Жан Лаффит - Командир Марсо

• Название: Командир Марсо
• Автор: Жан Лаффит
• Издательство: Вече
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-3457-0

Франция, 1943 год, департамент Дордонь. Крестьянин Роже Беро, который, сбежав из немецкого плена, ничего не хотел слышать о войне и считал своей главной заботой урожай винограда, принимает непростое решение уйти в маки. Отрядами партизан руководит отважный командир Марсо. Однако в один из дней, когда становится известно, что гитлеровцы готовят серьезную карательную операцию и окрестности наводнены шпионами, командир Марсо пропадает без вести…

---

На другой день утром он покидает ферму и в конце концов благополучно добирается до условленного места встречи. Кого-то он там застанет? С трепетом в сердце он всматривается, ищет каких-нибудь признаков, которые говорили бы о присутствии товарищей.

— Это он! Скорее сюда!

Рамирес первый выбегает ему навстречу. От радости он прыгает, танцует, кричит диким голосом.

— А где остальные? — спрашивает Марсо.

— Все налицо. Одного тебя не хватало.

— А Пайрен?

— Жив и здоров, только очень подавлен. Он думает, что ты погиб. Да и все так считали.

Марсо усмехается, точно речь идет о чем-то совершенно немыслимом. По просьбе друзей он рассказывает, как было дело… Рассказывает совсем просто. В заключение вынимает револьвер и, вытянув руку, долго целится в воображаемую мишень.

— И вот, — говорит он, — то, что я чуть не сделал.

Марсо нажимает на спусковой крючок. Слышится только негромкое щелканье. Пуля, предназначенная им для себя, не вылетела. Значит, она не вылетела бы и тогда…

Марсо, очевидно, вспоминает о том, как он мерз в холодной воде, потому что по спине у него пробегают мурашки…

XXIV

Роз Франс увезли из Бреньяды на первой машине. Она слышала стрельбу и крики, видела растерянность на лицах дарнановцев и чувствовала, что ее похитителей охватил страх… И как горько ей было! Ведь товарищи где-то совсем рядом, она ждет, что вот-вот кто-нибудь из них, может быть, сам Марсо, появится внезапно, чтобы спасти ее, — и как раз в этот момент ее насильно усаживают в немецкую машину; ей приходится терпеть глумление двух солдафонов, которые, чуть не раздавив ее, втискиваются рядом с ней на сиденье… Пока машины спускались с холма, Роз все еще надеялась на спасение: около леса на них могут напасть партизаны… Даже если бы во время перестрелки ее убили, и то было бы лучше… Но лес выглядел безлюдным, безнадежно спокойным… Она невольно вспомнила, как совсем недавно Соланж удивлялась, что в лесу им не встретился ни один партизан… Затем блеснула новая надежда — мост! Мост разрушен, его приходится объезжать и переправляться через речку вброд… Прекрасное место для засады! Но препятствие было преодолено с поразительной легкостью… Дарнановцы сошли с грузовиков, и машины осторожно поехали по дороге, проложенной местными крестьянами для своих телег. Никакой суеты — всего несколько обычных команд и чисто военный маневр, и вот автоколонна в полном составе снова на большой дороге… Роз подумала о Палиссаке. Решатся ли они там проехать? Как знать? Они все же решились. Спокойно проехали через маленький городок, встреченные, как ей показалось, полнейшим безразличием. Мелькнули церковь, булочная, кафе Тайфера и в окне за стеклом какая-то фигура, велосипед, оставленный около почты, куры, что-то клюющие во дворе жандармерии, дети в саду… Та же картина и по приезде в Бержерак: дорога, по обеим сторонам которой растут высокие деревья, небольшие домики с садами, полными цветов, вывеска на великолепной даче: «Вилла счастья» и тихие, безнадежно спокойные городские улицы; на тротуарах нет пешеходов, в магазинах нет покупателей, только одиноко стоит на своей площадке полицейский, обвязавший кепи платком для защиты от ярких лучей солнца… Однако в самом центре площади, на эстраде для оркестра, дегтем сделана надпись, которую немцам не удалось стереть: «Смерть захватчикам! Долой оккупантов!»

Роз Франс подвезли прямо к комфортабельному дому, отделенному от других домов небольшим парком. Открылись решетчатые ворота, и машина въехала во двор. Когда ворота снова закрылись, Роз услышала, как отъехали грузовики с дарнановцами, направлявшимися, очевидно, в другое место. Она заметила еще, что машина, где находился папаша Дюшан, тоже не въехала в ворота.

Роз усадили в каком-то коридоре. Оба сопровождавших ее конвоира сели рядом с ней на той же скамье. Ожидание всегда тягостно. Врезается в память каждая мелочь: стук пишущей машинки, хлопанье двери, звонок телефона… Все вокруг казалось вполне нормальным, спокойным, размеренным и отрегулированным, как часы, тиканье которых она отчетливо слышала…

Роз ожидала добрый час. Наконец открылась дверь и офицер, бывший с дарнановцами в Бреньяде, позвал ее:

— Мадемуазель Верной, пожалуйста, пройдите сюда.

