Александр Свечин - Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй

• Название: Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй
• Автор: Александр Свечин
• Издательство: Государственное издательство. Отдел военной литературы
• Жанр: История
• Год: 1927

Труд А. Свечина представлен в двух томах. Первый из них охватывает период с древнейших времен до 1815 года, второй посвящен 1815–1920 годам. Настоящий труд представляет существенную переработку «Истории Военного Искусства». Требования изучения стратегии заставили дать очерк нескольких новых кампаний, подчеркивающих различные стратегические идеи. Особенно крупные изменения в этом отношении имеют место во втором томе труда, посвященном новейшей эволюции военного искусства. Настоящее исследование не ограничено рубежом войны 1870 года, а доведено до 1920 г.

Работа рассматривает полководческое искусство классиков и средневековья, а также затрагивает вопросы истории военного искусства в России.

---

В Англии военной цензуры не было; но если раньше об этом не приходилось жалеть, так как известия с театра войны попадали с большим запозданием, то после проложения телеграфного кабеля из Варны в Балаклаву в английских газетах можно было найти самые свежие данные о положении дел в английской армии в Крыму и ожесточенную критику всей военной организации. Эта гласность явилась могучим двигателем английской военной реформы 1855 г., но крайне осложнила положение английского командования и чрезвычайно облегчила работу русской разведки: статьи Таймса передавались по телеграфу через Берлин — Варшаву в Петербург. Печать еще не учла требования, выливавшиеся из нарождения телеграфа.

Морские силы. Россия создала к половине XIX столетия многочисленный парусный флот. Численность наших морских команд достигала 80 тыс. и значительно превышала мирную численность моряков военного флота Англии и Франции, взятых вместе. При морском бюджете около 18 миллионов рублей мы делали большие успехи в постройке деревянных парусных кораблей, особенно в Черном море. Севастополь располагал замечательными для своей эпохи сухими доками. Судостроение на Черном море велось много лучше и дешевле, чем на Балтийском; на черноморскую эскадру расходовались главные средства; во главе ее стояли лучшие адмиралы — Лазарев и Корнилов; черноморский флот круглый год нес тяжелую крейсерскую службу у кавказских берегов и являлся хорошо тренированным. Главные силы русского флота находились в Черном море.

Наше крепостное хозяйство приспособилось к конкуренции с Англией на море; в моральном отношении русские команды были несравненно выше вербованных английских. Английский флот в первой половине XIX века в численном отношении развивался слабо, но находился в порядке. Новости техники усваивались, впрочем, французским флотом скорее, чем английским, и французские моряки являлись по своему составу более надежными, чем экипажи английских кораблей.

Переворот в военно-морской технике середины XIX столетия, вызванный введением во флотах винтовых двигателей, конечно, пошел целиком в пользу государств, стоявших впереди в промышленном отношении, и сделал для нас всякую борьбу за господство на море невозможной. Винтовые механизмы в России не выделывались, выписка их из-за границы обходилась дорого и не обеспечивала потребностей флота, опытных русских машинистов в природе не было. В этих условиях столкновение наших эскадр с англо-французскими могло привести лишь к поражению; поэтому русский флот в Восточную войну от боя уклонился. Черноморская эскадра, ограничившись уничтожением под Синопом турецких фрегатов, скрылась в Севастополе. Базы нашего флота — Севастополь и Кронштадт — оказались достаточно сильными, чтобы союзные эскадры отказались от их атаки.

Дунайская кампания 1853–54 г. К оккупации дунайских княжеств было приступлено 21 июня 1853 года, 80 тыс. армией князя Горчакова. Турки начали в октябре враждебные действия; силы турок на Дунае достигли 90 тыс., наполовину второлинейных войск (редиф) без обозов, с плохим снабжением. Объявление Турцией войны побудило усилить русские войска на Дунае до 180 тыс. — одной четверти всей русской полевой армии. Остальные три четверти распределились так: 207 тыс. охраняли столицу и балтийское побережье, 140 тыс. — были развернуты в Польше против Австрии, обнаруживавшей враждебные намерения, 83 тыс. охраняли Крым и побережье Черного моря, 100 тыс. удерживали Кавказ.

Первый период кампании на Дунае, до вступления в войну Англии и Франции (начало марта 1854 года), характеризуется обязательством русских не переходить через Дунай и невозможностью для турок предпринять какие-либо крупные наступательные попытки. Наши войска приняли, однако, сосредоточенную группировку, как будто задача заключалась в том, чтобы отбить наступление через Дунай крупных сил. В действительности же дело заключалось исключительно в том, чтобы не потерпеть мелких неудач, которые могли бы быть раздуты турками и враждебной нам европейской печатью, чтобы подорвать престиж русских войск и облегчить партиям войны во Франции и Англии увлечь эти государства на открытый разрыв с Россией. Пользуясь тем, что русские были связаны обязательством не переходить Дунай, и, следовательно, турки за Дунаем находились в полной безопасности, Омер-паша сосредоточил свои силы в двух группах — у Видина и Туртукая — и совершил две удачные вылазки на левый берег Дуная: первая — это переправа турок у Ольтениды, отражение первого русского натиска и затем добровольный уход турок за Дунай; вторая — безнаказанная атака турок на русский полк, квартировавший в селе Четатти. Эти ничтожные булавочные уколы позволили кричать о турецких победах, о том, что русская армия совсем не так страшна, как рисуют ее воспоминания о наполеоновских походах, и в результате получили крупное реальное значение.

