Афанасий Коптелов - Точка опоры

• Название: Точка опоры
• Автор: Афанасий Коптелов
• Жанр: История

---

- Интересно.

- И даже социал-демократам. Кажется, так они называются... Но их ведь можно не слушать. Вы меня поняли? А проповедник, - хозяйка перед грудью сложила руки ладонями вместе, - какого я больше ни в одной церкви не видала! Единственный во всем Лондоне! Такого, вероятно, нет даже в соборе святого Павла. Там мы не бываем. А церковь Семи сестер, я вам скажу, прелесть!

Владимир Ильич записал адрес и, поблагодарив хозяйку, сказал, что они непременно отправятся туда в первое же воскресенье.

Мистрис Йо уходила от них несколько успокоенная - жильцы походят на респектабельных, - но еще раз скользнула недоуменным взглядом по их пальцам: почему же они без колец?

Когда дверь за ней закрылась и шаги затихли где-то на втором марше лестницы, Ленин, вскинув голову, расхохотался:

- Вот оно, английское мещанство, в своем неприкрытом виде! Тупое, беспросветное. А церковники не дураки, при помощи социал-демократов завлекают к себе новый круг молящихся. Какая изворотливость! Какая мимикрия!

- А те, социал-демократы! До чего дошли!

- Не удивляйся. Оппортунизм вроде инфлуэнцы с осложнениями!.. Ну, а в церковь-то как же? Пойдем?

- Интересно бы послушать...

- Оппортунистов и ренегатов полезно знать во всех проявлениях. И для знакомства с разговорным языком полезно. Обязательно пойдем.

Раздеваясь в тесной передней, Алексеев глухо похохатывал в усы.

- Что случилось, Николай Александрович? - Владимир Ильич шагнул навстречу. - Вижу, что-то очень забавное. Что же?

- Заступился за вас...

- Перед хозяйкой? Я так и знал, что она примется выведывать.

- У нее даже голос прерывался от боязни. А вдруг...

- Жилец приехал не с женой, а с любовницей! Какой ужас для ханжи! Мы уже объяснились с госпожой Йо, а ей все неймется.

- Я успокоил. Соврал, что гулял на вашей свадьбе, что у вас были очень дорогие кольца, которые в трудную минуту жизни пришлось заложить в ломбард. И тут же припугнул: она рискует. Если не перестанет порочить своих жильцов, то ведь ее можно привлечь к суду за диффамацию. Она ужасно перепугалась, просила меня молчать.

- Спасибо, что заступились за подозрительных, - рассмеялся Владимир Ильич, заглянул в соседнюю комнату. - Надюша, ты слышала? Мистрис Йо больше не будет считать тебя за мою любовницу!

6

Первым пришло письмо от Аксельрода. Как ни удивительно, открытым текстом:

"Дорогой Владимир Ильич! Праздную Ваше водворение в свободной стране, называя Вас настоящим именем и отчеством".

Ленин недовольно качнул головой:

- Ну и ну! Будто нет здесь ни английских сыщиков, ни русских шпиков! - Повернулся к жене: - Он и тебя тут подлинным именем. Вот послушай: "Крепчайшим образом жму Вам и Надежде Константиновне руки, а если не будете смеяться над моей сентиментальностью, то не прочь и обнять Вас. Как-никак все-таки на край света переселились, по сему случаю можно посентиментальничать. Ваш П. А.". Да. Забывает старик о самой элементарной конспиративности. С этакими друзьями нелегко уберечься от врагов.

И тут же достал лист почтовой бумаги. Написав новый адрес, предупредил Аксельрода, что его не следует "сообщать никому, даже из членов Лиги, кроме самых близких лиц... остальные пусть пользуются по-прежнему адресом Алексеева, а сторонние - адресом Дитца".

"Если можно, - продолжал Владимир Ильич, - постарайтесь и в разговорах употреблять систематически Мюнхен вместо Лондона и мюнхенцы вместо лондонцы".

И попросил передать Мартову: если он по приезде в Лондон не застанет на квартире Алексеева, то "может пойти к Рихтеру". Пусть и в переписке, и в разговорах все привыкают к новой фамилии.

Вскоре от Мартова пришли два письма из Цюриха. В одном Юлий сообщил приятную новость: все последние замечания по программе, присланные с дороги, приняты. Но Велика Дмитриевна "зело огорчена тем, что теперь именно то, что в ее глазах делало проект Плеханова симпатичнее, сведено на нет". В другом письме Юлий рассказывал о нелегких часах, проведенных у Плеханова в Женеве: "Г. В. страшно зол - на всех вообще и на тебя, конечно, в особенности". А разозлился Плеханов на то, что, не дождавшись его протеста, уехали в Лондон, не пожелали, дескать, принять в расчет его интересы как соредактора. Для него Лондон неудобен.

- Какое гипертрофированное самолюбие! Не спросились позволения у старшего! - Владимир потряс письмом перед глазами и бросил на стол. - И это Плеханов, старый марксист! Ты только подумай, Надюша, ему Лондон неудобен! А было бы "удобнее", если бы погибла "Искра"?! Если бы нас всех в Мюнхене схватила немецкая полиция? Теперь бы уже сидели в петербургской Предварилке или в Петропавловской крепости.

