Екатерина Оленева - Красный цветок

• Название: Красный цветок
• Автор: Екатерина Оленева
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Рыжая девочка-сирота пытается выжить во враждебном мире. Она понятия не имеет о том, что её рождение предсказано древними книгами, жизнь несет гибель целой планете, а маги высшего уровня веками ведут охоту за той, кого называют Хранительницей Врат и Матерью Кошмаров. Делая выбор между добром и злом, любовью и ненавистью, она всего лишь пытается защитить естественное право на жизнь, любовь и счастье. В романе содержатся откровенные сцены, слэш, сцены насилия. Лицам впечатлительным, а так же не достигшим совершеннолетия читать не рекомендуется.

---

— Разве не могу я оказаться сердобольным дядюшкой, спасающим несчастную девицу по доброте душевной?

Я молчала.

— Чего же я, по-твоему, могу от тебя хотеть? — Губы сложились в усмешку. — Сущей безделицы, — вздохнул красавец, — тела, сердце и душу.

— Почему ещё и не посмертие в придачу?

— Оно мне не к чему.

— Отпустите меня, — не смело попросила я, стараясь не глядеть в узкие, точно лезвия, зрачки. Стоило посмотреть оборотню в глаза и сердце заходилось.

— Куда же ты предлагаешь мне тебя отпустить? — участливо спросил мужчина. Мягко. В его тоне мне померещились сочувствие.

В растерянности я не знала, что отвечать.

— Где ты живешь? — продолжал допрашивать он.

— Я не знаю.

— Где твои родители?

— Их нет. — Со вздохом ответила я.

— Хоть имя-то у тебя есть? — Чувственные, нервные губы характерно изгибались, время от времени приоткрывая острые концы резцов.

— Нет. Вернее, я его не знаю.

— Не женщина, а сплошная загадка! Но у любого существа, пусть даже у дворняжки из подворотни, должно быть имя. Огонь, подвластный тебе, мои сородичи из Клана называют Красный цветком. Так и запишем, куколка. А то, что ни имени, ни родителей, ни прошлого у тебя нет, это к лучшему. Вот что скажу, — продолжал Миар*рон, — я отшлифую грани твоего дара, о котором, по — счастью, ты мало знаешь, но который виден любому, мало-мальски сведущему в магии. Я превращу тебя в уникальное оружие, равного которому не будет под тремя лунами.

Рывком меня подняли на ноги. Всей кожей я ощутила жар ладоней:

— Иди за мной.

Длинный коридор вывел в темную, окруженную колоннами, залу. В центре, на круглом постаменте, возвышался удивительный ансамбль: белоснежная женская фигура и обнимающий её уродливый великан с лицом, напоминающим причудливую смесь кабана, медведя и химеры.

Невольно передернув плечами, я поинтересовалась, что это такое?

— Хантр*Руам, — лаская длинными пальцами бесчувственный мрамор, выдохнул Миа*рон. — Бог боли, смерти и запретных страстей.

— Мило.

— Во славу его, с именем его тысячи племен обнажали оружие, стремясь напоить клинок кровью врага. Летописи клана, в котором я родился, повествуют о великих победах, одержанных в его честь, во славу его имени.

— О поражениях, полагаю, ваши летописи скромно умалчивают?

— Скорее всего, — согласился оборотень. — В переводе на твой язык Хантр*Руам означает: Пожиратель Плоти. По легенде именно Руам приведет в Мирь*Тон — Лэо Хозяйку Бездны — Литу*эль.

— Это её изображение?

— Да.

Внимательнее приглядевшись к названной богине, я не нашла в Хозяйке Бездны ничего занимательного. Обыкновенное традиционно изображение вполне тривиальной особы. На мой субъективный взгляд — излишне пышной. Мужчинам таким формы нравятся. Но причем здесь богини?

— И кто она такая? — Пришлось поинтересоваться, раз именно этого, от меня, по-видимому, ждали.

Оборотень прищурился:

— Ты не знаешь легенду о Хозяйке Бездны?

— Нет.

— Согласно древним сказкам, она хранит рубежи между мирами. Когда демоница воплотиться в наш мир, Врата останутся без присмотра, оковы рухнут. Ну, а дальше, как всегда в таких случаях: бла-бла-бла. Мир рухнет, спасутся лишь праведники. На всех остальных ляжет жестокая, неотвратимая кара. У всякого народа есть подобные страшные сказочки на сон грядущий. В них справедливость, пусть и жестокая, рано или поздно торжествует. Должны же несчастные получать удовлетворение за то, что прозябают, в то время как другие живут на полную катушку?

— А этот Хантр*Руам, — спросила я, — он-то здесь причем?

— Он просто зверь, жестокий и кровожадный. Как говорится, без лишних тараканов в голове. Справедливость для него ничто. И мир, кстати, тоже.

— Это хорошо?

— Отлично. Кстати, тебе оказана огромная честь: ни одна женщина, ни лицезрела сего грозного лика.

— Они не многое потеряли.

