Чарлз Уилэн - Голая экономика. Разоблачение унылой науки

• Название: Голая экономика. Разоблачение унылой науки
• Автор: Чарлз Уилэн
• Издательство: Олимп-Бизнес
• Жанр: Экономика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9693-0103-0

Книга ученого, преподавателя и журналиста Чарлза Уилэна посвящена тому, что окружает нас всегда и повсюду, — экономике. Но Уилэн старается говорить с читателем об этом трудном и «унылом» предмете на понятном языке — без туманных определений, сложных графиков и запутанных уравнений, «разоблачая» таким образом экономику, используя многочисленные примеры из нашей повседневной жизни, автор лишает основные экономические понятия их таинственности и дает ответы на многие вопросы.

Книга будет полезна руководителям предприятий, менеджерам, преподавателям, студентам высших учебных заведений и всем интересующимся экономическими проблемами.

---

Говоря в целом, слабая валюта хороша для экспортеров и очень плоха для импортеров. В 1992 г., когда доллар был сравнительно слабым, одна из опубликованных в «New York Times» статей начиналась словами: «Падающий доллар отбросил богатейшую экономику мира на самую нижнюю позицию среди промышленно развитых стран» [156]. Сильный доллар производит противоположный эффект. В 2001 г., когда доллар достиг одного из наивысших уровней в своей истории, заголовок статьи в «Wall Street Journal» гласил: «Высокопоставленный сотрудник компании General Motors говорит, что для американских компаний доллар стал слишком дорогим». Оставайтесь со мной, ибо далее будет показано, как обменные курсы дают плохим правительствам еще одну возможность пустить экономику их стран под откос.

Переоцененные валюты. Политика правительства оказывает влияние на обменные курсы. Как любят формулировать проблему экономисты, самым главным является вопрос: «Вводить ли плавающий курс или не вводить?». «Плавающий курс» — всего лишь термин, позволяющий сказать, что стоимости валюты дозволено колебаться в зависимости от действия рыночных сил. Валюты с плавающим курсом, такие как доллар, евро или йена, постоянно меняют свою стоимость по отношению друг к другу в процессе обмена на международном валютном рынке. Банки и брокерские дома ежедневно покупают и продают огромные суммы долларов по тому курсу, который продиктован соотношением спроса и предложения. Сколько йен стоит доллар в любой конкретный момент? Столько, сколько люди готовы заплатить за доллар. В результате цены валют постоянно колеблются; вполне вероятно, что к концу ваших каникул во Франции вы обнаружите, что доллар подорожал по сравнению с началом отпуска. Скачки обменных курсов могут усложнять жизнь компаниям, пытающимся вести бизнес в международных масштабах. Пока это оказалось недостатком, но не фатальным дефектом плавающих курсов.

Но есть страны вроде Аргентины, которую мы выбрали на роль инфляционного мальчиша-плохиша. В смысле монетарной политики Аргентина ведет себя точно так же, как человек, который подставляет вас три раза подряд, а затем пытается уверить в том, что уж в следующий-то раз поведет себя совершенно иначе. Не станет он вести себя иначе, и об этом знают все. Так вот, когда Аргентина, наконец, действительно собралась всерьез бороться с инфляцией, ее центральному банку пришлось сделать нечто поистине радикальное. Что он и сделал. В сущности, центральный банк Аргентины нанял США на роль своего компаньона. В конце 1990-х годов темпы инфляции в Аргентине превышали 1000 % в год. В 1991 г. Аргентина объявила о том, что отказывается от управления своей собственной денежной политикой. Никакой новой эмиссии денег. Вместо этого правительство создало особый инструмент — валютное управление (currency board) [157] — с жесткими правилами, которые должны были гарантировать, что отныне и впредь каждый аргентинский песо будет стоить один доллар США. Для того чтобы сделать это возможным (и внушить доверие миру), новый валютный режим должен был гарантировать обеспеченность каждого находящегося в обращении песо одним долларом США, хранящимся в резерве. Таким образом, в стране дозволялось выпускать новые песо только в том случае, если для их обеспечения в хранилищах появлялись новые доллары. Более того, каждый аргентинский песо должен был конвертироваться в доллар по первому требованию. Собственно говоря, Аргентина учредила своего рода золотой стандарт, в котором функцию золота выполнял доллар США.

