Мэтт Рафф - Канализация, Газ & Электричество

• Название: Канализация, Газ & Электричество
• Автор: Мэтт Рафф
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20551-6

2023 год. Над Манхэттеном люди и андроиды по заказу миллиардера Гарри Ганта возводят «Новый Вавилон» — самое высокое здание на планете, памятник светлой человеческой мечте, которой исполнилось пять миллионов лет. А в прогнившей насквозь канализации внизу, среди аллигаторов и крыс-мутантов затеваются гораздо более темные игры. При загадочных обстоятельствах гибнет корпоративный налетчик Янтарсон Чайнег, стремившийся захватить империю Ганта, и бывшая жена миллиардера идеалистка Джоан Файн начинает расследование. Ей помогают оживленный компьютером дух русского философа и американской писательницы Айн Рэнд, заключенный в лампу, и веселая компания экопиратов на зеленой подводной лодке в розовый горошек под руководством последнего негра на Земле, а также «фольксваген-жук», в который вселилась личность Эбби Хоффмана, и 181-летняя ветеранка Гражданской войны… Но никто не может предугадать, насколько разросся жуткий заговор с участием большой белой акулы по имени Майстербрау, Уолта Диснея, директора ФБР Дж. Эдгара Гувера и толпы озверевших роботов-убийц…

«Канализация, газ & электричество» — роман об истории недалекого будущего, написанный в популярном жанре трилогии. Но не того будущего, которое настало, а того, что существовало в 1990-х, каким его видел Мэтт Рафф в чулане бостонского дома, где он написал первые из этого великого множества слов. О совершенно ином будущем…

---

В понедельник перед Днем благодарения, на последнем открытом кастинге, Джоан заметила, что по чердаку кембриджского склада, где шло прослушивание, бродит мужчина в плавках-бикини, и в ней разгорелась похоть. У него была песчано-желтая грива волос, невинные голубые глаза и сложение поденщика-молотобойца в карьере. Гладкая безупречная грудь, на руках и ногах еще остался летний загар, а поскольку на чердаке из-за софитов стояло настоящее пекло, он вспотел, лишь ожидая своей очереди; впадинка у него под кадыком призывно блестела. Единственным недостатком были бикини: наверное, он намеревался так подчеркнуть свою сексуальность, а на самом деле это выглядело глупо — хотя, впрочем, нормально: из-за этого несовершенства он казался более достижимым и, следовательно, более привлекательным. Без единого лишнего движения — монашки из ее бывшей школы просто бы зааплодировали — Джоан скрестила ноги и пальцем подозвала Лексу.

— Посмотрим, — сказала та, пролистывая стопку резюме. — Его зовут Гант. Гарри Деннис Гант. Ему двадцать один год, и он остановился в пансионе в Норт-Энде. Он не студент. Хм-м. «Почему я хочу сняться в этом фильме: Мне нужны деньги на патент изобретения, связанного с домашним видео и Джеймсом Дином[113]. Извините, больше сказать не могу». — Не зная, что за ним наблюдают, Гант подошел к корзине с игрушками для сексуальных развлечений, взял фаллоимитатор с двумя головками и принялся его крутить, пытаясь понять, зачем это. — Ну, по крайней мере, для изобретателя он достаточно пытлив.

— Возьмешь его? — спросила Джоан, как она думала — ненавязчиво.

— Раздумываешь, не согласиться ли все-таки на роль? Придется тебя разочаровать. Он симпатичный и все дела, но… — Лекса постучала ручкой по галочке рядом со словами ТОЛЬКО ГЕТЕРО (со звездочкой он приписал: «Если только будет какая-то доплата — Г.Г.»). — У меня мужиков нормальной ориентации уже хватает, а на доплаты денег нет. Если бы он был какой-то особенно необычный, я бы написала для него дополнительную роль, а белый мускулистый красавчик… это уже заезжено до смерти.

— А твои художественные принципы, конечно, несгибаемы?

— Да, но у меня другое предложение. Если он способен не спать по пять суток кряду, я могу посоветовать лабораторию исследований сна в Массачусетском технологическом институте, они заплатят ему шесть сотен долларов. Давай я дам тебе их номер, а ты передашь ему с приветом от меня.

— Лекса, мы друзья навек. — И час спустя она ела бифштекс с яйцом в «Вурстхаусе», а Гарри Гант, уже полностью одетый, рассказывал ей про свое изобретение. Он говорил с еще большей самоуверенностью, чем у Лексы; но та подкрепляла свое вдохновение тяжелым трудом и перфекционистским вниманием к мелочам, Гарри же почти исключительно полагался на мощь голого энтузиазма. Похоже, он считал, что нужна лишь клевая идея: и тогда на деле все встанет на места более-менее автоматически. Джоан сомневалась, что такая позиция разумна, но пока не слишком на него давила. Она думала о другом.

— Идею я почерпнул из новых банковских автоматов, — сообщил Гант. — Я о тех, что говорят на двенадцати языках. Видеомагнитофоны тоже с каждым годом становятся все навороченнее, и то можно запрограммировать, и се, а руководства по эксплуатации отстают. И вот я подумал: может, пусть магнитофон сам объясняет особенно запутанные места? И не просто на разных языках, а в различных обликах. Например, хочешь записать футбол в полдень и ток-шоу в четыре часа, чтобы магнитофон каждую программу писал на отдельную пленку и вырезал рекламу. Ты просто берешь пульт, похожий на маленькую рацию, и говоришь: «Эй, Джимми Дин», — и голос Джеймса Дина рассказывает тебе по пунктам, как все настроить; видеомагнитофон даже нажимает за тебя на собственные кнопки — если тебе вдруг самому лень, — тебе достаточно по указанию Джимми просто вставить кассеты. А если не нравится Джеймс Дин, выбирай Мэй Уэст или Арнолда Шварценеггера[114]. Или, или… во, хорошая идея — для любителей афро-американской музыки он может инструкции рэпом читать.

