Михаил Бубеннов - Огневое лихолетье (Военные записки)

• Название: Огневое лихолетье (Военные записки)
• Автор: Михаил Бубеннов
• Издательство: Современник
• Жанр: О войне
• Год: 1982

В годы войны каждый делал то, что выпадало на его долю. Мне было приказано взяться за перо. Известно, что сотрудник дивизионной газеты большую часть времени должен был находиться среди солдат, особенно во время боевых действий, а потом записывать и срочно доставлять в редакцию их рассказы о том, как они громят врага. В этом и заключалась основная суть его далеко не легкой воинской службы. Но иногда хотелось поведать однополчанам и о том, что видел в боях своими глазами, или рассказать о памятных встречах на освобожденной от вражеских полчищ русской земле. Однако в дивизионке мне это удавалось чрезвычайно редко, чаще стало удаваться лишь после того, как меня назначили писателем армейской газеты «Боевое знамя» 10-й гвардейской армии. Из того, что было написано тогда, я отобрал здесь некоторые, на мой взгляд, наиболее характерные публикации — все они по существу являются моими походными военными записками. Они дороги мне тем, что в них — отблески того огневого лихолетья, которое вечно будет тревожить память нашего народа. (Михаил Бубеннов)

---

Как и разведчики, саперы тоже пробирались в тыл врага. Четыре дня в тылу врага, выполняя специальные задания, действовала группа саперов гвардии старшего лейтенанта Касимова. Ночью она пробралась к одному большому мосту на болотной реке, по которому двигались отступающие немецкие части и их колонны машин и техники. Это был единственный путь отхода врага. Саперы гвардии старшие сержанты Рубищев и Гордиенко и гвардии ефрейторы Уваров и Маневский, воспользовавшись некоторым перерывом в движении фашистов, взорвали мост. Это дало возможность нашим гвардейцам настичь врага и разгромить его у реки.

V

Пехоту называют «царица полей». Надо добавить: «лесов и болот». Действия нашей пехоты в Лубанской низменности — изумительный пример ее боеспособности, умения самоотверженно преодолевать любые трудности и преграды.

В Лубанской низменности наши гвардейцы в большинстве случаев действовали небольшими группами. Эти группы были неутомимы в своем стремлении громить и громить врага: они обходили его опорные пункты с флангов, проникали в его тылы, всюду совершали сокрушительные налеты. Внезапность, стремительность, дерзость, бесстрашие — вот что характерно для действий большинства этих групп.

Примеров — сотни.

Бойцы гвардейцы старшего лейтенанта Аникеева, совершив обходный маневр по урочищу, оседлали дорогу. Вскоре за обладание дорогой разгорелся жестокий бой. Два раза немцы бросались в контратаку. Безрезультатно! Подтянув свежие силы, они пошли в третий раз. Им удалось несколько потеснить гвардейцев на одном небольшом участке. Но в тылу у них, спрятавшись в кустах, остались гвардии старшина Полосухин со станковым пулеметом и гвардии рядовой Савельев с ручным. Через некоторое время гвардейцы ударили с такой силой, что фашисты, не выдержав натиска, в панике повернули вспять. Вот тут-то и заработали пулеметы Полосухина и Савельева! Немало врагов полегло у дороги.

Отважно сражался взвод гвардии лейтенанта Линева. Он побывал во многих горячих схватках. День и ночь он шел по лесам и болотам, преследуя и уничтожая врага. Всем памятно, как он разбил превосходящий по численности отряд гитлеровцев у небольшого населенного пункта. Взвод Линева обошел его стороной, болотом, и вышел к дороге. Обнаружив это, немцы в панике бросились из населенного пункта.

Однажды одно наше гвардейское подразделение двигалось по старой лесной дороге. Вдруг из лесной чащи, с обеих сторон от дороги, показались гитлеровцы. Пьяные, они шли беспорядочно, орали и строчили из автоматов куда попало. Гвардейцы встретили их в штыки. Всю силу, ловкость и ненависть вложили они в свои штыковые удары. Пьяные и ошалелые от неудач, немцы одиннадцать раз бросались на гвардейцев. Но не помогло им зелье и их слепая ярость. Гвардейцы сражались как львы. Гвардии старшина коммунист И. Зубарев огнем, прикладом и гранатами уничтожил пятнадцать гитлеровцев. Не меньше уничтожил комсомолец И. Бардашев. Гвардии старший сержант В. Тюлюпа убил пять гитлеровцев и взял в плен обер-лейтенанта. Гвардейцы одержали полную победу. Свыше ста трупов фашистских солдат и офицеров осталось на поле после этого боя.

Многое можно бы рассказать еще о действиях групп офицеров Есаулова, Сафиуллина, Кирсанова, Ткаченко и других; все они умело и храбро сражались в лубанских лесах и болотах. Многое можно бы рассказать еще о действиях отдельных гвардейцев-пехотинцев. Подлинных героев боев в низменности — десятки и сотни. Они еще раз доказали, что русская воинская доблесть — неиссякаемая сила, способная свершать любые чудеса в огне сражений.

VI

Десять дней шли наши гвардейцы через Лубанскую низменность — дикий, глухой край. Они шли, преодолевая огромные преграды. Шли, очищая пути от мин, прорубая леса, разбирая завалы, выстилая дороги, строя мосты и переходы. Очень часто шли болотами, по пояс в вязкой и вонючей тине. Да шли не налегке, а тащили на себе кроме своего снаряжения станковые пулеметы, минометы, а нередко и небольшие орудия. Мало приходилось им отдыхать: надо было двигаться днем и ночью. Усталые, мокрые, грязные, они шли и шли вперед, пядь за пядью отвоевывая у врага родную землю.

