Георг Гегель - Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

• Название: Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия
• Год: 1956

Собрание сочинений в 14 томах.

Год: 1929-1959

---

{134}

сердечность (Gemut). Про человека говорят, что он не обладает этой сердечностью, поскольку он, обладая полной трезвостью сознания, все рассматривает соответственно своим определенным целям и согласно им всегда поступает — будь то субстанциальные, великие цели или мелочные и несправедливые интересы; человеком сердечным, напротив, будет называться тот, кто дает во всей силе проявиться своей, хотя бы ограниченной, но проникнутой чувством индивидуальности, и кто всецело преисполнен ее особенностями. Про такую сердечность можно, однако, сказать, что она в меньшей мере представляет собой гений, чем то, что называется indulgere genio (отдаться своему гению).

Прибавление. Что в прибавлении к

{§ 402}

мы охарактеризовали как душу, всецело охваченную грезами и предчувствием своего индивидуального мира, то в заглавии к приведенному выше параграфу было названо «чувствующей душой в ее непосредственности». Эту форму развития человеческой души мы намерены представить здесь еще определеннее, чем в приведенном выше примечании. Уже в примечании к

{§ 404}

было сказано, что ступень грез и предчувствия образует в то же время такую форму, до которой дух, уже развившийся до сознания и рассудка, снова может опуститься, как до некоторого болезненного состояния. Оба способа существования духа — здоровое рассудочное сознание, с одной стороны, состояние грез и предчувствия, с другой, могут на рассматриваемой здесь первой ступени развития чувствующей души существовать как более или менее взаимно проникающие друг друга, ибо своеобразие этой ступени как раз в том и состоит, что здесь смутное, субъективное или предчувствующее сознание еще не поставлено в прямую противоположность к свободному, объективному или рассудочному сознанию, как это имеет место на второй ступени чувствующей души, на стадии помешательства, но скорее имеет к последнему сознанию отношение чего-то от него только отличного и, следовательно, может быть смешиваемо с рассудочным сознанием. На этой ступени дух поэтому не существует еще как противоречие внутри себя самого; обе стороны его, вступающие друг с другом в противоречие при состоянии помешательства, здесь находятся еще в непосредственном отношении друг к другу. Эта стадия может быть названа магическим отношением чувствующей души; ибо этим выражением обозначается чуждое всякой опосредствованности отношение внутреннего к внешнему или к другому вообще; магическая сила есть та сила, действие которой не определено соответственно связи, условиям и опосредствованиям объективных отношений; но такая, без всякого опосредствования действующая сила и есть «чувствующая душа в ее непосредственности».

Для понимания этой ступени развития здесь будет не лишним ближе разъяснить понятие магии. Абсолютная магия была бы магией духа как такового. Этот последний также оказывает на субъективный дух

{135}

предметы магическое влияние, действует магически на другой дух. Но в этом отношении непосредственность есть только мо- мент; опосредствование, осуществляемое через мышление и созерцание, а также посредством языка и жестов, образует здесь другой момент. Правда, ребенок испытывает влияние со стороны духа взрослых людей, которыми он бывает окружен, преимущественно непосредственным образом; однако, в то же время это отношение опосредствовано сознанием и начинающейся самостоятельностью ребенка. Среди взрослых людей более сильный дух проявляет магическую власть над более слабым, например Лир над Кентом. Он чувствует к несчастному королю непреодолимое влечение, потому что ему кажется, что лицо Лира имеет нечто такое, почему, как он выражается, ему очень «хочется называть его господином». Так и одна королева Франции, когда ее обвиняли, что она действовала на своего супруга волшебством, ответила, что она не применяла к нему другой магической силы, кроме той, которую сама природа дала более сильному духом над более слабым.

Подобно тому, как в приведенных случаях магия состоит в непосредственном воздействии одного духа на другой, так и вообще, когда речь идет о магии или волшебстве, — даже в тех случаях, когда она относилась только к предметам природы, как солнце и луна, — сознанию всегда преподносится представление о том, что волшебство осуществляется главным образом через непосредственно действующую силу духа, и притом не силу божественного, но силу дьявольского духа; так что как раз в той мере, в какой кто-либо обладает чудодейственной силой, он подвластен дьяволу.