Паскевич и осада Силистрии. Второй период Дунайской кампании начался 23–25 марта весьма успешной переправой русской армии через нижний Дунай, в Добруджу. Быстрое развитие активных действий, разгром вдвое слабейших сил турок, овладение Балканами, угроза Константинополю могли бы заставить умолкнуть враждебные нам течения в Австрии и внушить почтение к русской армии, На беду русских, главнокомандующим был назначен князь Паскевич, величайший военный авторитет в глазах Николая I. Паскевич, поклонник церемониального марша, эгоистический генерал, опасавшийся ставить на карту свою раздутую репутацию, купленную не слишком трудными победами над персами, поляками, венгерцами, импонировал своими стратегическими идеями, лежавшими в русле сокрушения: 1) всегда держать силы сосредоточенными, жертвуя второстепенными интересами; 2) уделять величайшее внимание правильному снабжению армии. Паскевич оценивал Австрию, как нашего важнейшего врага; таран, по его мнению, следовало нацелить на Карпаты, а не на Балканы; турки являлись второстепенным врагом, которому следовало уделять минимум сил и внимания; развертывание русской армии на Дунае, тылом к Австрии, представлялось ему, как капитальная ошибка. Надо было уходить, как можно скорее, из дунайских княжеств за р. Прут. Николай I не разделял этой панической оценки политического положения; он ожидал, что победа над турками заставит Австрию прекратить бряцание оружием.

Основная ошибка мышления Паскевича заключалась в недооценке реальных военных событий, признаваемых им за второстепенные, в пользу главного театра, лишь туманно намечавшегося в будущем. Даже в момент осады Севастополя Паскевич противился всеми силами отправке подкреплений на этот второстепенный театр, чтобы не ослабить себя на жизненном направлении против главного возможного врага — Австрии. Но так как последний враг так и не выступил, и Восточная война сложилась только в плоскости измора, в борьбе не на жизненных направлениях, а на второстепенных театрах, то идеология сокрушения, представленная Паскевичем, вела лишь к увеличению числа бездействующих русских войск за счет действующих, к понижению энергии наших усилий и к повышению расходов войны.

Повинуясь формальному приказу императора Николая, Паскевич, медленно подвигаясь, приступил 17 мая к осаде Силистрии — старой турецкой крепости, с вынесенными на 1½–2 версты временными укреплениями. Паскевич опасался, что англичане и французы, начавшие собираться в Варне, вместе с турками атакуют его. Конечно, живая сила неприятеля интересовала печального стратега сокрушения гораздо больше, чем непосредственный географический объект — Силистрия. Поэтому Паскевич не обложил последнюю крепость, а стал рядом с ней, выделил ничтожные силы для самой осторожной постепенной атаки слабого земляного форта Араб-табия, а главные силы держал сосредоточенно на предмостной позиции у Дуная и энергично укреплял ее, готовясь к бою с неприятелем, который вовсе не собирался показываться. Более формального выполнения директивы царя — атаковать Силистрию — трудно было придумать. Один из военных инженеров, руководивший осадными работами, прославившийся впоследствии под Севастополем — Тотлебен — подслушал солдатский разговор, так пояснявший непонятные армии распоряжения Паскевича: «За что мы здесь деремся», спрашивает один служивый другого. «Какой ты дурак, — последовал ответ, — паша хочет сдать Силистрию, а фельдмаршал не хочет ее взять»[15].

Критическое отношение к распоряжениям Паскевича вылилось в импровизацию, в ночь на 29 мая, штурма Араб-табия. После отбитой вылазки турок, Араб-табия смолк и казался совершенно очищенным гарнизоном. Гвардейские офицеры — Костанда, граф Орлов, князь Щербатов — находившиеся при генерале Сельване, командующем войсками, ведшими осадные работы, сговорились и подбили его — двинуться немедленно и захватить турецкий форт. В первом часу ночи двинулись три батальона; в 50 шагах от форта наши барабаны ударили бой к атаке и разбудили спящих турок. Все же удалось перебраться через ров, глубиной в 12 фут, с крутыми откосами, взобраться на бруствер; началась штыковая свалка. Форт был уже почти в наших руках, когда генерал Сельван был убит, а заместитель его, генерал Веселицкий, человек робкий перед неприятелем и еще больше перед начальством, испугавшись ответственности перед Паскевичем за проявление инициативы, приказал ударить отбой. Войска отступили с потерей в 939 человек.