Пройти низменность бездорожьем, преодолеть все ее естественные и искусственные преграды — одно это является немалым подвигом. Но гвардейцы шли, каждый метр пути беря с боем. Фашисты израсходовали десятки тонн тола, тысячи снарядов и мин, миллионы пуль, чтобы гвардейцы не могли пройти. Были случаи, когда враги в отчаянии зажигали на пути гвардейцев леса. Огонь плескался в сумерках урочищ, дым поднимался до небес, и было душно от запахов гари…

Но ничто не остановило гвардейцев! Ничто! Да и что может остановить неукротимую русскую силу, если она идет на врага?

Боевой поход через Лубанскую низменность — одна из героических страниц Великой Отечественной войны. Теперь гвардейцы вышли на возвышенность. Перед ними — широкий путь к седой Балтике. Недалек день, когда на ее берегах гвардейцы поднимут свои прославленные знамена. Недалек этот день!

Август 1944 г.

Сильнее огня

Отцветало лето.

С неделю здесь постоянно веяло сухой лесной духотой, но в это утро с запада налетел ветер — свежий, порывистый, пахнущий морской волной. В лесу стало шумно. Гибкие вершины высоких елей рвало на восток, с них падали на землю посохшие ветки и шишки. Одна могучая, но сухостойная ель скрипела так, что гвардии лейтенант Кирьянов невольно подумал: «Упасть ведь может. У них слабые корни. Завалит, окаянная, в окопе-то…» Даже небольшие березки, стоящие в гуще леса, где всегда держится безмолвие и тишина, теперь часто потряхивали листвой.

Кирьянов несколько минут прислушивался к шуму леса, потом выглянул из окопа. В соседнем окопе, поблескивая каской, возился его вестовой — усатый сибиряк Арсений Борзых, гожий молоденькому гвардии лейтенанту в отцы.

— Михайлыч! — позвал Кирьянов. — Что-то они не лезут, а? Может, утерлись да отошли?

— Отойдут они! — проворчал Борзых.

Через минуту Кирьянов случайно взглянул на небо. Все утро оно было чистым, а теперь очень быстро крылось серой мглой. Бросив взгляд вперед, Кирьянов подивился: мутная белесая мгла тянулась и по земле сквозь лесные чащи — со всех сторон тянулась к высоте, на которой окопались его бойцы.

— Михайлыч! — опять позвал Кирьянов. — Это что такое? В чем дело?

Борзых поднялся из окопа.

— Э-э! — протянул он. — Это лес горит!

— Далеко?

— Да не очень далеко…

— С чего он?

— Не иначе, эти гады подожгли.

— Да зачем?

— А очень просто, — ответил Борзых без каких-либо признаков тревоги в голосе, усаживаясь на край окопа, — Очень даже просто, товарищ гвардии лейтенант! Нас пожечь задумали или выкурить отсюда за речку, не иначе. Ветер-то вон прямо на нас! Вон как хлещет! Сейчас, дескать, побежим мы от огня, а они следом за огнем к речке. И все! Никакого тебе плацдарма тут не останется. Видите, что удумали?

По высоте из окопа в окоп полетели тревожные возгласы:

— Пожар, друзья, пожар!

— Эх, гады! Вот гады!

Кирьянов бросился к телефону. Пока он докладывал командиру батальона гвардии майору Земцову об обстановке, получал указания, всю высотку затянуло дымом. Арсений Борзых чихнул раза три подряд и ожесточился, что было с ним часто в бою.

— И будь вы трижды прокляты, окаянные! — начал ворчать он так, что его слышно было в соседних окопах. — Вот удумали! Огонь пускать, а? Своя сила не берет, так они — огонь! Это ли не собачьи души, а?

Он злился, как никогда.

— Э-эх, зверье подлое! — уже кричал он, смутно маяча в дымной мгле над окопом. — Так уж и думаете, что огня испугались? Дыму? Тьфу! — Он выругался с удовольствием, как ругаются солдаты в бою. — Да я вот буду сидеть здесь — и гори вокруг, хоть вся земля гори, хоть весь свет гори! Не уйду! Не уйду — и все! Что вы, собачьи души, будете делать тогда со мной, а? Ни хрена вы со мной не сделаете, вот что!

…Гвардейцы шли сквозь глухие лубанские леса и болота. Вечером батальон гвардии майора Земцова первым прорвался к реке Подэлзэ — извилистой и темной, как осенняя ночь. Было известно, что немцы получили суровый приказ: любой ценой удержаться на этом заранее подготовленном рубеже обороны. Весь вечер батальон вел жестокие схватки за переправы на Подэлзэ, а на рассвете небольшой группе бесстрашных бойцов-сибиряков удалось, хотя и с большим трудом, перебраться на ее западный берег.

У самого берега поднималась зубчатая гряда леса. Бойцам Кирьянова удалось пробиться сквозь него на сотню шагов, не более, и тут окопаться по гребню высотки. Все утро немцы беспрерывно атаковали со всех сторон маленький плацдармик Кирьянова. Несмотря на превосходящие силы, им никак не удавалось отбросить гвардейцев за реку: так сказочно безмерна была их стойкость. Вот тогда-то они и зажгли лес сразу по всему полудужью вокруг небольшого клочка земли, на котором беззаветно сражались бойцы Кирьянова.