Александр Косарев - Глаз Лобенгулы

• Название: Глаз Лобенгулы
• Автор: Александр Косарев
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4690-0

В древности алмазы называли «слезами богов». Многие знаменитые камни имеют собственную историю, подчас загадочную и кровавую.

Глаз Лобенгулы — огромный плоский алмаз, священная реликвия кафров, в 1893 году был унесен королем Лобенгулой в Мозамбик и спрятан в тайнике. Сто лет спустя алмаз был найден, и страна погрузилась в пучину гражданской войны. Но едва камень похитили и вывезли — война прекратилась! А в России, где оказался Глаз, началась череда жестоких межнациональных конфликтов.

О головокружительных приключениях группы авантюристов, волею случая втянутых в кровавые события, связанные с историей алмаза, и рассказывается в новом захватывающем романе Александра Косарева.

---

— Боевые действия? — не на шутку испугался я.

— Хуже, — нахмурилась девушка. — Говорят, на дорогах орудует шайка какого-то пришлого налетчика по имени Мунги. Бандиты нападают даже средь бела дня, ничем не гнушаясь…

— Это что же получается? — придвинул я керосиновую лампу ближе к карте. — Ночью двигаться нельзя, потому что опасно, а днем — потому что еще опаснее?

Присевший рядом проводник уныло закивал головой, Зомфельд, чистивший до этого момента карабин, оставил свое занятие и тоже приблизился к нам.

— На какой дороге бандиты проявляют наибольшую активность? — спросил он у дядюшки Дре.

— Вот здесь, — неуверенно поводил тот пальцем над картой, — между Чигомане и Массангеной.

— Значит, самый важный участок, выводящий непосредственно к реке Саби, остается для нас закрытым, — нахмурился Вилли. — А нельзя ли как-то обойти это место? Ну, потратим лишние день-два, зато избежим неприятных встреч…

— О, — встрепенулся Дре, — я придумал!

От него сильно пахнуло низкокачественным самогоном, и мне показалось, что сейчас мы услышим какую-нибудь пьяную чушь. Однако я ошибся.

— Если взять сильно к северу, можно выйти к реке вот в этой точке, — озвучил Вилли предложение старика. — Дре говорит, что отсюда вниз по течению регулярно сплавляют скотину на продажу, а в преддверии сезона дождей плоты отправляют по несколько штук в неделю. Если удастся попасть на один из них…

— То мы без проблем подберемся максимально близко к нужной мне деревне, — закончил я его мысль. — А заодно сэкономим силы лошадей, что тоже неплохо. Только вот я не вижу на карте ни одной дороги, ведущей к реке. Мы сможем проехать?

Проводник неуверенно кивнул.

— На самом деле дорога вдоль границы с Замбией есть, — пояснил он. — Просто она плохая, не для автомобилей. Изначально ее протоптали дикие слоны, а теперь ею пользуются в основном контрабандисты.

Устраиваясь на ночлег, я преждевременно порадовался, что нас взял под свое покровительство незримый ангел-хранитель…

Переправившись на утреннем пароме через какую-то довольно широкую реку, мы решительно углубились в расстилавшиеся за ней леса. На самом деле слоновьих троп, по которым разгуливали теперь и другие лесные обитатели, здесь оказалось немало. Прихотливо изгибаясь среди деревьев то в одну, то в другую сторону, они, правда, не столько вели нас к цели, сколько уводили от нее: карты в данном случае были абсолютно бесполезны. То и дело натыкаясь на неопрятные кучи звериных экскрементов, покрытые мириадами озабоченно жужжащих мух, мы блуждали по речной сельве целый день.

Признаться, путешествие по африканским лесам — удовольствие сомнительное. Если в российских дубравах или березовых рощах путник может получить и защиту от дождя, и укрытие от жаркого солнца, то здесь, на крайнем западе Мозамбика, всё было с точностью до наоборот. Влажная и кислая на вкус духота окутывала, словно парниковой пленкой. Неумолчный звон тысяч крыльев взбудораженных нашим появлением насекомых заставлял плотнее нахлобучивать головные уборы и заматывать лица платками, отчего становилось еще жарче, а выделяемый телами липкий пот стекал в сапоги уже чуть ли не ручьями. Говорить не хотелось, и мы двигались в полном безмолвии.

Один лишь дядюшка Дре чувствовал себя в этой парилке как рыба в воде. Он давно спешился и, выбирая нам дорогу для проезда, размашисто шагал теперь впереди, предупреждающе стуча длинным посохом по опасно выступающим из бурой почвы корням. Более того, умудрялся еще развлекать нас оптимистичными песенками, а порой даже и незатейливыми танцами.

Нашей промежуточной целью в тот день был поселок Капатени, откуда к изначально намеченному району у реки Саби вела, судя по карте, вполне приличная дорога. Однако местность, по которой пролегал наш путь сейчас, оказалась на редкость мрачной и совершенно безлюдной. Положение начало меняться в лучшую сторону лишь к вечеру второго дня пути, когда угрюмый и влажный тропический лес стал всё чаще перемежаться обширными полянами. Духом воспрянули даже бедные, искусанные слепнями лошади.

