Елена Левкиевская - Русская народная мифология

• Название: Русская народная мифология
• Автор: Елена Левкиевская
• Издательство: Ломоносовская библиотека
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94282-551-5

Книга о русских мифологических существах написана в яркой и увлекательной манере специально для детей среднего школьного возраста. Она знакомит с преданиями, обычаями и традициями, распространенными и русской народной культуре. Издание богато иллюстрировано лубочными картинками, уникальными архивными фотографиями из этнографических экспедиций и репродукциями картин известных художников.

---

За душой самоубийцы черти прилетают в виде бури или вихря. Поэтому когда бывает сильный ветер или буря, говорят, что где-то недалеко произошло самоубийство. Считается, что человек не сам лишает себя жизни, а доводит его до самоубийства сатана. О самоубийцах говорят, что они находятся «у сатаны в коленях» или «в когтях», «душу дьяволу отдали»; их называют «детьми дьявола», «чертовой жертвой». Черти возят на самоубийцах и опойцах (это те, кто умер от пьянства) воду и вообще используют их в качестве лошадей.

Церковная ограда. Пудожский уезд, Олонецкая губерния. Из коллекции фотографий И.Я. Билиьина. Начало XX в.

***

Одному кузнецу раз случилось попадыо подковать. Как-то ночью стучат к нему в окошко — подъехали на конях люди богатые, одеты хорошо: «Подкуй кобылу, кузнец». Пошел кузнец в кузню, подковал кобылу, только успел оглянуться — видит, это уже не кобыла, а попадья, недавно удавившаяся в этом селе. Тот, кто ее оседлал, оказался чертом, и другие, такие же черти, сидели кто на удавленниках, кто на пьяницах. Недели через две после этого случая кузнец умер (Рязанская губ., Зеленин 1995,55).

***

Похожие былички до сих пор рассказывают на Русском Севере:

***

Вот в кузнице ковал кузнец, и как-то вечером он запоздал. И приезжает к нему человек подковать лошадь. Он приготовил все: «Давай, — говорит, — сюда коней». Тот привел, а ноги-то у коней человечьи. Это, видно, черт приехал на утопленниках. Кузнец и прибежал домой без языка. Вот все говорят, что черт на утопленниках катается. Утонут да удавятся — самое плохое дело, на них черти воду возят (Новгородская обл., Черепанова 1996, 28).

***

После смерти заложные покойники сохраняют связь с местом своей смерти и своей могилы. Поэтому места, где произошло убийство или самоубийство, считаются в народе нечистыми и опасными. Там всегда присутствует дьявольская сила. В таких местах «чудится», «кажется», «видится». Человек, ступивший на такое место, может сбиться с дороги, тяжело заболеть и даже умереть. У скота, попавшего на такое место, может пропасть молоко.

Народ, следуя своей логике, упорно сохранял языческие способы захоронения «нечистых» покойников, не погребая их в земле. Уже в XIII веке древнерусский проповедник митрополит Серапион в своем «Слове о маловерии» обличает языческий обычаи выкапывать из земли удавленников и утопленников, чтобы избавиться от каких-то бедствий, вероятно засухи и голода: «Ныне видя Божий гнев, вы говорите: кто удавленника или утопленника похоронил, выкопайте его! О безумие злое! О маловерие! Этим ли Бога умолите, что утопшего или повесившегося выкопаете? Этим ли Божыо казнь хотите утишить?»

Церковь продолжала воевать с народными верованиями и в XVI веке, когда известный книжник Максим Грек вынужден был даже написать специальное разъяснение по этому поводу, называвшееся «Послание на безумное и богомерзкое заблуждение считающих, что вследствие погребения утонувшего и убитого бывают губительные для урожая земные стужи». Осуждая языческие суеверия, преподобный Максим Грек писал: «А мы, правоверные, какой ответ дадим в день судный, если тела утопленников или убитых не удостаиваем погребения, но на поле извлекши их, огораживаем кольями, а это беззаконно и богомерзко есть. А если случится весной студеным ветрам веять и наши посевы плохо всходят, то если знаем, где раньше был погребен утопленник или убитый, раскопаем окаянного и извержем его где-нибудь подальше, непогребенного кинем, по нашему великому безумию считая его виновником стужи».

Убеждение в необходимости погребать таких умерших в особых местах, отдельно от «родителей», было чрезвычайно сильно еще в начале XX века. Поэтому часто их хоронили на границах полей и перекрестках дорог, в лесу и других подобных местах. Особые способы погребения заложных покойников еще в XX веке сохраняли очень древние языческие черты: часто их хоронили в мокром месте, без гроба, повернув лицом в землю и в той одежде, в какой они были в момент смерти. На Русском Севере повесившихся даже не разрешали вносить в деревню, а хоронили под елью или между двумя елями. В других случаях хоронили на кладбище, но гроб зарывали в землю стоймя.

Часто полагали, что самоубийцу вообще не следует переносить на новое место для погребения, иначе он будет семь лет ходить на место своей гибели. Если же труп самоубийцы необходимо было перенести, то его переносили через перекресток, считая, что в этом случае самоубийца будет сбиваться с дороги и возвращаться назад.

Поминать самоубийц и упоминать их в заупокойной молитве считалось грехом, поскольку душа самоубийцы погибла навеки и такая молитва не только не умилостивит Бога, а, напротив, прогневает его. Самоубийц можно поминать раз в год, насыпая на перекрестках крупу для птиц или раздавая милостыню нищим поминальной едой — блинами, пирогами, крашеными яйцами.

