Ярослав Кратохвил - Истоки

• Название: Истоки
• Автор: Ярослав Кратохвил
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1969

Роман Ярослава Кратохвила «Истоки» посвящен жизни военнопленных чехов и словаков в революционной России 1916–1917 годов. Вместо патетического прославления «героического» похода чехословаков в России Кратохвил повествует о большой трагедии военнопленных — чехов и словаков, втянутых в контрреволюционную авантюру международной реакции против молодой России, и весьма неприглядной роли в этом чехословацких буржуазных руководителей, а так же раскрывает жизненные истоки революционного движения, захватывавшего все более широкие слои крестьянства, солдат, как русских, так и иноземных.

---

Солдаты из бедных крестьян и пролетариев, отдельные прогрессивно настроенные офицеры тянутся к таким же, как они сами, русским: к рабочим и поднявшемуся на помещика мужику, к революционной интеллигенции, стремятся честно разобраться в том, что происходит в России, трезво оценить свою роль в общей борьбе. Патриотический энтузиазм, приведший их в ряды добровольцев-легионеров, гаснет по мере уяснения собственного положения, появляется критическое отношение к офицерам и политике высшего командования.

Вся масса пленных приходит в движение — для каждого начинается нелегкий, порой извилистый путь духовного пробуждения. Настолько нелегкий, что, например, прямолинейный, ограниченный Шестак не нашел в себе сил разобраться в действительности и кончил жизнь самоубийством, выросший в рабском повиновении господам батрак Беранек погиб от руки коммуниста Ширяева в сражении против большевиков (во всяком случае, таков его бесславный конец в опубликованном в 1925 году рассказе «Приход», который, по-видимому, вошел бы в третью книгу) [238]. Такие же активные солдаты, как Мазач, Райныш, Завадил, Гомолка, Гофбауэр, должны были, по замыслу автора, перейти на сторону красных и стать впоследствии революционерами.

Картина духовной эволюции разнородной массы военнопленных не была бы столь убедительной, если бы Кратохвил не выписал с такой тщательностью лагерную жизнь в обуховском имении и в городских казармах, полуголодное существование военнопленных, обстановку, в которой формировались воинские соединения и рождались бесконечные политические споры. Через все это прошли и главные герои романа: поручик Томан и чешский крестьянин-солдат Беранек, прозванный за рабскую покорность начальству «Овцой». Характеры-антиподы, и у каждого свой путь развития. Автор создает непохожих героев с различным интеллектом и разными судьбами, чтобы показать, как революция неизбежно вторгается в жизнь каждого человека, что не последнюю роль играет при этом и социальная психология людей.

Взгляды и жизненные принципы большинства офицеров чужды Томану, а его искренность кажется им смешной. В итоге он оказывается одиноким в офицерской среде, солдаты становятся ему ближе духовно, он разделяет их настроения.

В недавно опубликованном рукописном отрывке этого цикла есть сцена, которая должна была войти в одну из последующих книг романа: офицеры обсуждают настроение солдат, растущее сопротивление командованию, говорят о коммунистических пропагандистах среди легионеров, называя одного из них.

После заступничества за солдата Томана все офицеры «враждебно ощетинились против него… Потом выступали многие, приводя новые доказательства разложения…» [239]

Образу Томана свойственны автобиографические черты. Самому Кратохвилу солдаты стали ближе, чем офицерство, особенно после мятежа летом 1918 года: ему, офицеру, в июне 1919 года был вручен мандат на второй нелегальный солдатский съезд в Иркутске, который начальство закрыло, выслав делегатов под Владивосток на мыс Горностай.

Путь Томана к приятию революции сложен и труден. II часто в первых двух книгах он, не разобравшись в событиях, с восторгом принимает взгляды и действия всякого рода буржуазных деятелей. Но Кратохвил прав, что не упрощает пути своего героя от инстинктивной ненависти ко всякого рода угнетению, от болезненного ощущения духовной зависимости и стремления обрести самостоятельность суждений — к коренному сдвигу в мировоззрении и, как видно из черновых набросков, — к готовности включиться в революционную борьбу. Хотя повествование в третьей книге обрывается в самый критический для героя момент — его с полуротой отправляют на фронт — дальнейшее движение этого характера уже определилось. Место Томана в последующих исторических событиях, собственно, уже указано автором: он не случайно еще до отъезда свел его с большевиками Куцеволой и Ширяевым, которые вносят отрезвляющую ноту в восприятие Оманом того, что делают эсеры и кадеты. Проводя своего любимого героя многими сложными путями в поисках истины, заставляя ввязываться в стихийные споры на улице и сталкивая его с русской буржуазией, автор постоянно соизмеряет его взгляды с убеждениями большевиков, все более их сближая.

