Екатерина Оленева - Красный цветок

• Название: Красный цветок
• Автор: Екатерина Оленева
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Рыжая девочка-сирота пытается выжить во враждебном мире. Она понятия не имеет о том, что её рождение предсказано древними книгами, жизнь несет гибель целой планете, а маги высшего уровня веками ведут охоту за той, кого называют Хранительницей Врат и Матерью Кошмаров. Делая выбор между добром и злом, любовью и ненавистью, она всего лишь пытается защитить естественное право на жизнь, любовь и счастье. В романе содержатся откровенные сцены, слэш, сцены насилия. Лицам впечатлительным, а так же не достигшим совершеннолетия читать не рекомендуется.

---

Струи-бичи взлетали и били до тех пор, пока не осталось ничего, кроме выжженной земли да высокого равнодушного неба.

В тот день я все-таки умерла.

* * *

Придет время, и я вновь вспомню колыбельные песни, что пела мать на ночь. Её нежный голос. Серый лес у подножья пригорка, на котором стоял пансион, где мне "посчастливилось" жить. Вспомню нас, двух серых мышек, затерявшихся в большом лабиринте безжалостного города.

Две искорки в костре. Две капельки в бесконечном жизненном море.

Глава 2 На улицах Бэртон-Рив

Из небытия меня вырвало знание о том, что кто-то находиться рядом. Я села, с недоумением оглядываясь вокруг. Тяжелое небо, готовое разродиться дождем, ни о чем мне не говорило. Как я оказалась на черном обожженном пустыре, кто я — я не могла вспомнить. Во рту было сухо, горло саднило, голова болела.

Обнаженная, словно в День Страшного Суда, я поднялась, дрожа. Ветер тоскливо гремел цепями на столбе. Большая черная ворона, прогуливающаяся на тонких ножках, заметив подозрительные, с её точки зрения, движения, вспомнила, что она, как-никак, птица, возмущенно махнула косыми крыльями и улетела, оставляя меня в одиночестве.

Кое-как доплетясь до кирпичной коробки дома, я толкнула дверь. Взгляд выхватил из липкой темноты шаткую лестницу, убегающую вверх, скалящуюся многочисленными острыми ступеньками. Навстречу поднялся ужасный смрад. Стараясь не обращать на него внимания, преодолевая подкатывающую к горлу тошноту, я поднялась по лестнице с облезлыми перилами на второй этаж, где столкнулась с худеньким щуплым подростком.

Парень, выхватив нож, направил его в мою сторону и замер, как гончая перед прыжком, приготовившись отразить нападение. Острие лезвия слегка вздрагивало, скорее пугливо, чем кровожадно.

— Девочка, ты кто? — напряженным шепотом спросил он.

Я молчала, не зная, что отвечать.

— Хоть голос, что ли, подала бы, — проворчал паренек, — а то не знаешь, взаправду ли живая, или мертвяк?

— Я живая.

Мальчишка медленно опустил нож, не отводя настороженного взгляда:

— А почему ты в таком виде? Прикройся, — бросил он мне через плечо, поняв, что ответа от меня так и не дождется.

Пока я пыталась найти одежду, парень болтал:

— Ты как сюда попала-то? Я тут добрый час околачиваюсь. Пока вот не встретил ни одной живой души. Все словно повымерли. Прислушайся. Слышишь? — Атмосфера была гнетущей. — Чертовщина какая-то, — пробормотал паренёк. — Дело тебе говорю, дивчина. Чертовщина. Посуди сама: всего один труп, в комнате, что напротив. А спиной ощущаешь легион духов. А уж смердит! — Мальчишка наморщил нос. — Нужно поскорее отсюда тикать. В таких местах, как это, нельзя оставаться после захода солнца.

Сгущающиеся сумерки обостряли предчувствие опасности и надвигающейся беды, заставляли ускорять шаг. Мы довольно быстро прошли через поле и, обогнув чахлый, грозивший превратиться в сухостойник, перелесок, миновали черту, отделяющую пригород от городской окраины.

На улице не светилось ни огонька. Насупившиеся двух-трех этажные здания, налепленные одно на другое, с окнами, наглухо закрытыми ставнями, напоминали ратное воинство в полных доспехах с опущенным забралом.

Свернув с прямой, как стрела, улицы, мы подошли к задыхающейся речушке, походившей на сточную канаву. В воздухе держались тяжелые миазмы прорванной канализации. Мосток, перекинутый с берега на берег, когда-то тонкий и ажурный, состарился и истончился.

— Зачем мы сюда пришли? — осведомилась я, недовольно рассматривая кожуру с какого-то экзотического фрукта, плывущую по гнилостным стоячим водам.

— Хочу утопить в нечистотах одну надоедливую девчонку, — хмуро ответил паренек.

— Хоть накормил бы, что ли, перед смертью, — буркнула я, усаживаясь на одну из каменных ступеней, спускающихся к затхлой, грязновато-зелёной мути.

Мальчишка присел рядом, достал из заплечного рюкзака корку хлеба и протянул её мне. Я её быстренько проглотила, игнорируя неаппетитные канализационные запахи.