- Ты не волнуйся, Володя, он необдуманно.

- Он - Плеханов. И для него непростительны необдуманные фразы. Непростительна такая узость взглядов. Только со своей колокольни. В угоду своему сверхсамомнению. Удивительно!

Тем временем Надежда вскрыла пакет от Дитца, из Штутгарта.

- А нам, Володя, подарок! - Достала "Искру". - Долгожданный!

- Апрельский номер?! Это действительно подарок! Молодец Наташа! Сумела выпустить! А ну-ка, ну-ка, как у нее там получилось?

Ленин сначала пробежал глазами по заголовкам статей и заметок, вполголоса отмечая: "Хорошо! Совсем хорошо!", потом подсел к столу и стал перечитывать все подряд, от первой колонки до последней. Надежда, пододвинув ему кружку чаю, напомнила, что пора завтракать, но он протянул руку за листом бумаги.

- С завтраком успеем. А Наташе я должен написать немедленно. Она там ждет, волнуется.

Письмо начал с заслуженной похвалы: "Номер прекрасен, видно, что корректор руку свою приложил". А когда, придвинув газету, взглянул на дату, невольно пожурил, будто Наташа сидела тут же, рядом с ним:

- Ай-ай! Как же это вы?..

- Что там, Володя, грубая ошибка?

- Грубая не грубая, а неприятная. Вот, полюбуйся: "1 апрела".

- Но это же пустяки. Одна буквенная опечатка...

- Отнюдь не пустяки. Иногда говорят: запятая - мелочь. Нет, это только на первый взгляд. Из таких мелочей создается облик газеты.

И, поставив постскриптум, Ленин подчеркнул:

"Вот только Апрела так не пишется".

Жене сказал:

- Наташе одной там очень трудно. Ты пиши ей почаще.

Они не могли знать, что, спасаясь от немецкой полиции, Вера Васильевна Кожевникова-Гурвич, как в действительности звали Наташу, вот-вот тайно переберется из Мюнхена в Швейцарию.

7

Алексеев принес письма, пересланные Дитцем. Все горестные. На границе провалились два чемоданщика. Блюменфельд сидит в Киеве, в Лукьяновской тюрьме. В ту же тюрьму отправлен Бауман. В Воронеже провалы. 12 марта в Кишиневе разгромлена типография Акима, взята явка к нему. А спустя две недели туда отправился Бродяга, не подозревавший о беде. Удалось ли ему выбраться из западни? Страшно за него. Если второй арест... Не миновать Сибири... Жаль, очень жаль таких революционеров. Чувствительные потери.

Надежда тотчас же написала ответы. Дмитрию Ильичу в Одессу: "...теперь чемоданный способ приходится сдать в архив. В общем наши дела очень плохи". Лепешинскому в Псков: "Имярек погиб... Дайте новый адрес для явки, Ваш личный не годится. Пароль меняем..." Мальцману в Теофиполь: "Посылаем Вам 6 пудов, отправьте их немедля в Красавск...*" (А Мальцман уже был отвезен в Лукьяновскую тюрьму.) Бакинской искровской группе: "Надеемся, что болезнь Нины* лишь временная. Чем можем содействовать ее выздоровлению?" Кржижановскому в Самару: "Не пишите на Лемана, т. к. письма там лежат очень долго".

_______________

* К р а с а в с к - Киев.

* Н и н а - подпольная типография в Баку.

Владимир подошел к жене, глянул на письмо.

- Глебу пишешь? Подожди запечатывать. Его необходимо подбодрить.

И начал приписку с новой клички Глеба, будто речь шла совсем не о нем: "Клэру обязательно спастись и для этого немедля перейти на нелегальное".

Перевернув листок, обратился уже прямо к нему: "Берегите себя пуще зеницы ока - ради "главной задачи". Если мы (то есть в ы) не овладеете ею, - тогда совсем беда".

А ясна ли Глебу главная задача ближайших месяцев? Не будет ли он гадать, в чем тут дело? Хотя и говорил ему во время прошлогодней встречи в Мюнхене, но лучше еще раз повторить: "Итак: паки и паки: вступать в комитеты".

На секунду задумался: интересно, кто будет делегатом на съезд от Москвы? Абсолютно ли надежный человек? И есть ли у него хороший наследник? Глеб, когда узнает, непременно ответит.

Передав листок Надежде, ногтем указательного пальца отчеркнул на полях последние строки.

- Теперь, во время подготовки к съезду, для искровцев главнейшая задача - проникнуть в комитеты. Всюду возглавить их. Так и пиши всем. Когда комитеты делегируют на съезд искровцев, победа будет за подлинными марксистами.

Надежда Константиновна спешила порадовать уцелевших агентов. В Киев написала, что праздновать Первое мая в России нынче решено по старому стилю - еще есть время для хорошей подготовки. В Самару сообщила о майских листовках: "Нами напечатано 40 тысяч, и все отправлены в Россию, получены ли они, не знаем. Дело в том, что благодаря массовым провалам испорчены все пути. Конечно, скоро опять все наладится..."