Стивен Кинг - Полная тьма, ни одной звезды

• Название: Полная тьма, ни одной звезды
• Автор: Стивен Кинг
• Издательство: Hodder & Stoughton
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 1-444-71255-1

«Я думаю, внутри каждого человека есть другой человек — незнакомец…» пишет Уилфред Лиланд Джеймс на первых страницах своего завораживающего признания, которое представляет из себя рассказ «1922» — первая часть нового сборника Стивена Кинга. В случае Джеймса незнакомец пробудился, когда его жена Арлетт предложила продать их дом и переехать в Омаху, что стало началом этой истории убийства и безумия.

В рассказе «Big Driver» автор незамысловатых детективов Тесс сталкивается с незнакомцем на одной из проселочных дорог Массачусетса, возвращаясь домой после заседания книжного клуба. Брошеннная умирать, Тесс задумывает план мести, который поставит ее лицом к лицу с еще одним незнакомцем — внутри ее самой.

«Fair Extension», самая короткая, пожалуй, самая страшная и определенно самая смешная из этих историй. Заключив сделку с дьяволом, Дэйв Стритер не только спасает себя от рака, но и получает щедрую компенсацию за неудачную жизнь.

В последнем рассказе «Good Wife» Дарси Андерсон ищет в гараже батарейки. Внезапно ее палец ударяется о коробку под верстаком, и она обнаруживает незнакомца в собственном муже, который уехал в деловую поездку. Это жуткое открытие определенно положит конец двадцатилетнему браку.

---

Он обнял ее. Она обняла его в ответ, а затем мягко оттолкнула его.

— Как ты с ней поступишь, Бобби? Поместишь ее в прозрачный пластиковый куб?

Это было поддразниванием, и он знал это. Он поднял палец пистолетом и выстрелил ей в голову. Все в порядке, потому что, когда тебя убивают пистолетом из пальца, ты «не мучаешься».

Она продолжала улыбаться ему, но теперь вновь увидела (после этого, короткого всплеска любви) кем он был: Темным Мужем. Голлум, с его прелестью.

— Ты прекрасно знаешь. Я сделаю фотографию, повешу ее на стену, а затем уберу пенс в наш банковский сейф. Как считаешь это, F или VF?

Она снова осмотрела его, затем посмотрела на него с печальной улыбкой.

— Хотела бы я сказать VF, но…

— Да, знаю, знаю — и мне не важно. Дареному коню в зубы не смотрят, но сложно удержаться. Тем не менее, лучше VG, верно? Скажи честно, Дарси.

Скажу честно, ты сделаешь это снова.

— Определенно, лучше VG.

Его улыбка исчезла. На мгновение она была уверена, что он догадался, о чем она думала, но ей ли не знать лучше; на этой стороне зеркала она тоже могла хранить тайны.

— В любом случае, дело не в качестве. Дело в находке. Не получить ее от дилера или выбрать из каталога, а действительно найти, когда меньше всего ожидаешь этого.

— Знаю. — Она улыбнулась. — Будь мой отец сейчас здесь, он открыл бы бутылку шампанского.

— Я позабочусь об этой небольшой детали сегодня вечером за ужином, — сказал он. — Не в Ярмуте. Мы отправимся в Портленд. Жемчужину Побережья. Что скажешь?

— О, дорогой, я не знаю…

Он слегка взял ее за плечи, как всегда делал, когда хотел, чтобы она поняла, что он действительно серьезно настроен.

— Ну же, сегодня подходящий вечер для твоего самого красивого летнего платья. Я слышал прогноз погоды, когда возвращался. И я куплю тебе столько шампанского, сколько ты сможешь выпить. Как ты можешь отказываться от такого?

— Ну… — задумалась она. Затем улыбнулась. — Полагаю, что не могу.

15

У них была ни одна бутылка очень дорогого «Моет Шандон», а две, и Боб выпил большую часть. Следовательно, Дарси была той, кто везла их домой в их тихо жужжащем маленьком «Приусе», в то время как Боб сидел на пассажирском сидении, напевая «Пенни с небес» своим высоким, но не особенно мелодичным голосом. Она понимала, что он был пьян. Не просто расслабленный, а действительно пьяный. Это был первый раз, когда она видела его в таком состоянии за десять лет. Обычно он следил за своей кондицией как ястреб, и когда порой кто-нибудь на вечеринке спрашивал его, почему он не пил, он приводил цитату из фильма «Железная хватка»: «Я не пущу вора в свой рот, чтобы он украл мой мозг». Сегодня вечером, в восторге от находки двойной даты, он позволил своим мозгам быть украденными, и она знала, что собиралась сделать, как только он заказал вторую бутылку шампанского. В ресторане она не была уверена, что сможет осуществить это, но слушая его пение по дороге домой, она знала. Конечно, она сможет это сделать. Теперь она была Темной Женой, а Темная Жена знала, о чем он думал, поскольку его удача в действительности была ее.

16

В доме он кинул свою спортивную куртку на вешалку у двери и притянул ее в свои объятия для долгого поцелуя. Она почувствовала вкус шампанского и сладкого крем-брюле в его дыхании. Это была неплохая комбинация, хотя она понимала, что если все пойдет, как надо, она больше никогда не захочет чувствовать ее. Его рука направилась к ее груди. Она позволила ему задержаться там, чувствуя его напротив себя, а затем отстранила его. Он выглядел разочарованным, но просиял, когда она улыбнулась.

— Я пойду наверх и сниму это платье, — сказала она. — В холодильнике есть «Перье». Если ты принесешь мне стакан, с ломтиком лайма, ты можешь стать счастливчиком, мистер.

