Георг Гегель - Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

• Название: Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия
• Год: 1956

Собрание сочинений в 14 томах.

Год: 1929-1959

---

Содержание этого созерцающего знания нам предстоит теперь определить ближе.

A) Прежде всего существуют такие состояния, когда душа узнает о некотором содержании, которое она давно забыла и кото-

{150}

рое в состоянии бодрствования она уже не может довести до своего сознания. Это явление встречается при многих заболеваниях.

Самое поразительное явление этого рода состоит в том, что некоторые люди, заболевая, начинают говорить на языке, которым они в ранней юности, правда, занимались, но говорить на котором в состоянии бодрствования они уже более не способны. Случается также, что простые люди, которые привыкли вообще говорить легко только на нижненемецком диалекте, в магнетическом состоянии без труда говорят на верхненемецком. Не менее несомненным является и тот случай, что в подобном состоянии некоторые люди с совершенной легкостью передают исчезнувшее из их сознания и никогда наизусть ими не заученное содержание чего-либо задолго перед тем ими прочитанного. Так, например, один человек читал наизусть длинное место из «Ночных дум» Юнга, из которого в состоянии бодрствования он ничего уже не мог припомнить. Особенно замечательным примером является также мальчик, который в самой ранней юности получил вследствие падения ранение мозга, подвергался в связи с этим операции и постепенно до такой степени утратил память, что спустя час уже не знал, что перед тем делал; будучи приведен в магнетическое состояние, он снова в совершенстве овладевал своей памятью, так что оказывался в состоянии указать причину своей болезни, инструменты, применявшиеся при перенесенной им операции, равно как и лиц, ее производивших.

B) Еще более изумительным, чем только что рассмотренное знание содержания, уже ставшего достоянием внутреннего суще- ства души, может показаться ничем не опосредствованное знание таких событий, которые для чувствующего субъекта являются еще внешними. Ибо относительно этого второго содержания созерцающей души мы знаем, что существование внешнего связано с пространством и временем и наше обыкновенное сознание опосредствовано этими обеими формами внеположности.

Что касается прежде всего пространственно далекого от нас, то об этом последнем мы можем иметь знание, поскольку мы находимся в состоянии бодрствования, лишь при том условии, что мы устраняем это расстояние некоторым опосредствованным способом.

Этого условия не существует, однако, для созерцающей души.

Пространство принадлежит не душе, а внешней природе; и поскольку это внешнее постигается душой, оно перестает быть пространственным, ибо, испытав превращение при посредстве идеальности души, оно не остается внешним ни для себя самого, ни для нас. Если поэтому свободное, обладающее рассудком сознание снижается до формы только чувствующей души, то субъект уже более не связан с пространством. Примеров этой независимости души от пространства имеется весьма много. Мы должны различать здесь два случая. Или события являются для созерцающего субъекта абсолютно внешними и дознаются им без всякого

{151}

опосредствования, или, напротив, они уже начали приобретать для него форму чего-то внутреннего, следовательно, чего-то ему не чуждого, чего-то опосредствованного, вследствие того что о них совершенно объективным способом получает знание некоторый другой субъект. Между этим субъектом и созерцающим индивидуумом существует столь полное душевное единство, что то, что существует в объективном сознании первого, проникает также и в душу последнего. С опосредствованной сознанием другого субъекта формой созерцания нам предстоит иметь дело позднее, при рассмотрений собственно магнетического состояния. Здесь же, напротив, мы должны заняться упомянутым вначале случаем знания пространственно удаленных от нас событий, безусловно чуждого всякому опосредствованию.

Случаи такого рода созерцания встречаются в более древние времена — именно во времена преобладания душевной жизни — гораздо чаще, чем в новое время, когда самостоятельность рассудочного сознания получила значительно большее развитие.