Неожиданно чеканные строгие черты исказилось. Между губами промелькнули острые клыки, из глотки отчетливо вырвалось рычание:

— Ты всего лишь человек, девчонка! Частичка целого, чему имя — люди. Все представители вашего племени — слабаки. Цель вашего существования сводится к одному — жратве. Чтобы вы не делали, за любым поступком, чем бы он не казался, на самом деле стоит желание сожрать кусок больше, чем у соседа. По сути своей вы больше животные, чем любое другое. Человеку никогда не понять красоту подлинного величия Добра и Зла, Света и Тьмы. Величия того, чьи острые когти вонзаются в теплую плоть, разрывая её на части! На ча-ссс — ти! Ты не можешь з-знна-тть, что за вкус у человеческого мяса и крови! Какое наслаждение стирать с земли ваши постные душонки!

Будто загипнотизированная, я смотрелась в острые зрачки. Зверь, голодный, беспощадный, стоял в трех шагах, и ничто нас не разделяло: стальных прутьев Судьба не поставила. Тигр был волен нападать, в то время как у меня шанса защититься, практически, не было.

Неизвестно откуда в руках у Миа*рона оказался стилет. Лезвие, тонкое, как игла, ослепительно сверкало.

— Что ты видишь? — Вкрадчиво прошелестел голос.

— Оружие.

Свет, сосредоточенный на лезвии, завораживал. Холод острия — пугал.

Точным, как прыжок хищника, отточенным движением, кинжал послали ко мне. Уклониться я уже не успевала. Интуитивно отпуская от себя Силу, сути которой понимала не лучше, чем сложные законы мироустройства, непонятную нотную грамоту или запутанную юридическую казуистику, превратила её в пылающий ветер. Под его дуновением пространство менялось, растягивалось, звуки искажались, цвета линяли, стекая с предметов. В движение пришло все.

Только стилет застыл, искря, переливаясь, синим, ослепительным цветом.

В том, другом, наизнанку вывернутом мире, вытянуть руку, перехватить рукоятку кинжала, послать его обратно, оказалось просто.

Миа*рон уклонился потому, что не был человеком. Человек на его месте лежал бы мертвым.

Ветер стих, окружающий мир встал на место.

Оружие по рукоятку ушло в изображение Пожирателя Плоти. Оборотню пришлось приложить усилие, чтобы извлечь его из камня. Когда это удалось, оказалось, что тонкое металлическое жало обкрошилось и потрескалось, утратив кровожадное сияние.

По каменному ансамблю пошла тонкая сеть множественных трещинок.

— Невероятно, — нелюдь бросил на меня взгляд, в котором промелькнуло восхищение. — Вы меня приятно удивили, маэра.

— Невероятно? — Повторила я непослушными, сухими губами, возмущенная до глубины души. — Невероятно то, что ты напал на меня, без всякого предупреждения, повода, смысла!!!

Оборотень поморщился:

— Умерь-ка экспрессию, детка. Только в балладах противник заранее предупреждает о нападении. Баллады можно слушать. Только к чему им верить? Внезапность атаки — почти стопроцентная гарантия успеха. Глупо этим пренебрегать. Это, во-первых. Во-вторых, — в любом поступке смысл есть всегда. Просто не у всякого хватает прозорливости этот смысл разглядеть. В данном конкретном случае я счел тебя ненужной обузой, которую и торопился убрать. Ты сумела убедить меня повременить и не проявлять излишней торопливости, — честь тебе и хвала. С предупреждением и смыслом, кажется, разобрались? Ну, а повод? — Миа*рон насмешливо улыбнулся. — К чему мне повод? Я — зверь. Мне захотелось ударить — я ударил. Все просто.

— Куда уж проще, — огрызнулась я.

Он снова улыбнулся:

— Не злись, Огненная Ведьма. Не будем помнить об опрометчивых решениях. Садись. — Мне кивком указали на ковер. — Вкратце расскажу тебе о нашей организации. Я возглавляю банду наемников-убийц, профессионалов высшего класса. Можно сказать, — хотя лично я не люблю высокопарных слов, — что "тени" это мастера, виртуозы, артисты, в выбранном мною для них ремесле. Видишь, я не искажаю истины? — Блики пламени играли на смуглой коже, придавая и без того резким чертам демоническую завершенность. — Подчеркиваю, ремесле, выбранном мною для них, — не ими самими. Сами-то они мало что решают. Они — "тени", идеальные марионетки, собственные желания им ни к чему. Могу по секрету тебе признаться, — я делаю все, от меня зависящее, дабы способность чего-то хотеть у них вообще отсутствовала. Я набираю мальчишек там, где могу. Обучаю их. Те, кто выживают, занимаются кровавым ремеслом до тех пор, пока не станут достаточно взрослыми или сильными, чтобы представлять опасность для меня лично. Когда такое происходит, я уничтожаю их. Затем все повторяется сначала.

Местоимение "я" в его монологе, на мой взгляд, повторялось слишком часто.

— Этот род занятий приносит хорошую прибыль, ибо кровь врага — дорогая роскошь. За убийство платят многие: мужчины, женщины; дроу и оборотни; маги и не маги. Кто из мести, кто из ревности, кто из злобы. Но чаще всего из простой, древней как мир, корысти. Все, кому не хватает храбрости, умения или силы выполнить грязную работу самому, — приходят ко мне. И покупают врагу, другу, сопернику, любовнику, конкуренту, отцу или брату Смерть, — путевку на другой берег Вечной Реки. А я, в свой черед, спускаю с поводка Тень. Наша задача убрать "заказ" не оставляя следов. Магических или кровавых — неважно. Ни одна ниточка не должна протянуться от заказчика к "заказанному". Тень работает чисто. Очень чисто. А если нет, то умирает.