Екатерина Оленева - Красный цветок

• Название: Красный цветок
• Автор: Екатерина Оленева
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Рыжая девочка-сирота пытается выжить во враждебном мире. Она понятия не имеет о том, что её рождение предсказано древними книгами, жизнь несет гибель целой планете, а маги высшего уровня веками ведут охоту за той, кого называют Хранительницей Врат и Матерью Кошмаров. Делая выбор между добром и злом, любовью и ненавистью, она всего лишь пытается защитить естественное право на жизнь, любовь и счастье. В романе содержатся откровенные сцены, слэш, сцены насилия. Лицам впечатлительным, а так же не достигшим совершеннолетия читать не рекомендуется.

---

— Одиф*фэ, говоришь? — жандарм задумчиво потер подбородок. — Так ты вроде бы забыла, как тебя звать?

— Уже вспомнила, — отозвалась я.

В приемной было тепло. В воздухе витал запах добротной кожи, пряностей, заморских фруктов.

Мне всучили ароматный напиток, издающий запах горечи пополам с карамелью и усадили на обитый кожей диван. С глубоким удовольствием я выпила одну за другой три чашки "Скачинно" — сладко-горького, густого напитка. Когда поставила опустевшую чашку на прозрачное стекло столешницы, та слабо звякнула.

Женщина за канцелярским столом, подняла голову, оторвавшись от бумаг, по которым беспрестанно водила тонко очиненным гусиным пером, одарила меня дежурной улыбкой:

— Ещё?

— Нет, спасибо.

Поднявшись, я подошла к окну. С этого места, было не только прекрасно видно, но и отлично слышно все, что происходило в соседней комнате.

Толстый жандарм стоял навытяжку перед невидимым собеседником, возможно, находящимся за многие мили отсюда, и непрестанно, подобострастно кивал.

Голос невидимого начальства четко проговаривал:

— Повторяю: действуйте предельно осторожно. Если это существо то, за кого себя выдает, оно очень опасно. Категория "С", не меньше.

Я медленно отступала, пятясь к выходу.

Существо! Не девочка? Ни даже просто "она"? Существо! Да ещё с непонятной категорией!

Женщина встревожено следила за мной взглядом, не осмеливаясь мешать "существу".

Но дойти до двери я не успела. Новый знакомый, несмотря на крупные габариты и оплывшие контуры, героическим образом успел переместиться из соседней комнаты, расположив бренное тельце между мной и выходом. Послать слабенький, — самый-самый слабенький импульс в сторону незадачливого тюремщика, — так, чтобы не принести непоправимого вреда, оказывается, сложно. Очень! Сложнее, чем просто шарахнуть со всей дури, обращая в труху и неприятные воспоминания. Моего "слабенького" удара хватило, чтобы беднягу буквально припечатало в стену. Приложившись затылком о каменную твердыню "дядечка" сполз вниз и распластался по полуживой недвижимостью поверх половичка.

В воздухе повисло пыльное облачко из выбитой штукатурки. Истошно завыла сигнализация.

Женщина, видимо сделав неправильный вывод, что я не уйду, пока ею сытно не отобедаю, принялась так старательно вжиматься в стену, словно всерьез намеревалась обернуться кирпичиком в кладке. Сопровождая сие действия слабым попискиванием.

Не видя смысла в том, чтобы мешать её упражнениям по овладению магическим навыком трансформации, я закрутила головой, прощупывая взглядом стены в поисках выхода.

Выхода не было.

По лестнице уже грохотали тяжелые сапоги.

Швырнув пучок света в окна, я заставила стекла брызнуть острыми, переливающимися роем искр, осколками. В комнату ворвался бодрящий порыв ветра, играя волосами и раскидывая по полу оставленные без присмотра листы бумаги.

Был последний, пятый, этаж. Прекрасно осознавая, что могу разбиться насмерть, все же не мешкая, я опустила ноги за подоконник, и оттолкнулась от него двумя руками. Приготовившись к тому, что маневр, скорее всего, не удастся. Почти сочувствуя беднягам, которым с отвращением придется соскребать мой расплющенный трупик с мощенной мостовой.

Внизу, чуть справа, двумя этажами ниже, виднелась плоская крыша соседнего здания. На неё, собственно, и был весь расчет и все надежды.

Надежда оправдалась. Едва не сорвавшись, мне удалось, балансируя на самом краю, удержаться на обледеневшей медной крыше.

Ветер обжигал лицо, сбивал с дыхания.

Новый отчаянный прыжок. Я не разбилась только благодаря огромному сугробу, наметенному у стены. Обернувшись ледяной подушкой, он смягчил удар.

Выбежав на Площадь Трех Дев, черт его знает почему носящей такое название, не долго раздумывая, влетела в седло случайно попавшейся под ноги гнедой лошади. Зверюга вздыбилась, перебирая копытами. Изо всех сил, стремясь выбросить из седла дерзкого седока.

Чувствуя, что умениями наездника зверя не покорить, я призвала Силу. От рук побежали искры. Лошадь жалобно заржала и понеслась с места в карьер. С немыслимой скоростью, Пламенная Сила подарила невидимые крылья. Мы летели в одной упряжке с ветром. Наперегонки с Серой Госпожой.

