Михаил Галактионов - Париж 1914 (темпы операций)

• Название: Париж 1914 (темпы операций)
• Автор: Михаил Галактионов
• Издательство: Издательство ACT
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5–17–000056–1

Аннотация издательства: Марнская битва — один из ключевых моментов Первой мировой войны. Вышедшая ранее в серии «Военно-историческая библиотека» книга Б. Такман «Первый блицкриг. Август 1914» заканчивается в канун Марны, вечером 4 сентября, когда «неслышно перевернулась и открылась новая страница мировой войны». Этой «новой странице» и посвящена работа М. Галактионова, которая может рассматриваться как эталон военно-исторического исследования. Она сочетает богатейший фактический материал с развернутым и дисциплинированным анализом, логику изложения с блестящим литературным языком.

---

Во-вторых, перед 1–й армией лежал почти совершенно открытый путь к поставленной ей цели. Правда, по достижении этой пели предстояли новые задачи, требующие крупных сил и средств.

Допустим, однако, что 1–я армия сохранила бы свои 4 дивизии, оторванные от нее для выполнения частных задач; допустим даже, что дополнительно она имела 1–2 корпуса. Изменилось бы от этого положение дела? По нашему мнению, нет. В этом и состоит суть вопроса.

Все равно — при тех темпах движения 1–я армия оставалась бы в оперативном смысле позади, она не смогла бы стать ведущей силой маневра.

Как уже указано, в современной немецкой военной прессе также отмечается роль скорости как «важной предпосылки для успешного проведения охвата»[412]. «При Намюре и Сен-Кантене, чтобы дать необходимое время для охватывающего движения, требовалось сначала задержать позади германский центр. В обеих битвах генерал Бюлов поступил наоборот, он напал сильным центром на врага с фронта и этим лишь ускорил его отступление»[413].

Таким образом, фактор времени, скорости движения учитывается исследователями, и было бы странно, если бы дело обстояло иначе, когда речь идет о маневре различие выводов объясняется тем, что нет ясного понятия о данном факторе. Велика или мала была скорость движения 1–й армии? Достаточна ли была она? На эти вопросы получаются противоположные ответы, которые имеют свои основания. В известном смысле 1–я армия показала рекордные скорости марша до конца сражения на Марне. Все же в общем плане маневра эти скорости оказались недостаточными. Но если бы вместо скорости пехоты взять даже скорость современных высокоподвижных средств, возможно было бы, что эти скорости также оказались бы недостаточными. Все дело в том, что мера скорости наступающей массы не может быть одинаковой, раз навсегда установленной для всех случаев.

Все зависит от средств, которыми располагает противник, от обстановки маневра и т. д. Следует говорить поэтому не о скорости вообще, а о темпе маневра, в котором скорость движения, конечно, играет первостепенную роль. Вот почему в нашем исследовании фигурирует не просто скорость, а главным образом и прежде всего понятие «выигрыша темпа», опережения противника в темпе развития маневра, В статье Луазо имеется ряд моментов, подводящих к этому понятию. Например, внезапность, без которой нет выигрыша темпа, — это «прежде всего быстрота соединения и развертывания маневра».

з) Стратегическая конница

Если верно, что скорость движения крайней правофланговой армии следовало увеличить, по крайней мере, вдвое, то не достаточно ли было составить эту армию из кавалерийских корпусов, чтобы получить такую скорость? Говорят, что у Шлиффена была мысль собрать все 10 германских кав. дивизий, которые имелись на западном фронте, на правом фланге[414]. Но этих кавалерийских дивизий было мало для того, чтобы всю 1–ю армию составить из кавалерийских масс. Мы считаем, что эту последнюю идею Шлиффен сразу отверг бы, если бы она ему была предложена, и он был бы прав. Могла ли бы 1–я армия, если ее рассматривать как единое целое соединение, способное выполнять самостоятельные оперативные задачи, обойтись без пехоты? Очевидно, это было невозможно. Достаточно вспомнить условия, в которых велось сражение у Монса. Обходя Париж с запада, 1–я армия должна была быть готова к боевому столкновению с крупными нерасстроенными вооруженными силами противника; она должна была быть готова выставить в тылу неприятельского расположения кордон, заграждающий отход к югу. Следовательно, в шлиффеновском маневре именно пехоту нужно было перебросить возможно быстрее вперед. Шлиффен и утверждал, что, «как и прежде, необходимо возлагать упование на превосходящее правое крыло с глубоким эшелонированием вправо и мощной кавалерией на флангах…»[415].

В действиях кавалерии начального периода обнаруживается органическое противоречие между оперативными целями, которые ей ставились, и оперативно-тактическими возможностями, которыми она обладала. Теоретически она рассматривалась как очень подвижный род войск, способный осуществлять самостоятельно задачи стратегического порядка (глубокий удар в тыл и во фланг противнику, стратегическая разведка, преследование). Довоенные уставы считали, что эти задачи могут быть разрешены с использованием коня не только как средства передвижения, но и на поле сражения. Пункт 12 германского кавалерийского устава гласил: «Кавалерия должна всегда разрешать свои задачи наступательно. Только когда невозможно применить пику, она прибегает к карабину». Пеший бой рассматривался, следовательно, лишь как исключение.

