Георг Гегель - Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

• Название: Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия
• Год: 1956

Собрание сочинений в 14 томах.

Год: 1929-1959

---

?) Как в чувствующей субстанциальности нет противоположности к внешнеобъективному, так и внутри самого себя субъект существует в таком единстве, в котором все частные особенности чувствования уже исчезли, так что, поскольку деятельность органов чувства здесь замерла, общее чувство приобретает теперь особые функции, и люди начинают видеть и слышать пальцами, в особенности подложечной областью, желудком и т. д.

Понимать для рассудочной рефлексии значит познавать ряд посредствующих звеньев между каким-либо явлением и другим наличным бытием, с которым это явление находится в связи, — значит усмотреть так называемый естественный ход явлений, определяемый законами и отношениями рассудка (например, причинности, достаточного основания и т. д.). Жизнь чувства, даже если она оказывается способной только к формальному знанию, как в упомянутых болезненных состояниях, есть как раз та форма непосредственности, в которой не существует различий между субъективным и объективным, между рассудочной личностью и внешним миром, а равно не существует также упомянутых отношений конечности между этими моментами. Понимание этой лишенной всяких отношений и в то же время совершенно заполненной связи делается невозможным, если предположить существование

{144}

личностей, самостоятельных в отношении друг к другу и в отношении к содержанию объективного мира, а также если предположить абсолютность пространственной и материальной внеполож- ности вообще.

Прибавление. В прибавлении к

{§ 405}

мы уже говорили, что следует различать двоякого рода формы магического отношения чувствующей души и что первая из этих форм может быть названа формальной субъективностью жизни. Рассмотрение этой первой формы было закончено в только что упомянутом прибавлении.

Теперь нам предстоит поэтому рассмотреть вторую форму упомянутого магического отношения, именно реальную субъективность чувствующей души. Реальной мы называем эту субъективность потому, что здесь вместо нераздельного субстанциального единства души, господствующего в сонных грезах, равно как в состоянии зародыша и в отношении индивидуума к своему гению, на первый план выступает действительно двоякая душевная жизнь, предоставляющая обеим сторонам своим своеобразное наличное бытие.

Первая из этих сторон есть непосредственное отношение чувствующей души к ее индивидуальному миру и субстанциальной действительности, вторая сторона, напротив, есть опосредствованное отношение души к миру, находящемуся с ней в объективной связи. То обстоятельство, что обе эти стороны разобщаются, достигают в отношении друг друга самостоятельности, — следует обозначить как болезнь, ибо это разобщение, в противоположность к рассмотренным в

{§ 405}

способам проявления формальной субъективности, не составляет какого-либо момента самой объективной жизни. Подобно тому как телесная болезнь состоит в затвердении какого-либо органа или системы органов наперекор общей гармонии индивидуальной жизни, причем такое торможение функции органа и его отделение иногда заходит настолько далеко, что частная деятельность некоторой системы органов получает значение центрального пункта, концентрирующего в себе деятельность организма, превращаясь в увеличивающийся нарост, — так и в душевной жизни болезнь наступает тогда, когда чисто душевное в организме, освобождаясь от власти духовного сознания, присваивает себе функцию последнего, и дух, теряя власть над подчиненной ему душевной стороной, перестает владеть самим собой и снижается сам до формы чего-то душевного, утрачивая тем самым то, что для здорового духа является существенно объективным, а именно свое, опосредствованное снятием всего внешне положенного, отношение к действительному миру.

То обстоятельство, что душевная сторона приобретает самостоятельность по отношению к духу и даже захватывает его функцию, возможно потому, что душевная сторона в такой же мере отлична от духа, как и тождественна ему. Поскольку душевное отделяется от духа, полагает себя для себя, постольку оно лридает себе вид того, чем дух является в действительности, —

{145}

а именно вид для-себя-самой-сущей души в форме всеобщности.

Возникающую вследствие упомянутого выше отделения душевную болезнь можно не только сравнить с телесной болезнью, но она в большей или меньшей мере связана с ней, ибо при отрыве душевного от духа телесность, необходимая как этому последнему, так и первому для их эмпирического существования, распределяется между этими двумя расходящимися сторонами, сама становясь тем самым чем-то отторгнутым, следовательно, болезненным.