Люди с демоническими свойствами

КОЛДУН

Заключение договора с дьяволом. Из лубочной книги XIX в.

Про бывшего мельника деда Игната все говорят, что он колдун. А что такое «колдун» — никто толком объяснить не умеет. Но повторяют, что все мельники — колдуны, потому что с чертями да водяными знаются. Живет дед Игнат один в крепкой просторной избе на краю деревни и слывет богачом. Говорят, что у него в услужении есть черти-помощники, которые приносят ему что он ни пожелает: денег, молока, масла, зерна. Это богатство они воруют в других домах, где все входы и выходы, вплоть до печной трубы, беспечные хозяева забыли осенить крестным знамением. Семьи у него нет. Друзей-приятелей тоже. Общаться с ним никто не хочет. Но все его боятся и стараются с ним не ссориться. Поговаривают, что он знает «черные» заговоры и может легко напустить на человека порчу. А порча — страшная вещь.

Это такие чародейские приемы и средства, с помощью которых можно навредить человеку и его хозяйству. И дед Игнат таких вредоносных средств знает множество. Например, он может сделать так, что в семье будут болеть и умирать дети, ссориться супруги, коровы не будут давать молока, сдохнет весь скот, на поле будет плохой урожай, на пасеке переведутся пчелы, а в доме внезапно заведется большое количество тараканов, змей, лягушек и прочей гадости. Рассказывают, что дед Игнат умеет наговаривать злые слова на хлеб, пряник, чай или водку. Если человек съест наговоренный хлеб или выпьет такой чай, то будет болеть, бледнеть и чахнуть, на его теле появятся болезненные опухоли и наросты, называемые в народе «хомутами». Если не обратиться к знахарю и не предпринять срочных магических мер, то такой человек вскоре умрет и никакие врачи ему не помогут.

Очень любит дед Игнат портить свадьбы. Особенно те, на которые его не приглашают в качестве дружки. Дружка — это главный распорядитель на свадьбе со стороны жениха. Он ведет свадьбу от начала до конца, знает все свадебные обычаи, охраняет жениха и невесту от других колдунов. Вот и на прошлой неделе была в селе свадьба — сын местного пасечника женился на первой деревенской красавице Маше. А пасечники, как известно, люди зажиточные и себе на уме — чтобы пчелы велись и давали много меда, тоже кое-какие чары знать нужно. Свадьбу устроили с размахом, гостей пригласили много. Но деда Игната на нее не позвали. «Без него обойдемся, мы и сами с усами, у нас свой дружка есть», — дошли до старого мельника слова отца жениха. «Ну, что же, попомнишь ты мне эти слова. Больно гордые стали, старым Игнатом брезгуете», — пробурчал про себя колдун.

Это сейчас жених и невеста едут в загс на роскошных лимузинах. А в старину молодые ехали венчаться в церковь на лошадях — конскую упряжь и гривы украшали цветами и разноцветными лентами, к дуге прикрепляли звонкие бубенцы и колокольчики, чтобы за версту было слышно — свадебный поезд едет. На первой тройке — жених и невеста с дружкой и первой подругой невесты, на второй — родители молодых и их крестные, на третьей — подружки невесты, а дальше — остальные гости. Если свадьба большая, повозки растягивались по дороге в церковь иногда на полкилометра. Утром в воскресенье, как и положено, свадебный поезд остановился у крыльца невесты — пора ехать венчаться. Кони горячие, колокольцы звонкие, кучер лихой, повозка богато украшена вышитыми рушниками и лентами. Не свадьба — а загляденье. Одно нехорошо — дорога в церковь идет мимо дома деда Игната. И никак нельзя объехать — другой-то дороги нет. Осторожные люди еще накануне стали перешептываться, что пасечник погорячился, не позвав колдуна. Конечно, он и сам много тайного знает — и заговоров, и молитв, но против старого мельника ему нипочем не устоять — испортит тот молодых.

Резво тронулся свадебный поезд через все село. А вот и околица видна, и дом деда Игната. Подъехали кони к его дому — а дальше ни с места. Не идут, и все. Кучер их и уговаривает, и вожжами охаживает — все бесполезно. Стоят кони как вкопанные. Конфуз, да и только. Отец жениха понял, что надо идти на поклон к старому колдуну. Не отменять же венчание. Вылез он из повозки, зашел в дом, поклонился в пояс: «Прости меня, Игнат, забыли мы тебя пригласить в спешке. Дай молодым проехать, не губи свадьбу. А уж после венчания милости просим за свадебный стол — и накормим, и напоим допьяна». Посмотрел на него дед Игнат сурово, помолчал для важности, потом говорит: «Ладно уж, прощаю. Не страдать же молодым из-за твоей глупости». Махнул он платком в окно — и кони взяли рысью с места, как будто и не останавливались. А как колдун остановил коней — никто не знает. Из дома-то он не выходил. Правда, одна старая бабка, которая в молодости тоже колдовством грешила, объяснила. Чтобы остановить свадебный поезд, нужно положить на дороге, где он проедет, стручок гороха с девятью горошинами и сказать: «Девять горошин, десятая невеста, кони ни с места!» И на этом месте кони остановятся. Вот какой человек этот дед Игнат.