Александр Кожев - Введение в чтение Гегеля

• Название: Введение в чтение Гегеля
• Автор: Александр Кожев
• Издательство: Наука
• Жанр: Философия
• Год: 2003
• ISBN: 5-02-026788-0

---

Гегель так и говорит (р. 558, 28—33-я строки /с. 430, 1 — 5-я строки/):

«Он /Дух/ есть в себе движение [-диалектическое], которое есть познавание, [а именно] превращение указанного в себе [-бытия] в для себя [-бытие] /квадратные скобки — Шпет. — А. /7./, субстанции — в субъект, предмета сознания [-внешнего] — в предмет самосознания, т. е. в предмет, в такой же мере снятый, или в понятие.»[233]

Но, добавляет Гегель в следующей фразе, это диалектическое движение, которое есть Время, или История, т. е. в конечном счете история человеческого познания, или Философии, — это диалектическое движение является кругообразным /circulaire!. Значит, Наука, раскрывающая это движение как завершенное, также должна быть кругообразной (р. 558, 33—34-я строки /с. 430, 5—6-я строки/):

«Это движение [-диалектическое, которое есть Дух] есть возвращающийся в себя круг /der in sich zuriickgehende Kreis/, который свое начало предполагает и только в конце его достигает (erreicht)».

Время Гегеля (т. е. Время историческое и человеческое) это, следовательно, круг, и оно отличается от аристотелевского, или биологического, Времени только тем, что не является циклическим: гегелевский круг предполагает лишь один оборот.

Действительно, кругообразное «диалектическое движение» — это Время, это История. Но История — это противостояние Человека и Мира (природного). Начало «движения» — это то, что еще не движется; это, стало быть, отсутствие противостояния Человека и Мира, или, что то же самое, отсутствие Человека. Так вот, Гегель говорит: «Круг предполагает свое начало». Это значит: Время предполагает Пространство; существование Человека предполагает существование Мира; тождество Человека и Мира существует раньше Человека. Иначе говоря, это тождество есть He-раскрытая себетождественность Мира, сокрытого в себе и немого, ибо в нем еще нет Человека. Но это начало /origine/ не существует для человека. Ибо Бытие-для-Человека есть Бытие-/?яс/с/?ь/тое-Понятием, и если где-то есть раскрытие Бытия, там всегда уже есть Человек, раскрывающий его своей Речью /Discours/. Человек же — это Действование, т. е. противостояние Человека и Мира, т. е. именно «диалектическое движение», или время. Стало быть, Время (человеческое) имеет начало в Мире: история начинается в уже существующем Мире (природном). Но История — это история человеческого Действования, и это Действование есть «снятие» противостояния Человека и Мира. А «снятие» противостояния есть «снятие» самого Человека, т. е. Истории и, следовательно, Времени (человеческого). Значит, концом «движения», как и его началом, будет Тождество. Единственно, что в конце Тождество раскрывается Понятием. «Движение», т. е. История, которая в конечном счете есть процесс раскрытия Бытия Речью /Discours/, настигает (erreicht) свое начало только в конце: только в конце Истории тождество Человека и Мира существует для Человека как раскрытое /revelee/ человеческой Речью. Начавшаяся История неминуемо движется к своему концу, и этот конец есть дискурсивное раскрытие ее начала. («Началом» истории, как мы помним, было антропогенное Желание, «конец» же ее — понимание /comprehension/ этого Желания, как оно /понимание/ изложено в «Феноменологии духа»). Но если начало Человека, Истории и Времени существует для Человека только в конце Времени и Истории, этот конец — не есть новое начало ни «для» Человека, ни самого Человека, но воистину его конец. И в самом деле, раскрытое тождество Человека и Мира упраздняет Желание, которым как раз и начинается История, Человек и Время. Круг Времени, таким образом, пробегается один только раз; История завершается, но не начинается снова; Человек умирает и не воскресает (по меньшей мере, в качестве Человека)1.

Но никак не будучи циклическим, Время обязательно кругообразно: в конце достигается Тождество начала. Без этого Тождества (т. е. без природного Мира) История не могла бы начаться; и она завершается лишь восстановлением этого Тождества; но тогда она обязательно и заканчивается. В конце приходим к исходной точке, в которой Человек — ничто.