Он усмехнулся, той — своей старой доброй — обольстительной усмешкой. Поскольку была одна укоренившаяся привычка в браке, которую они не возобновили с той ночи, когда он учуял ее открытие (да, учуял, как мудрый старый волк может почувствовать запах отравленной приманки), и примчался домой из Монтпилиера. День за днем они заделывали то, что он разрушил — да, верно, как Монтрезор обнес стеной своего старого приятеля Фортунато — и, секс на супружеской кровати будет последним кирпичом.

Он щелкнул своими каблуками и отдал ей салют в британском стиле, приставив пальцы ладони ко лбу.

— Да, мэм.

— Не задерживайся, — сказала она ласково. — Мамочка хочет того, что требуется Мамочке.

Поднимаясь по лестнице, она думала: Это никогда не сработает. Единственное, чего ты добьешься, погубишь себя. Возможно, он не думает, что способен на это, но мне кажется иначе.

Возможно, все будет в порядке. Учитывая то, что он не причинял ей боли раньше, как причинял тем женщинам. Вероятно, подойдет любая развязка. Она не могла потратить оставшуюся часть своей жизни, всматриваясь в зеркала. Она больше не ребенок, и не могла дальше прятаться в детском безумии.

Она вошла в спальню, но только для того, чтобы бросить свой кошелек на столик рядом с зеркальцем. Затем снова вышла и позвала:

— Бобби, ты идешь? Я действительно могла бы использовать эти пузырьки!

— Уже в пути, мэм, только добавлю лед!

И вот он вышел из гостиной в зал, держа бокал из хорошего хрусталя перед собой на уровне глаз как официант из комической оперы, слегка покачиваясь, когда подходил к ступеням лестницы. Он продолжал держать стакан так что, пока поднимался, ломтики лайма покачивались сверху. Его свободная рука слегка придерживала перила; лицо светилось от счастья и хорошего настроения. На мгновение она почти сдалась, а затем изображение Хелен и Роберта Шейврстоуна заполнило ее мозг, чертовски ясно: сын и его изнасилованная, искалеченная мать, плавающие вместе в реке Массачусетса, которая начала покрываться вокруг них льдом.

— Один бокал «Перье» для дамы, будет прямо….

Она видела, что осознание мелькнуло в его глазах в самую последнюю секунду, что-то старое, желтое и древнее. Он был больше чем удивлен; он был яростно потрясен. В тот момент она полностью поняла его. Он никого не любил и меньше всего ее. Вся доброта, нежность, ребяческая усмешка, и заботливые жесты — все было только камуфляжем. Он был оболочкой. Внутри ничего не было, только ужасная пустота.

Она толкнула его.

Это был сильный толчок, и он пролетел кувырком три четверти лестницы прежде чем упал внизу, сначала на колени, затем на руку, и наконец на лицо. Она слышала, как сломалась его рука. Тяжелый уотерфордский бокал разбился об не покрытую ковром подступень лестницы. Он снова перевернулся, и она услышала как что-то еще в нем хрустнуло. Он закричал от боли и кувыркнулся в последний раз прежде, чем приземлиться грудой на жесткий деревянный пол зала, со сломанной рукой (сломанной не в одном, а в нескольких местах) запрокинутой за голову под углом никогда не предназначенным природой. Его голова была повернута, одна щека касалась пола.

Дарси поспешила вниз по лестнице. Один раз она наступила на кубик льда, поскользнулась, и вынуждена была схватить перила, чтобы спасти себя. Внизу она увидела огромную шишку, выпирающую из кожи на затылке его шеи, ставшей белой, и сказала:

— Не двигайся, Боб, думаю, что у тебя сломана шея.

Его глаз повернулся, чтобы посмотреть на нее. Кровь сочилась из его носа — который выглядел также сломанным, — и намного сильнее текла из его рта. Практически хлестала.

— Ты столкнула меня, — сказал он. — Ох, Дарси, зачем ты столкнула меня?

— Не знаю, — сказала она, думая про себя, мы оба знаем. Она начала плакать. Плач прибыл естественно; он был ее мужем, и ему ужасно больно.

— О, Боже, не знаю. Что-то нашло на меня. Извини. Не двигайся, я позвоню в 911 и скажу им выслать машину скорой помощи.

Его нога поскребла по полу.

— Я не парализован, — сказал он. — Слава Богу за это. Но это больно.

— Знаю, дорогой.

— Вызывай скорую! Скорее!

Она вошла в кухню, бросила быстрый взгляд на телефон стоящий на подзарядке, затем открыла шкафчик под раковиной.

— Алло? Алло? Это 911? — Она вынула коробку мусорных полиэтиленовых пакетов «Глэд», тех, что использовала для остатков пищи, курицы или ростбифов, и достала один из коробки. — Это Дарселлен Андерсон, я звоню из Шуга Милл-Лейн 24, в Ярмуте! Вы меня слышите?

Из другого ящика она взяла полотенце для посуды. Она все еще плакала. Нос как пожарный шланг, говорили они, когда были детьми. Слезы это хорошо. Она должна была плакать, и не только, потому, что это будет лучше выглядеть позднее. Он ее муж, ему больно, она должна плакать. Она помнила, когда его голова была еще полна волос. Она помнила его роскошные движения, когда они танцевали под «Footloose». Он каждый год приносил ей розы на день рождения. Он никогда не забывал. Они ездили на Бермудские острова, где по утрам катались на велосипедах и занимались любовью днем. Они построили жизнь вместе и теперь, эта жизнь окончена, и она должна была плакать. Она обернула полотенце вокруг руки, а затем засунула руку в полиэтиленовый пакет.