Четыре германских кавалерийских корпуса на западном фронте с начала войны были разбросаны по всему фронту, 2–й кав. корпус на крайнем правом фланге вместо выполнения основной задачи — разведки — выбрасывается вперед сначала на Тирлемон и затем на Гэлен. «Бой при Гэлене — черный день 2–го кав. корпуса»[416]. 4–я кав. дивизия, атаковавшая в конном строю, потерпела кровавое поражение, 2–я кав. дивизия, получив задачу отрезать бельгийцев от Антверпена, после 20–км перехода 18 августа натыкается на противника у Эршота и останавливается. В дальнейшем корпус, подчиненный сначала 2–й армии, направляется на Шарлеруа, затем, перейдя в подчинение 1–й армии, — на Лилль. Это вызывает потерю времени, корпус не выполняет задачи стратегической разведки, и 1–я армия натыкается на англичан у Монса. Двинувшись немедленно же на юг, 2–й кав. корпус мог бы 26 августа достичь Перонна с глубоким охватом противника. Но 25–го он направляется командованием 1–й армии на юго-восток. В битве у Ле-Като вместо движения в тыл 2–му английскому корпусу кавалерия, спешившись, ведет фронтальный бой с англичанами. До 29 августа кав. корпус следует позади пехоты.

30 августа два кав. корпуса, 2–й и 1–й, при едином командовании могли бы через Виллер — Котре — Суассон отрезать отступление 5–й французской армии[417]. Вместо этого оба корпуса действуют разрозненно. 1–й кав. корпус 31 августа повертывает прямо на восток. 1 сентября гвард. кав. дивизия достигла Суассона, но, так как противник атакует арьергард, она уходит на север. 2 сентября, сделав марш в 20 км на юг, она уже запаздывает перехватить противника. 9–й германский корпус опережает, и кавалерия вновь движется позади пехоты. В это время 2–й кав. корпус получает направление через Виллер — Котре, но натыкается на англичан в фронтальном сражении. Противник безнаказанно уходит.

3–й и 4–й кав. корпуса используются для затыкания дыр в наступающем фронте пехотных корпусов. По словам генерала Бернарди: «Тактика атаки в массе стоила нашей кавалерии в начале войны тяжелых, кровавых и, к сожалению, совершенно бесполезных жертв».

Эти примеры показывают, что оперативная подвижность кавалерии была низка прежде всего вследствие слабой ударной мощности в конном строю. Спешившись, кавалерия теряла свое преимущество в подвижности, так как коней приходилось отводить далеко в тыл. В результате получалось, что пехота даже опережала кавалерию в наступлении. Сверх того оперативное использование было неудовлетворительным. Важнейшая задача кавалерии — стратегическая разведка — была не выполнена.

По данным Позека, 8–я кав. дивизия на правом германском фланге прошла за 21 день 1150 км, что дает 52 км в сутки. Однако, эту цифру нельзя считать за среднюю скорость движения этой кавалерийской дивизии в плане всего маневра в целом[418]. Кавалерийская дивизия выполняла многочисленные задания, отклонявшие ее от основного направления. Крупные затруднения возникали в отношении снабжение кавалерийских дивизий. Примером может служить оригинальная система в наступления французских кавалерийских корпусов в Марнском сражении: они на ночь возвращались назад с достигнутого рубежа, чтобы накормить и напоить коней. Вооружение кавалерии оказалось совершенно недостаточным. Бой кавалерийские части вели спешившись.

Таким образом, создание армии целиком из кавалерийских корпусов в 1914 г. на западно — европейском фронте не имело под собой реальной базы. Другой вопрос, что имевшиеся кавалерийские части не были использованы с полной целесообразностью.

и) Железные дороги

Стратегическое развертывание современных массовых армий стало возможным лишь благодаря наличию обильной железнодорожной сети. В какой мере железные дороги повлияли на повышение оперативной подвижности войск в течение маневренного периода войны?

Разрушения, сделанные на железных дорогах Бельгии и Франции отступающими союзниками, осуществлялись, главным образом, взрывом железнодорожных мостов и повреждением тоннелей. Однако, эти разрушения были произведены далеко не всюду.

В особенности было важно для германского наступления, что линии Льеж — Ландан — Брюссель — Монс — Валансьен — Шольн-Руа и Шонв, обеспечивающие питание правого германского крыла резервами и продовольствием, попали почти нетронутыми в руки немцев и очень быстро были использованы для движения. Уже 29 августа было налажено сквозное движение до Монса, 30 августа — на участке Валансьен — Камбре, 3 сентября — до Персии, 4–го — до Сен-Кантена, 1 — до Руа.