Самой свободной от всякого опосредствования магией ближайшим образом является та, которую индивидуальный дух проявляет по отношению к своей собственной телесности, делая эту последнюю подчиненной, ни к какому противодействию не способной исполнительницей его воли. Но и по отношению к животным человек проявляет в высшей степени свободную от всякого опосредствования власть, так как эти последние не в состоянии переносить человеческого взгляда.

Но, кроме только что указанных действительно имеющих место магических способов действия духа, человеческому роду ошибочно приписывали также первобытное магическое состояние, в котором человеческий дух и. без развитого сознания совершенно непосредственно познал законы внешней природы и свое собственное подлинное существо, равно как и природу бога, притом гораздо более совершенным образом, чем в настоящее время. Это представление в одинаковой мере противоречит, однако, и Библии и разуму, ибо в мифе о грехопадении Библия совершенно определенно говорит, что познание истины досталось человеку только вследствие разрыва первоначального райского единства

{136}

человека с природой. Басни о том, что первобытный человек обладал большими астрономическими и иными знаниями, при ближайшем рассмотрении оказываются пустяками. Правда, о мистериях можно сказать, что они содержат в себе обломки раньше имевшегося познания; следы инстинктивно действующего разума можно встретить в самые ранние и самые грубые времена. Но такие порождения человеческого разума, еще лишенные формы мысли, носящие характер инстинкта, не могут иметь значения в качестве доказательств первобытного научного познания; скорее они неизбежно являются чем-то вполне ненаучным, присущим только ощущению и созерцанию, так как наука не может быть чем- то первым, но только последним.

Сказанное относится к сущности магического вообще. Что же ближе касается способа, каким эта сущность проявляется в сфере антропологии, то здесь мы можем различить два рода форм магического отношения души.

Первая из этих форм может быть обозначена как формальная субъективность жизни. Формальна эта субъективность потому, что она так мало присваивает себе то, что принадлежит объективному сознанию, что сама представляет собой скорее момент объективной жизни. На этом основании она столь же мало, как, например, прорезывание зубов, есть что-либо не долженствующее быть, что-либо болезненное, но скорее является необходимой ступенью развития и здорового человека. Однако в формальной природе, в чуждой всяких различий простоте этой субъективности, заключается в то же время и то, что, — независимо от пока еще совершенно исключенной отсюда прямой противоположности субъективного сознания объективному, противоположности, господствующей только при состоянии помешательства, — здесь не может быть и речи об отношении двух самостоятельных личностей друг к другу; такое отношение открывается перед нами только во второй форме магического состояния души.

Подлежащая рассмотрению прежде всего первая форма этого состояния в свою очередь содержит в себе троякого рода состояния: 1. Естественное сновидение.

2. Жизнь ребенка в утробе матери и 3. Отношение нашей сознательной жизни к нашей скрытой внутренней жизни, к нашей определенной духовной природе или к тому, что назвали гением человека.

1. Состояние сновидения Уже при рассмотрении в

{§ 398}

состояния пробуждения индивидуальной души и еще более подробно при установлении определенного различия между сном и бодрствованием нам приходи-

{137}

лось, забегая вперед, говорить о естественных сновидениях, потому что эти состояния есть момент сна и, при поверхностном взгляде на дело, могут быть рассматриваемы как доказательство тождественности сна и бодрствования; против такого поверхностного взгляда мы должны были отстаивать существенное различие обоих этих состояний также и в отношении сновидения.

Настоящее место рассмотрения только что названной деятельности души находится в начатом впервые только в

{§ 405}

объяснении развития души, объятой состоянием грез и предчувствия ее конкретной природной жизни. Поскольку мы здесь можем сослаться на то, что уже было сказано в примечании и прибавлении к