнул он.

Я покачала головой.

— Добей, глупая девчонка! Поверженного врага нельзя щадить. Поднявшись, он станет в три раза опаснее!

— К тому времени, как ты поправишься, Тэ*и, скорее всего, успеет несколько раз отправить меня к Последней Реке.

— Тогда возьми меня с собой, — прорычал он. — Не оставляй! Не уходи так!

— Ты просишь меня о смерти? Просишь искренне?

— Да!

— Ты даже не представляешь, Учитель, с какой радостью я отказываюсь выполнить твою просьбу.

— Я найду тебя, Огненная Ведьма, Рыжая Кукла Смерти. И отомщу! Я превращу твою жизнь в разбитые осколки, и на каждом из них будет кровоточить кусок твоей души. Клянусь!

— Прощай, Учитель.

Сиа погасла. Город, по которому я убегала, утопал во мраке. Перед рассветом в Бэртон-Рив гасили все огни.

Я знала, что по моему следу двигаются лучшие ищейки Департамента. Во главе с Железной Крысой Чеар*ре.

Самой красивой на свете Крысой!

Я понимала, что шансов выжить в этой гонке нет. Я ни на что не надеялась.

Я была одна, одна на свете. Надо мной — только Двуликие.

Одиночество дарило крылья, ибо по-настоящему в любом из миров свободен только тот, кто один. И кто уже почти мертв.

ЧАСТЬ II БЕДНАЯ РОДСТВЕННИЦА

Глава 1 Те*и Чеар*ре

Улицы, улицы, улицы — погруженные в хрустальные сны. Улицы, улицы, улицы — похожие друг на друга, словно двойники. Плутая по ним, я теряла последние силы.

Очнулась я оттого, что меня немилосердно трясли. Жандарм со сна показался до смешного огромным.

— Девочка, ты меня слышишь? — гудел он. И я никак не могла определиться с тем, что означает непонятная интонация? Ругался он? Или волновался? — С ума ты, что ли, сошла, — спать на снегу?! Так насмерть замерзнуть недолго! А ну, вставай, негодница. Вставай. Немедленно. Кому я говорю? — Длинные усы топорщились над пухлой губой при каждом слове. — Как тебя зовут? Ты что? Имени своего не помнишь, что ли? Черт знает что такое! — посетовал новый знакомый, смачно сплевывая в снег. — Ладно, это… тебе нужно туда, где тепло. Пусть в участке с тобою разбираются. Те, кому положено.

Завернув в колючую, дурно пахнущую, теплую дерюгу, меня забросили в неприглядное нутро кареты с характерными черными косыми полосами — официальным знаком низшей иерархии Департамента. Грохоча деревянными колесами по оледенелой, мощенной мостовой, жуткий тарантас послушно покатился за каурыми лошадками, явно успевшими повидать на своем веку не мало трудностей и передряг.

Повода возражать вроде как не было. Да и сил — тоже. Вымотанная до предела, я не находила в себе силы сопротивляться.

— Отвезите меня к Чеар*рэ, — попросила я.

Толстяк изумленно покосился на нахальную меня.

— Чего? — переспросил он, нахмурившись.

Я повторила.

— Ты это, серьезно, что ли? Нет, девчонка, у тебя что — мозги вымерзли что ли? — ухмыльнулся жандарм, — Вот, ну, делать Чеар*ре больше нечего, как возиться с утратившей разум побирушкой.

— Я не побирушка. Свяжитесь с ними, — настаивала я. — Скажите, что вы знаете, где находится Одиф*фэ.

— Одиф*фэ, говоришь? — жандарм задумчиво потер подбородок. — Так ты вроде бы забыла, как тебя звать?

— Уже вспомнила, — отозвалась я.

В приемной было тепло. В воздухе витал запах добротной кожи, пряностей, заморских фруктов.

Мне всучили ароматный напиток, издающий запах горечи пополам с карамелью и усадили на обитый кожей диван. С глубоким удовольствием я выпила одну за другой три чашки "Скачинно" — сладко-горького, густого напитка. Когда поставила опустевшую чашку на прозрачное стекло столешницы, та слабо звякнула.

Женщина за канцелярским столом, подняла голову, оторвавшись от бумаг, по которым беспрестанно водила тонко очиненным гусиным пером, одарила меня дежурной улыбкой:

— Ещё?

— Нет, спасибо.

Поднявшись, я подошла к окну. С этого места, было не только прекрасно видно, но и отлично слышно все, что происходило в соседней комнате.