Борис Садовской - Морозные узоры: Стихотворения и письма

• Название: Морозные узоры: Стихотворения и письма
• Автор: Борис Садовской
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-91673-027-4

Борис Садовской (1881-1952) — заметная фигура в истории литературы Серебряного века. До революции у него вышло 12 книг — поэзии, прозы, критических и полемических статей, исследовательских работ о русских поэтах. После 20-х гг. писательская судьба покрыта завесой. От расправы его уберегло забвение: никто не подозревал, что поэт жив.

Настоящее издание включает в себя более 400 стихотворения, публикуются несобранные и неизданные стихи из частных архивов и дореволюционной периодики. Большой интерес представляют страницы биографии Садовского, впервые воссозданные на материале архива О.Г Шереметевой.

В электронной версии дополнительно присутствуют стихотворения по непонятным причинам не вошедшие в  данное бумажное издание. Они взяты из книги: Борис Садовской. Стихотворения, рассказы в стихах, пьесы и монологи. СПб.: Академический проект, 2001 - 398 с. (Новая Библиотека поэта. Малая серия).  

---

"Что мне взор, Мария, твой..."

Что мне взор, Мария, твой,
Что мне нож разбойника?
Я везде ношу с собой
Двойника-покойника.

Солнце жизнями кипит,
Солнце всепобедное!
А покойник говорит:
Солнце дело вредное.

Страсть весенняя горит,
Май плывёт торжественно,
А покойник говорит:
Это так естественно.

На плечо прильнув твоё,
Жажду вылить душу я,
А покойник всё своё:
Что за малодушие.

Мир, волнуйся! Жизнь, лети!
А от рукомойника
Никуда мне не уйти.
Я двойник покойника.

1917

НОВЫЙ ГОД

Двенадцать. Хлопнула бутылка,
Младенец-год глядит в окно,
В бокале зашипело пылко
Мое морозное вино.
Мне чужды новые желанья,
Но буду ли тужить о том,
Когда цветут воспоминанья
О прошлом счастии моем?

Вот снова я студент московский,
И ты со мной, и снова вскачь
Везет на Дмитровку с Покровской
Нас тот же старенький лихач.
Ты, вся забросана метелью,
Ко мне склонилась на плечо.
Под николаевской шинелью
Как бьется сердце горячо!

Вот Благородное Собранье.
Сиянье люстр, улыбок хмель.
Еще минута ожиданья –
И прожурчала ритурнель.
Кладу на подоконник шпагу.
По залу шорох пролетел.
И вот, будя в груди отвагу,
На хорах мерно вальс запел.

1910

ПАЛЛАДА

Графине П. О. Берг

С кудряво-золотистой головы
Сняв гордый шлем, увенчанный Горгоной,
Ты мчишь свой челн в залив темно-зеленый,
Минуя риф и заросли травы.

Ждет Сафо на скале. Сплелись в объятьях вы
И тает грудь твоя, как воск топленый,
И вот к тебе несет прибоя вздох соленый
Остерегающий призыв совы.

Прости, Лесбос, прости! О, Сафо, не зови!
Не веря счастию, не верю я любви:
Под розами смеется череп, тлея.

И легконогая, взлетая вновь на челн,
Обратно мчишься ты по лону вечных волн,
Тоску бессмертную в груди лелея.

1913

ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ

В. А. Юнгеру

Не в пышном блеске вечной славы,
Не в тайнах мудрой тишины
Я вижу облик величавый
Великолепныя жены.
Не голубая ясность взоров,
Не гром победы, не Суворов,
Не оды, не Мурза-поэт,
Не царскосельские аллеи,
Не эрмитажные затеи
Чаруют сердце мне – о, нет!

Нет. Но мечта моя следила
С живым волнением в крови,
Когда ты женщиной сходила
Из царства славы в мир любви.
Вот стих раскат трубы орлиной.
Пред нежною Екатериной
Полудитя-кавалергард
Влюбленные склоняет взоры.
Струится шелк, лепечут шпоры,
В окне дрожит вечерний Март.