И вдруг совсем рядом раздался трубный звук. Замерший на месте проводник предупреждающе вскинул руку. Затем повернулся к нам и отчаянно что-то прокричал. По его расширившимся глазам и мигом посеревшим щекам я понял, что угроза надвигается нешуточная. Как назло, тропа в этом месте была слишком узкой, чтобы позволить нам быстро развернуться. Первым на сигнал проводника среагировал Зомфельд: резко натянув поводья вставшего на дыбы Боливара, он развернулся на узком пятачке, словно бывалый ковбой. Я тоже дернул повод, но, как назло, не в ту сторону, и моя лошадь тут же уперлась в круп другой — той, что служила запасной и шла следом. Пока я пытался с ней разъехаться, грозный трубный звук прозвучал еще ближе. Бросив взгляд в сторону, откуда он раздавался, я увидел, что метрах в двадцати от нас среди деревьев колышутся серые слоновьи туши. Стадо надвигалось столь быстро и решительно, что напоминало несущуюся с горы лавину.

Я изо всех сил натянул поводья. Мимо, как в замедленном кадре, проплыло лицо Найтли, тоже отчаянно пытающейся развернуться. Дальше я уже действовал на автомате. Свесившись с седла, умудрился дернуть уздечку ее мерина с такой силой, что бедное животное едва не лишилось нижней челюсти. Отчаянно рванув вслед за натянутыми поводьями, лошадь Найтли сделала гигантский прыжок вперед и, теряя на ходу с треском отрывающиеся от седла мешки, понесла мою самую главную и драгоценную ношу прочь от опасной тропы.

Минут через десять бешеной скачки мы с Найтли почувствовали себя в относительной безопасности и придержали загнанных и перепуганных лошадей.

— Где же остальные? — тяжело дыша, поинтересовалась девушка, приподнимаясь в стременах. — За Зомфельда я не особо беспокоюсь, он человек бывалый, а вот дядюшка Дре… Он ведь, кажется, так и не успел вскочить на лошадь…

— Чертовы мастодонты! — пробормотал я, трясущимися пальцами запоздало пытаясь расстегнуть сумку с BXP. — Эх, надо было дать очередь у них над головами, глядишь, со страху и притормозили бы.

— О, нет, Санья, — возразила Найтли, — ты плохо знаешь слонов. Скорее всего, твоя трещалка разозлила бы их еще больше. Давай лучше вернемся, — потянула она меня за рукав, — и проверим, как там наш проводник. А то у меня сердце не на месте.

На всякий случай я всё же изготовил автоматик к стрельбе, и мы поехали обратно, двигаясь очень осторожно. Немного осмелели, лишь когда очередной хриплый слоновий клич донесся уже откуда-то справа и издалека. Пришпорив безропотных лошадок, приблизились вскоре к тому месту, откуда совсем недавно столь поспешно бежали. В лесу стояла оглушительная тишина, до наших ушей не доносилось ни звука.

— Эй, кто-нибудь, отзовитесь! — заорал я что было сил, от волнения перейдя на русский, и сделал два выстрела вверх.

Где-то позади хлопнул одиночный выстрел, и мы поняли, что с Зомфельдом всё в порядке.

Вдруг из кустов, мотая оборванными поводьями, выскочила лошадь дядюшки Дре. Завидев нас, она коротко заржала и оглянулась, будто приглашая сделать то же самое. Я подъехал ближе и увидел буро-желтое пятно накидки, распластанной посреди тропы.

— Найтли, оставайся на месте, — приказал я, спешиваясь.

Направляясь к втоптанной в грязь накидке, в душе я надеялся, что проводник просто обронил ее при бегстве. Увы, уже в пяти шагах от нее я понял, что надеялся напрасно. Из-под куска ткани торчала кисть руки, всё еще судорожно сжимающая обрывок уздечки. Видимо, когда испуганная лошадь рванула в сторону, дядюшка Дре не успел выпростать руку из поводьев и был практически мгновенно растоптан слоновьим стадом.

Вскоре подъехал Вилли и, достав из рюкзака раскладную лопату, без лишних слов принялся копать могилу. Я помогал ему, обрубая топором корни деревьев. Найтли начала было извлекать из земли изувеченное тело проводника, но при виде крови ей стало нехорошо, и дальнейшим погребением занимались уже только мы с Зомфельдом. Нечего и говорить, что сразу по завершении сей тягостной церемонии наша троица поспешила убраться с этого страшного места.

Утро следующего дня тоже выдалось безрадостным. Ясная погода, стоявшая накануне, резко изменилась: по нашим головам уныло зашлепали капли дождя. Сбившись потеснее, мы ехали неведомо куда, ориентируясь только по компасу и старательно придерживаясь направления на север.

К счастью, еще до полудня повезло выбраться на вполне приличную проселочную дорогу, которая примерно через час и привела нас в небольшое селение, раскинувшееся вдоль узкой речной низины. Правда, это был еще не поселок Капатени, являвшийся своеобразной вехой маршрута, а всего лишь деревушка Пинсел, но мы были рады и тому. Вилли, не теряя ни минуты, оставил свою лошадь на наше попечение и пошел по домам в поисках нового проводника.