Роз поднялась, встали и сопровождавшие ее солдаты.

Она сразу же спохватилась, что выдала себя, отозвавшись на свое имя. Офицер посторонился, уступая ей дорогу. Они вошли в довольно просторную комнату. Там работали трое молодых военных, каждый за отдельным столом с красующимся на нем букетиком гвоздики. Они едва подняли голову. Оба солдата сели у входа. Роз повернулась к офицеру.

— Дальше, — сказал он.

Офицер толкнул обитую дверь, и на этот раз Роз оказалась в уютном, хорошо обставленном кабинете с открытым окном, выходящим в парк. На секунду у нее мелькнула мысль выскочить в окно, но ей мешали наручники, крепко сжимавшие руки, — они заранее обрекали на неудачу всякую подобную попытку. Да и куда можно убежать? Парк был окружен высокой оградой; за окном раздавался собачий лай.

Налево от входа за маленьким столом работала машинистка, с крашеными, цвета платины волосами и ярко-красными ногтями. Справа стоял письменный стол. За ним какой-то субъект в штатской одежде равнодушно перебирал папки с бумагами. Другой, значительно больший письменный стол стоял в глубине комнаты. На стене над ним висел большой портрет Гитлера; казалось, фюрер сидит за столом.

— Садитесь, — пригласил офицер, указывая Роз на кресло.

Сам он остался стоять и лишь прислонился спиной к окну, чтобы лучше видеть ее лицо. Он вынул из серебряного портсигара сигарету, закурил ее от зажигалки, услужливо протянутой ему штатским, и небрежно взял в руки отпечатанный на машинке листок.

— Мари Верной, известная под кличкой Роз Франс. Член Коммунистической партии. Разыскивалась в Бордо, Нанте, затем в Дордони. Арестована сегодня в деревне Бреньяде, где она скрывалась. Все правильно?

Роз утвердительно кивнула головой.

— Вы не рядовой член партии, а ответственный руководитель. Согласно нашим данным, вы связаны со всеми партийными организациями юго-западного района Дордони. В наших сведениях упоминается также о ваших связях с военным руководством отрядов Ф.Т.П., действующих в том же районе. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Я признаю, что мое имя — Мари Верной. Я горжусь тем, что принадлежу к Французской коммунистической партии. Под ее руководством я действовала как патриотка, защищая свою родину. Я ни в чем не раскаиваюсь и лишь сожалею, что не имела возможности сделать больше. А теперь вы можете меня убить. Больше вы ничего обо мне не узнаете.

— Разве речь идет о вас? — проговорил, сдерживая досаду, офицер. — Вы у нас в руках. Следовательно, сами вы нас больше не интересуете. Речь идет о других.

— Бесполезно продолжать, — ответила Роз.

— Мы, собственно, еще и не начали, — сказал офицер. — Вы, полагаю, знаете, что в этом доме обычно говорят всё…

— Это не в моем характере.

— Мне жаль вас. Мне хотелось бы избежать по отношению к вам процедуры… скажу прямо, очень неприятной. Вы красивы… Итак, значит, нет? Вам нечего сказать?

Роз презрительно молчала.

— Тем хуже для вас.

Офицер повернулся к штатскому, быстро сказал ему несколько слов по-немецки и направился к двери.

— Мы увидимся с вами позже, мадемуазель Франс.

Машинистка с крашеными волосами тоже вышла из комнаты, сделав недовольную гримасу. Роз осталась наедине с неизвестным. Он был очень тщательно одет; как у фюрера, со лба у него свисала прядь волос и над губой топорщились небольшие усики. Он не спеша поднялся и закрыл окно…

— Начинается гроза. Лучше избегать сквозняков, — сказал он на чистейшем французском языке.

Вернувшись к своему письменному столу, он вынул пару черных перчаток, надел их, тщательно расправив каждый палец, застегнул пуговки на запястье, взглянул на молодую женщину и улыбнулся улыбкой садиста.

Роз содрогнулась.

— Встань! Подойди сюда, ближе, на расстояние руки… Как зовут твоего партийного руководителя?

Роз не отвечала. От первого удара по лицу у нее зашумело в ушах. Вторым она была отброшена к стене. Ей показалось, что она оглушена и теряет сознание. Но ее истязатель действовал методично. Он схватил ее одной рукой за плечо, а другой, сжатой в кулак, нацелился в грудь.

— Как его имя? Ну, того, чье прозвище Гастон?

После этого удары сыпались один за другим с небольшими промежутками, рассчитанными на то, чтобы дать ей опомниться. Роз кричала, стонала, но не произносила ни слова. Палачу стало жарко, он снял пиджак и засучил рукава рубашки. Он был весь в поту… Наконец, после страшного удара, Роз лишилась сознания, но тут же пришла в себя от какого-то похожего на взрыв грохота. Однако это был всего лишь раскат грома. Гестаповец, вероятно, уже устал. Он снял перчатки, тщательно уложил их в ящик стола, вызвал двух солдат и, не говоря ни слова, вышел.