1917

ВОЛЬТЕР НА ТАБАКЕРКЕ

В. А. Подгорному

Я Аруэ. Мой псевдоним Вольтер.
В глазах Людовика я дерзостный безумец,
А в Сан-Суси я был поэт и камергер,
Но возлюбил меня российский вольнодумец
И с табакеркою не мог расстаться он.
С тех пор я позабыл Версаль и Трианон,
И грубость Фридриха и лесть Екатерины.
В тамбовской вотчине, где псарня и перины,
Перед закускою лежал я у стола.
Речь непонятная и чуждая текла
Кругом, и лишь порой, будя мое вниманье,
Вдруг сыпался табак и слышалось чиханье.

1916

ЧАСЫ НАПОЛЕОНА

Н. Ф. Балиеву

Часы Наполеона
Вы видите, друзья.
На мне его корона,
Звонить умею я.

В приемной за докладом
У ширмы голубой
Стоял со мною рядом
Красавец часовой.

К столу склоняясь низко,
Писал Наполеон.
Вдруг падает записка
И мой раздался звон.

Тогда, подняв посланье,
Покинув важный стол,
На нежное свиданье
Наполеон пошел.

Но чрез минуту снова
Взойдя в приемный зал,
Взял ухо часового
И, потрепав, сказал:

Не стой к часам так близко:
Не видно из дверей,
Куда летит записка
Возлюбленной твоей.

1916

НИКОЛАЙ ПЕРВЫЙ

Ты стройно очертил волшебный круг –
И Русь замкнулась над прозрачным шаром.
В нем истекало солнце тихим жаром,
В нем таял, растворяясь, каждый звук.

Ты первый сам своим поверил чарам
И всемогуществу державных рук,
Тщету молитв и суету наук
Отдав брезгливо мужикам и барам.

Чтоб конь Петров не опустил копыт,
Ты накрепко вковал его в гранит:
Да повинуется Царю стихия!

Взлетев над безвоздушной пустотой,
Как оный вождь, ты крикнул солнцу «Стой!»,
И в пустоте повиснула Россия.

1916

ПУШКИН

Из-за бронзовой решетки
Облик мраморный слежу,
Растоптав клобук и четки,
К Аполлону подхожу.

О, прости меня, великий,
Не соблюл я твой завет
И за сумрак ночи дикой
Отдал солнечный расцвет.

Ты молчишь. На мрамор чистый
Не падет мой рабий вздох.
Торжествуй в красе лучистой,
Пушкин-солнце, Пушкин-бог!

1917

СКАЗКА

Леночке Юнгер

Там, где ёлки вовсе близко
Подошли к седому пруду
И покрыли тенью низкой
Кирпичей горелых груду,

Где ручей журчит и блещет
Серебряною игрушкой,
Жил да был старик помещик
Со своей женой-старушкой.

Был военный он в отставке,
Обходительный и чинный,
В палисаднике на лавке
Восседал он с трубкой длинной.

А она, чепцом кивая,
В цветнике читала книжку,
Мятным квасом запивая
Городецкую коврижку.

Были дни, и люди были,
И куда-то всё пропало:
Старики давно в могиле,
Дом сгорел, цветов не стало.

И теперь в овраге низком
Только с ветром шепчут ёлки,
Да кружатся с диким пеньем
Ястребята и орёлки.

1911

ГЮИ ДЕ МОПАССАН

Вечерний выстрел грянул над водой,
И, клюв раскрыв, в крови упала птица.
Зловещая, холодная зарница
Замедлила над розовой слюдой.

Закрылась вдохновенная страница.
О Мопассан! Твой призрак молодой
Томит наш век, угрюмый и седой,
Как тягостных кошмаров вереница,

Среди продажных женщин, злых людей
Ты видел игры звездных лебедей
И вздохи роз в угарном слышал дыме.

Ты помнишь ли последний час, Гюи?
К тебе пришли домашние твои,
А ты шептал любимой лодки имя.

1914

"Что день, то яростней идет война..."

Что день, то яростней идет война.
Хрипят простреленные груди.
Далёким грохотам орудий
Не внемлет скорбная страна.
И с каждым днем свежей листы,
Трава душистей и медвяней
И на задумчивой поляне
Нежнее шепчутся цветы.

1905

ОКТЯБРЬ 1905

Безотрадный дикий вой,
Зов мучительно-тревожный,
Непонятный, невозможный
Грустно стонет над Москвой.

Это люди или псы?
Это лай или рыданья?
В безмятежном ожиданье
Тихо шепчутся часы.

Срок, назначенный судьбой,
Пропылал в осеннем мраке.
Воют чуткие собаки.
Чу! часов зловещий бой.

1905

УЛАНЫ