Старые хроники, которые не следует слишком поспешно уличать в ошибке или лжи, рассказывают много относящихся сюда случаев. Впрочем, при предчувствии чего-либо отдаленного в пространстве может иметь место то более смутное, то более ясное сознание. Эта смена в ясности созерцания обнаружилась, например, у одной девушки, которая, в состоянии бодрствования ничего не зная о том, что у нее есть в Испании брат, в состоянии ясновидения увидела этого брата в госпитале, вначале лишь смутно, а затем отчетливо, еще позднее мертвым и раздетым, но некоторое время спустя ей показалось, что она смотрит на него, как на снова живого, и — как впоследствии оказалось — она правильно видела, что брат ее во время созерцания действительно находился в госпитале в Вальядолиде, тогда как она, напротив, ошибалась, считая его мертвым, ибо не ее брат, но другое лицо, лежавшее в госпитале рядом с ним, в то время умерло. — В Испании и Италии, где близкая к природе жизнь людей представляет собой более общее явление, чем у нас, видения, подобно только что упомянутому, встречаются нередко, особенно среди женщин и друзей в отношении к далеким друзьям и супругам.

Однако, точно так же как над условием пространства, созерцающая душа возвышается и над условием времени. Уже выше мы видели, что душа в состоянии созерцания может снова сделать для себя непосредственно наличным то, что вследствие протекшего времени- было совершенно удалено из ее бодрствующего сознания. Но еще интереснее по отношению к представлению вопрос, может ли человек иметь ясное сознание также и о том, что отделено от него во времени как будущее. На этот вопрос мы должны дать следующий ответ. Прежде всего мы можем сказать, что, подобно тому как представляющее сознание заблуждается, когда оно рассмотренное выше созерцание какого-либо — в силу своей

{152}

пространственной отдаленности совершенно недоступного для телесного глаза — единичного предмета считает за нечто более ценное, чем знание, состоящее из истин разума, — так же точно представление оказалось бы во власти подобного же рода заблуждения в том случае, если бы, основываясь на этом, стали думать, будто совершенно надежное и рассудочное определенное знание будущего есть нечто весьма высокое и что надо, ввиду недостатка такого знания у людей, подыскать мотивы для их утешения.

Напротив, следует сказать, что было бы до отчаяния скучно знать заранее с полной определенностью все повороты своей судьбы и переживать их затем по порядку все вместе и каждый в отдельности.

Однако подобного рода предвосхищающее знание относится к числу невероятных вещей, ибо то, что существует еще только как будущее, следовательно, как нечто, только в-себе-сущее, совсем не может стать предметом воспринимающего рассудочного познания, так как только уже существующее, только нечто, достигшее единичности чувственно наличного, может быть воспринимаемо. Во всяком случае человеческий дух способен возвышаться над знанием, занятым исключительно непосредственно данной в чувственном восприятии единичностью; но абсолютное возвышение над этим знанием имеет место только в понимающем познавании вечного, ибо вечное не вовлекается, подобно чувственно единичному, в процесс смены возникновения и уничтожения и не есть поэтому ни прошедшее, ни будущее, но возвышающееся над временем, абсолютно настоящее, содержащее в себе все его различия как внутренне снятые.

Напротив, в магнетическом состоянии может иметь место только условное возвышение над знанием непосредственно настоящего; обнаруживающееся в этом состоянии предвосхищающее знание относится всегда только к единичному кругу существования ясновидящего, в особенности к его индивидуальной болезненной предрасположенности, и — что касается формы — не имеет необходимой связи и определенной достоверности объективного рассудочного сознания. Ясновидящий находится в некотором состоянии сосредоточения и созерцает эту свою внутренне-собранную, ярко выраженную жизнь концентрированным способом. В определенности этого сосредоточения содержатся также в скрытом виде определения пространства и времени. Сами по себе, однако, эти формы внеположности не постигаются погруженной в свое внутреннее существо душой ясновидящего; это осуществляется только объективным сознанием, противопоставляющим свою действительность самому себе в качестве внешнего мира. Но так как ясновидящий есть в то же время и представляющее существо, то упомянутые, включенные в его концентрированную жизнь, определения он должен вынести также и вовне, или, что то же самое, свое состояние переместить изнутри вовне, в формы пространства и времени, и вообще истолковать его но способу бодрствующего сознания. Отсюда ясно,