Наука, раскрывающая всецелую целостность /1а totalite integree/ Человека, т. е. завершенный ход Истории, должна, следовательно, также быть кругообразной. И эта кругообразность Науки есть единственный критерий ее абсолютной истинности, т. е. ее совершенного соответствия целокупной Реальности. Действительно, если Реальное (человеческое) — это становление, то любое из его частичных, или «сиюминутных», раскрытий не будет, строго говоря, истиной: если Реальное каждый раз «снимается» Действованием, то адекватно раскрывающее его в данный миг Понятие в следующий миг перестает быть истинным. И лишь целое /ensemble/ «движения», т. е. совокупное целое Истории, Человека и Времени, уже не подвержено изменению, лишь целое /1а totalite/ становления остается вечно равным самому себе, и значит, только раскрытие этой целостности будет поистине истинным.

Итак, Наука должна быть кругообразной, и только кругообразная Наука будет завершенной, или абсолютной. Явление такой Науки доказывает, таким образом, что с Человеком, Историей и Временем покончено. Когда человеческая Речь, начинаясь в какой-то точке и развиваясь необходимо (согласно логической необходимости), возвращается в свою исходную точку, это значит, что целое Речи исчерпано. И исчерпанность Речи — это также исчерпанность Истории, т. е. Человека и Времени.

В точности как Время, История и Человек, Наука, стало быть, кругообразна. Но если исторический Круг пробегается один-единственный раз, то Круг Науки это цикл, повторяющийся вечно[234]. Имеется возможность повторения Науки, и это повторение даже необходимо. Действительно, содержание Науки соотносится только с самим собой: Клига есть свое собственное содержание. Но содержание Книги полностью раскрывается лишь в конце Книги. Однако поскольку это содержание есть сама Книга, данный в конце ответ на вопрос о содержании Книги может быть только целой Книгой. Так, дойдя до конца, надо снова браться за чтение Книги (или приниматься заново ее продумывать); и этот цикл повторяется вечно[235].

Наука, следовательно, не только кругообразна, но и цик- лична. Однако в цикле Будущее — это всегда какое-то Прошлое. Значит, для нее нет подлинного Будущего. И значит, нет и Времени в собственном смысле слова, Времени человеческого, или исторического. Если кто-то скажет, что диалектическое движение Науки — это Время, то надо добавить, что это Время циклическое, т. е. Время, в котором нет первенства Будущего, Время, которое есть Вечность; короче, это биологическое Время Аристотеля. Вот почему «наличное бытие» Науки — это не исторический Человек, но

Книга из бумаги, т. е. природная сущность. Разумеется, чтобы быть Книгой, а не просто бумагой, Книга должна быть прочитана и понята людьми. Но читающий ее Человек уже больше ничего не творит и тем более не меняется сам; он — не Время, где первенствует Будущее, он — не История; иначе говоря, он уже не Человек в собственном смысле слова. Это разумное животное, которое меняется и воспроизводится, вечно оставаясь тождественным самому себе. И это-то «разумное животное» и есть «absoluter Geist», Дух, ставший, или совершенно-завершенный, словом, умерший.

То, что следует далее, это что-то вроде Заключения.

Гегель начинает с обобщения всего того, что он сказал об отношениях между Духом или Бытием-раскрытым-посред- ством-Понятия и Временем (р. 558, 34-я строка—559, 7-я строка /с. 430, 6—15-я строки/):

«Поскольку, следовательно, дух необходимо есть это различение внутри себя, его целое, будучи созерцаемо, противостоит своему простому самосознанию; и так как, следовательно, целое [Духа] есть то, что различено, то в нем различают его созерцаемое чистое понятие, /которое есть/ время, а также содержание или в-себе [-бытие]; субстанция как субъект заключает в себе лишь внутреннюю необходимость проявить себя (darzustellen) в самой себе как то, что она есть в себе, [т. е.] как дух. Лишь завершенное предметное проявление (Darstellung) есть в то же время рефлексия субстанции или превращение [превращающее] ее в самость».