Болезненные состояния, в которых проявляется такое отделение душевной стороны от духовного сознания, бывают весьма многообразны, почти каждая болезнь может развиться до стадии упомянутого отделения. Но здесь, при философском рассмотрении нашего предмета, нам предстоит проследить не неопределенное многообразие болезненных форм, но установить лишь то всеобщее, которое различным образом выражается в главных формах. К числу болезней, в которых это всеобщее может проявляться, относятся сомнамбулизм, каталепсия, период полового созревания девушек, состояние беременности, а также пляска св. Витта и, наконец, момент приближения смерти, когда он влечет за собой интересующее нас расщепление жизни на делающееся более слабым здоровое опосредствованное сознание и на все больше получающее исключительное господство душевное знание; в особенности же здесь должно быть исследовано то состояние, которое получило название животного магнетизма, как в тех случаях, когда состояние это само собой развивается в индивидууме, так и тогда, когда его в данном индивидууме особым способом вызывает некоторый другой индивидуум. Состояние расщепления душевной жизни, о котором здесь идет речь, может быть вызвано также и духовными причинами, в особенности религиозной и политической экзальтацией. Так, например, в севеннской войне освобожденная душевная сторона обнаружилась как некоторый дар ясновидения, в сильной степени действующий у детей, девушек, а также у стариков. Но самый замечательный случай такой экзальтации представляет собой знаменитая Жанна д'Арк, у которой, с одной стороны, видно патриотическое воодушевление совершенно чистой, простой души, а с другой — особое магнетическое состояние.

После этих предварительных замечаний рассмотрим здесь отдельные главные формы, в которых проявляется разобщение душевного и объективного сознания. При этом нам почти нет надобности упоминать здесь о том, что уже раньше было сказано о различии обоих способов отношения человека к своему миру.

Именно объективное сознание знает мир как внешнюю для него, бесконечно многообразную, но во всех своих моментах необходимо связанную, ничего неопосредствованного в себе не содержащую объективность; к этой объективности объективное сознание относится

{146}

соответствующим ей, т. е. в такой же мере многообразным, определенным, опосредствованным и необходимым способом, а потому и к определенной форме внешней объективности оно может вступить в отношение лишь посредством определенного органа чувств, например посредством глаз; наоборот, чувство, или субъективный способ знания, может или совсем, или по крайней мере отчасти избегнуть неотъемлемых от объективного знания опосредствований и условий, например, может без помощи глаз и без посредства света воспринимать видимое.

1) Это непосредственное знание обнаруживается прежде всего у тех лиц, которые способны, так сказать, чувствовать металл и воду. Под этим названием разумеют тех людей, которые в совершенно бодрствующем состоянии, без посредства чувства зрения, замечают находящийся под почвой металл или воду. Что такие люди встречаются нередко, не подлежит никакому сомнению. По заверению Аморетти, он открыл это своеобразие чувствования более чем у четырехсот частью совершенно здоровых индивидуумов. Кроме металла и воды некоторые люди способны совершенно непосредственным образом ощущать также и соль, так как, попадаясь в большом количестве, она вызывает в них неприятное самочувствие и некоторый страх. При разыскивании скрытых вод и металлов, равно как и соли, индивидуумы этого рода применяют также и гадательный прут. Последний представляет собой имеющий форму вилки ореховый прут, который обеими руками держат за концы вилки и конец которого загибается в направлении упомянутых предметов. При этом само собой понятно, что движение орехового прута коренится не в нем самом, но определяется исключительно только ощущением человека, подобно тому как при так называемом подвешивании, — хотя в данном случае, т. е. в случае применения нескольких металлов, между этими последними может иметь место известное взаимодействие, — ощущение человека всегда является главным определяющим фактором. Ибо если, например, золотое кольцо держать подвешенным над стаканом воды, то кольцо ударится о край стакана столько раз, сколько ударов бьют часы; это объясняется единственно тем, что если, например, бьет одиннадцатый удар, и я знаю, что теперь уже одиннадцать часов, то этого моего знания достаточно, чтобы остановить кольцо. — Рассказывают, что вооруженное гадательным прутом чувство простиралось иногда и дальше, чем только на открытие мертвых тел природы; оно служило для разыскания воров и убийц. Как бы много шарлатанства ни содержалось в существующих по поводу этого предмета рассказах, все же некоторые из относящихся сюда случаев заслуживают, повидимому, доверия. Сюда относится в особенности, например, тот случай, когда один живший в семнадцатом столетии заподозренный в убийстве французский крестьянин был приведен в погреб, где было совершено убийство. Там его