— Мы кого-то ждем? — Поинтересовалась я, поняв, что пауза рискует затянуться.

— Ждем, — отрезал паренек таким тоном, что пропадало всякое желание развивать беседу.

Разговаривать не было ни сил, ни желания. Клонило в сон.

Казалось, я всего на мгновение прикрыла глаза. Последнее, за что пытался зацепиться ускользающий в сновидение разум, было журчание воды, что весело струилась по камешкам.

Вода журчала по-прежнему, когда я проснулась. Ночь уже спустилась и обещала выдаться темной: густые тучи полностью покрыли небо, не давая возможность светилам пробиться сквозь толстое одеяло низких облаков, чтобы своим цветом указать смертным, который час. На западе полыхали далекие зарницы. Ветер начал набирать мощь и скорость, но сам грозовой фронт был ещё далеко.

Придерживаясь рукой за каменную кладку стены, я стала спускаться. Ступени за долгие годы существования успели сильно осклизнуть от покрывшей их плесени. Нетвердая нога поскользнулась на влажной шубе и я, не удержав равновесие, с головой ушла в черную, ледяную, затхлую воду.

Благодарение Двуликим, канава оказалась не глубокой. Немного побарахтавшись, удалось нащупать ногами дно.

Отплевываясь от горькой протухлой воды, я шарила во тьме руками, пытаясь натолкнуться на ступени. Но вместо твердого камня, руки нащупали мягкое тело утопленника, плавающего лицом вниз, и инстинктивно перевернули его.

Утопленником оказался недавний спутник.

Я ещё не успела отреагировать на жуткую находку, как со спины сильные пальцы сомкнулись на горле, заставляя беспомощно забиться, словно кролика, попавшего в силок. Тело мгновенно сделалось непослушным, будто сотканным из ваты. Перед глазами поплыли алые круги. Не давая прийти в себя, невидимый душегуб ухватил меня за волосы и начал утягивать под воду. Липкая жижа хлынула в глаза, ноздри, горло, заставляя легкие загореться, будто туда сыпанули красного перца. Я все глубже проваливалась в мягкую бездну.

Подойдя к границе между жизнью и смертью, мозг заполнился видениями. Отчетливо виделось нечто, напоминающее орех. Те же, с детства знакомые, выпуклости и причудливые извилины, неброский серый цвет. Я словно бы разделилась на две части. Одна "я" боролась с незнакомцем без всякой надежды на спасение. Вторая бесстрастно разглядывала явившееся видение, наблюдая за тем, как изогнутые извилины наполняются блеском и яркими вспышками, что возникали и гасли все быстрее, пока по руслам- впадинкам не потекли огненные реки.

Прошло несколько мучительных мгновений. Руки убийцы медленно разжались, подарив возможность, отплевываясь от червивой гнилой воды, жадно вдохнуть.

Несостоявшийся убийца медленно-медленно, словно мы стояли в забытой топи, погружался в жижу. Тело слабо дымилось.

Ветер крепчал, насквозь пронизывая промокшее тело острыми иголками. Противный запах, въевшийся в кожу, в липнущие к щекам пряди волос, заставлял вспомнить о чистой воде. Которую, впрочем, Небеса, щедро подарили: с неба обрушился настоящий водопад.

Трясясь от холода, достигающего последней косточки в коченеющем теле, не сохранившем ни капельки тепла, я даже не пыталась укрыться от низвергающихся потоков.

Я не искала укрытия. Скорее, оно само нашло меня. Стена, к которой я, обессилив, прислонялась, неожиданно скрипнула, оказавшись дверью. Поколебавшись, я положила руки на деревянное перекрытие. Дверь задымилась. Через образовавшуюся брешь худенькое тело без труда просочилось внутрь.

Никакого плана у меня не было. Просто тело властно требовало отдыха, еды и сна. Именно эти примитивные желания продолжали вести вперед. В то время как хрупкий разум почти угас. Благом являлось отсутствие обжигающе холодных струй, летящих со всех сторон.

По коридору гуляли сквозняки, но в комнатах оказалось теплее. Я с наслаждением скользнула под одеяло, игнорируя явственный запах плесени: после купания в канализации такие мелочи не смущали.

За ставнями продолжала бушевать гроза.

Трясясь от холода и пережитого напряжения, я, свернувшись клубочком, проваливаясь в сон. Крупные хищные птицы закружились над головой. Их черно-сизое оперенье отливало холодной сталью. То, как безмолвно они летали, совсем низко над землей, вызывало отвращение.

Огромная черная птица развернулась, нацеливаясь в лицо острыми, как бритва, когтями.

Взмах рукой, и стая полыхнула большим костром, закрывшим небеса.

Зрелище скукоживающегося, как прогорающая бумага, неба, было жутким. Я очнулась. Холодная комната враждебно прислушивалась к сдавленным рыданиям. Неужели это плакала я?

Гроза прошла. В комнате было по-прежнему темно.

Поднявшись, я пустилась гулять по насупившему, недовольному присутствием чужака, дому.