— Звучит прикольно, — сказала Джоан. — А схемы у тебя уже начерчены?

— Схемы? — спросил Гант. — Типа чертежи? Нет. Я в электронике не понимаю.

— Тогда погоди-ка секундочку. Как ты запатентуешь изобретение без схем? Откуда ты вообще знаешь, что это можно сделать?

— Блин, ну черт, конечно же можно. Всем известно, какие там технологии — распознавание голоса, всякая фигня, про это каждый день говорят; а фокус-то в том, чтобы придумать новый способ, как их использовать, новые клевые комбинации. А что касается всех чертежей — у меня есть школьный приятель, он сейчас в Атланте, Кристиан Гомес зовут, с техникой он мне обещал помочь. Не проблема.

— Не проблема. — Джоан улыбнулась, но не так, как она улыбалась Лексе. — И товар поступит в магазины к Рождеству?

— Может, к Рождеству 02 года. Я вот еще о чем думаю: может, мы с Кристианом сможем разработать голографическое устройство, чтобы Джеймс Дин не только разговаривал из видеомагнитофона, а еще и фигурка появлялась, дюймов шесть ростом. И — слушай, слушай — если у тебя, например, нет пары или ты болеешь, он сможет даже вылезти и посмотреть с тобой кино…

Гарри Гант пил черный никарагуанский кофе, без единой сахаринки. Джоан пила уже вторую чашку, воспламенившись от пьянящего аромата Центральной Америки, и когда в разговоре возникла пауза, она кое-что предложила. Ей уже не в первый раз доводилось говорить прямо, но она все равно собой гордилась, особенно когда на губах у Гарри появилась улыбка, говорящая, что он польщен, и он сказал «да». Держась за руки, они по Кирклэнд-авеню дошли до квартиры Джоан в Сомервилле: их вдохновляло общество друг друга, возможности, которые предлагала молодость, и никто из них не думал, что это первый крохотный шажок к супружеству. Жениться до тридцати — каким безумством им бы это показалось в начале тысячелетия страсти и роз.

«Страсть Нуар» появилась в прокате в апреле 2002-го, ее показали узкому кругу «арт-хаусной» публики, но фильм получил хорошие отзывы и вызвал к жизни крайне выгодные стычки мнений. За первый месяц после премьеры «Страсть Нуар» предали анафеме и Национальная организация защиты женщин, и Друзья добродетели Новой Англии, а после того, как отрывок показали в программе «60 минут» с темой «Студенческий фильм, вогнавший в краску весь Бостон», передними открылись бескрайние просторы. Ко Дню независимости Лекса подписала выгодные соглашения с «Синеплекс Одеон» и «Вестрон Видео» и бегала по Нью-Йорку в поисках квартиры и типографского печатного станка.

Гарри Гант тоже неплохо заработал на своем видеомагнитофоне со множественными личностями, хотя Джоан в момент успеха с ним не было. Проведя вместе первый день и первую ночь, они разошлись по своим орбитам, время от времени встречаясь, но парой в полном смысле этого слова так и не стали. Следующей осенью с патентом на руках Гант поехал на юг, в Джорджию, чтобы основать там компанию. С нового места он послал Джоан единственную открытку — простой черный прямоугольник с надписью «АТЛАНТА НОЧЬЮ». Обнаружив ее однажды утром в почтовом ящике, Джоан подумала с теплотой, но без особого чувства утраты: «С ним было прикольно. Он немного легкомысленный, но прикольный».

Потом они не виделись шесть лет, а за это время все сильно изменилось.

2023: СТРАННАЯ СМЕРТЬ ЯНТАРСОНА ЧАЙНЕГА

— Его забили до смерти, — сказала Джоан. — Книгой «Атлант расправил плечи».

Они все еще курили в оранжерее. Джоан убрала бегонии со столика на колесах и разложила бумаги по делу Чайнега, чтобы показать Змею.

— «Атлант расправил плечи», — спросила Змей, — это тот здоровый роман Айн Рэнд[115]?

— Он.

— А по-русски ее имя начинается на букву «Э», как в слове «энтузиаст»?

— Вообще-то — на «А», как в слове «алчный», — ответила Джоан.

— И она не только писатель, а еще и философ, да? — силилась вспомнить Змей; викторина по эпохе Эйзенхауэра[116] была ее слабым местом, поскольку те годы она провела, сторожа маяк мексиканской Береговой охраны в Бахе. — Как там это называется?.. Объекционизм?

— Объективизм, — поправила Джоан. — От слова «объективный».

Змей зажгла очередную сигарету.

— Ну тогда напомни мне, что такое этот объективизм.

— Если вкратце, это просвещенное своекорыстие, возведенное до уровня морального абсолюта. Рэнд считала, что рациональное мышление, личные достижения и самоуважение составляют триединство человеческой добродетели: Мышление — это Отец, Производство — Сын, а Эго — Дух Святой — и что лучшая система, стимулирующая развитие человека, единственная по-настоящему моральная система — капитализм в условиях свободной конкуренции. Никаких ограничений производства или торговли, но и никаких государственных субсидий и протекционистского законодательства для поддержки разваливающихся предприятий. Правительство разрешает споры по контрактам и защищает страну от иностранного вторжения; так что люди и компании добиваются успеха или терпят провал без какого-либо внешнего воздействия, всё — исключительно по заслугам.