На мгновение показалось, что обгоняем. Уходим! И есть шанс вырваться.

Только мгновение…

Воздух вероломно обернулся стеной, в которую мы всадились со всего размаха.

Дух занялся. Небо перевернулось. Но каким-то чудом я все же не сломила хребет. Себе.

Чего, увы, нельзя было сказать о лошади. С чутких, тонких бархатистых губ в снег летела клочьями пена. Карие глаза закатывались. Животное надрывно хрипело. Бока ходили ходуном, пропуская в разорванные легкие воздух.

Я сделала шаг назад, дрожа всем телом. Изо рта вырывались белые облачка пара и застывали в воздухе, соединяясь с кружащимися, отливающими слабой зеленью, снежинками.

Мужской силуэт сплелся из кружащихся вихрем снежинок — черно-синий на фоне бело-зеленой мути. Клинок, изрезавший ткань реальности — Стальная Крыса. Воздушные потоки развивали его длинные волосы и фалды плаща.

— Добрый вечер, Одиф*фэ, — вежливо поклонился противник.

Мужчина рассматривал меня с настороженным любопытством, с каким изучают опасное хищное животное редкой породы. Потянувшись к внутреннему карману, достал сигарету и затянулся ядовитым едким дымом:

— Кто ты? — в очередной раз сорвалось с его губ.

— Хозяин называл меня Красный Цветком.

— Мокирол*лэ?

— Что? — нахмурилась я.

— Далеко отсюда, — задумчиво продолжал он — цветут прекрасные цветы. Яркие, обманчиво прекрасные. Все в них пленительно: гибкие стебли с капельками росы, нежные лепестки, сомкнутые неплотно и нежно, будто губы перед поцелуем; насыщенный цвет, словно под нежной пленкой переливается огненная магия. Дурманящий, лишающий воли, чарующий Красный цветок.

Мой лоб непроизвольно собрался в складки. Поэтическая чепуха! Я никогда не смогу научиться понимать мужчин. К чему эти странные речи? Я ног и рук не чувствую, к смерти готовлюсь. А он мне про алые цветики толкует.

— Ядовитей этого цветка нет на свете. На его яд не существует антидотов даже у Волшебных народов. Но, знаешь ли, выпуская яд, цветок погибает сам. В этом великая мудрость бытия.

Докуренный сигаретный оскаляпок полетел в сугроб, прочертив в воздухе кривую линию.

Чего он хотел добиться прочувствованной метафорой: глубокого раскаяния? Или просто тянул время?

Я не понимала.

— Так сложилось, маэстро, что сейчас мне не до аллегорий. Закончим тягостную сцену, ради Двуликих! Давайте, — убивайте, арестовывайте, — что у вас там по плану?

Повисла пауза, на протяжении которой мы играли в гляделки — словно канат перетягивали.

Лицо Стальной Крысы оставалось бесстрастным.

— Чего вы ждете, маэстро? Я то "существо": чудовище из Бэртон-Рив. Я прикончила одну из ваших любовниц, устроила пожар в борделе на Сэро-пэн-Кэро, перебила кучу народа. Это меня ваш смазливый племянничек клялся убить на каждом перекрестке, перед каждым корреспондентом. Чего вы медлите?

После длительной паузы прозвучал показавшийся странным, ответ.

— Я не собираюсь тебя убивать.

— Нет? — удивилась я. — Но…почему?

— Может быть, ты и чудовище, но ты ребенок. Несмотря на все, что ты натворила. И я твердо убежден, что твои грехи на чужих руках.

— А если я сама нападу на вас?

Те*и нагло хмыкнул:

— Не нападешь.

— Вы так уверены в этом?

— Абсолютно уверен. Ты устала и замерзла. Ты хочешь драться не больше, чем я.

Те*и помолчал, а потом улыбнулся лукавой, ехидной, солнечной улыбкой:

— Я приглашаю тебя в гости, маэра. Продолжим наше общение в более комфортной обстановке.

Маг сделал пас руками. Мельтешащие зеленые снежинки сложились в сверкающий белизной портал.

Опешив от неожиданности, не уверенная в том, что ему можно верить, я все же решилась плыть по волнам без сопротивления. Хотя бы потому, что идти все равно некуда.

В следующее мгновение мы пересекали сияющий порог.

Преодоление пространства ощущалась, как вспышка, после которой мы погрузились в холодную влажную мглу. Импульсивно я постаралась сделать шаг назад. Воздух сразу же уплотнился, это ощущалось так, как если бы мы попали в кирпичную кладку. Жуть.

Рывок вперед. В ушах завыл ветер. Вдалеке пророкотали раскаты грома. Мгновение, — и все стихло.

Мы распластались по снегу, зарывшись в него чуть ли не по самые ушки. Все тело ощущало пульсацию трепещущего с перепуга, сердца.

Нечаянный спутник, поднимаясь на ноги, виртуозно ругался. Как он это делал! Самоуверенные представления о том, что я постигла все возможные тонкости нецензурной лексики, были сметены, как песчинки во время шторма. Таких рулад я никогда не слышала. Хоть и провела всю жизнь в обществе отчаянных отморозков. Но они ругались топорно. Без фантазии. А он!