Сложный процесс становления личности раскрыт и в образе забитого батрака Беранека. Этот характер настолько колоритен (как, между прочим, и образы русских крестьян), что написать его так мог только человек, выросший в деревне, хорошо знающий своеобразие мужицкой психологии. Отец Кратохвила был деревенским учителем, сам он окончил высшую земледельческую школу, служил в Управлении государственными имениями, постоянно имея дело с крестьянами, и уже в ранних повестях, объединенных впоследствии в книгу «Деревня» (1924), ярко нарисовал жизнь и внутренний мир деревенских тружеников, передал неспокойное настроение крестьянства накануне первой мировой войны. В своеобразном лиризме и юморе, с каким написан образ Беранека, сквозят теплота и участие автора. Трогательна и печальна история Беранека и Арины-солдатки, его любовь к ней, заботы о ее скудном хозяйстве. Однако привычка повиноваться и угождать хозяевам еще жива в нем; в силу своей рабской психологии он стал невольным соучастником гибели Тимофея — свекра Арины, которого помещик сшиб конем. Беранек винит себя в смерти близкого человека и задумывается над правом помещика убивать. Эпоха, ломающая старые представления о долге, нравственности, правах и обязанностях, врывается в жизнь этого сугубо мирного человека, заставляет и его, простого солдата, думать о важных жизненных проблемах и самому выбирать свой путь, а не опираться на «готовые правды», которыми он привык руководствоваться.

«Мир Беранека качнулся, словно хмельной», — пишет Кратохвил в начале романа, и в этой фразе заключен большой обобщающий смысл того, что произошло в эти дни войны в судьбах многих его героев; в самом деле, привычные представления, устоявшийся уклад — все это ушло, люди были поставлены перед яйцом новой, суровой действительности, и каждому предстоит самому определить свое место в ней.

Рассказ о жизни военнопленных, о расколе в их среде и духовном рождении людей ведется не только на фоне широкой картины жизни России того времени. В романе есть образы русских людей, которые воплощают идеи нового мира. Решительный и умный рабочий Куцевола и на фронте и в тылу борется за мир, за пролетарскую революцию. Его друг интеллигент Ширяев организует прогрессивные силы в своем городе. Смел и решителен крестьянин Качар, дезертировавший с фронта и приехавший домой в деревню отбирать землю у помещиков. В этих главах романа ощущается сила восставшего народа, правда, еще недостаточно организованного. В стихийных диспутах, беседах и спорах, в новых лозунгах Кратохвил сумел отразить самый процесс рождения революционных идей, овладевающих массами. Это определило необычайный стиль романа, где публицистическое начало сливается с глубоким психологизмом, проникновение в индивидуальный мир человека — с живой передачей настроения масс и биения пульса революционной России.

Значительное место занимает в романе и «Русь уходящая». Она тоже многолика. Мельник Мартьянов, агроном Зуевский и его жена, учитель Посохин и многие другие — представители мечущегося провинциального дворянства и буржуазии. Ироническое, отношение к ним автора сквозит в подаче их мыслей, рассуждений и споров, в портретных зарисовках.

Интересен в романе образ старого полковника помещика Петра Александровича Обухова, по-своему понимающего долг перед Россией. Но и он смешон и жалок в упорном желании не сдаваться, не принимать новое. Автор обнажил беспомощность перед силами революции этого по-своему сильного духом человека старого мира. Особенно характерны сцены во второй книге, где Петр Александрович негодует. «Никакой революции, — кричит он, — никакого греха не может быть, не должно быть!» Такая категоричность смешна и свидетельствует о растерянности, обреченности.

Кратохвил понял и с участием изобразил и таких людей, как Соня, незаконнорожденная дочь помещика, девушка интеллигентная, с волнением наблюдающая изменения в стране. Она пока не знает пути к революции, но проявляет решительность и мужество в сложных жизненных ситуациях. Ей симпатичен большевик Ширяев, она всем своим существом потянулась к поручику Томану, почувствовав в нем натуру близкую, человека, тоже ищущего новый жизненный путь. Большой драматической напряженностью отмечены последние, написанные Кратохвилом, страницы третьей, неоконченной книги, где встреча Сони и Томана так и не состоялась, хотя оба они решили наконец соединиться навсегда.

Лирическая струя в романе связана со многими образами, сквозит в картинах русской природы, в восприятии героев, пораженных величием просторов нашей земли. Лиризм в книгах Кратохвила порожден ощущением приближающейся революции, ее размахом, поэтому историческая хроника событий смогла здесь сочетаться с увлеченностью и романтикой.