Какое-то время эта схема работала. Инфляция резко снизилась до двузначных цифр, а затем и до однозначных. Увы, цена этих достижений была огромна. Помните все те замечательные вещи, которые может делать Алан Гринспен для тонкого регулирования экономики? Правительство Аргентины ничего подобного делать не могло; оно отреклось от контроля над предложением денег во имя борьбы с инфляцией. Не имела Аргентина и какой-либо независимой власти над обменным курсом: песо было жестко привязано к доллару. Если доллар был в силе, в силе было и песо. Если доллар слабел, слабело и песо.

В конце концов за отсутствие контроля над предложением денег и обменным курсом пришлось дорого заплатить. С конца 1990-х годов начался глубокий спад аргентинской экономики, власти не могли воспользоваться обычными инструментами борьбы с ним. Честно говоря, система валютного управления усугубляет любой спад. В связи с тем что инвесторы теряют доверие к экономике, они начинают требовать обмена своих песо на доллары, так как, по заверениям правительства, они могли это сделать. По мере того как правительство отдает доллары паникующим инвесторам, валютные резервы государства сокращаются, а это означает, что предложение песо, находящихся в обращении, должно также сократиться (поскольку каждое песо должно быть обеспечено долларом из резервов). Короче говоря, предложение денег сужается, вследствие чего процентные ставки растут, причем это происходит как раз тогда, когда предложение денег должно бы увеличиться для того, чтобы снизить процентные ставки и стимулировать экономику.

Дело еще более омрачило то, что в период бума в американской экономике доллар США был сильным, что делало сильным и аргентинское песо. Это повредило аргентинским экспортерам и нанесло дополнительный ущерб экономике Аргентины. Напротив, бразильская валюта, реал, в период с 1999 по конец 2001 г. обесценилась более чем наполовину. В результате Бразилия устроила для всего остального мира гигантскую распродажу за полцены, а Аргентине не оставалось ничего другого, как стоять в сторонке и завистливо наблюдать за происходящим. Пока аргентинская экономика кое-как ковыляла, экономисты обсуждали мудрость концепции валютного управления. Сторонники этой концепции утверждали, что подобная система — важный источник макроэкономической стабильности, а скептики говорили, что от нее вреда больше, чем пользы. В 1995 г. Морис Обстфелд и Кеннет Рогофф, экономисты, работающие соответственно в Беркли и Принстоне, опубликовали статью, в которой предупреждали о том, что попытки поддерживать фиксированный обменный курс по аргентинской схеме, вероятно, обречены на провал [158].

Время доказало, что скептики правы. В декабре 2001 г. многострадальная аргентинская экономика окончательно пришла в расстройство. Уличные акции протеста приобрели насильственный характер, президент ушел в отставку, а правительство объявило, что оно не в состоянии более платить по своим долгам, — все это привело к самому крупному дефолту верховной власти в истории. (Забавно, но к тому времени Кен Рогофф перебрался из Принстонского университета в Международный валютный фонд, где в качестве главного экономиста был вынужден разбираться с последствиями экономического обвала, предсказанного им несколькими годами ранее.) Правительство Аргентины ликвидировало валютное управление и положило конец гарантированному курсу обмена песо на доллары в соотношении 1:1. Песо моментально обесценилось примерно на 30 % по отношению к доллару.

Аргентинский эксперимент бесславно закончился. Тем не менее большинство экономистов, пожалуй, признают, что этот план был задуман с благородными намерениями. То была разумная, пусть и неудачная, попытка разрешить серьезную макроэкономическую проблему, а это больше, чем можно сказать о политике обменных курсов, проводимой многими развивающимися странами. Печально, но факт: плохие люди могут извлечь выгоду из плохой политики. Именно так и происходит с завышенными обменными курсами, которые устанавливают коррумпированные режимы многих бедных стран. «Переоцененная» валюта — это такая валюта, установленный властями официальный обменный курс которой намного превышает курс, предполагаемый паритетом покупательной способности. Допустим, например, что банка кока-колы в США стоит 1 дол., а в Нигерии — 50 найр. По нашим расчетам вроде бы получается, что обменный курс доллара и найры должен быть близким к соотношению 1:50. Однако не редкость, когда правительства объявляют официальный обменный курс, согласно которому 1 дол. равен примерно 25 найрам. Другими словами, руководители страны провозглашают, что найра стоит примерно вдвое дороже, чем следовало бы ожидать, если исходить из реальной покупательной способности найры. Столкнувшись с выбором между 1 дол. и 25 найрами, большинство людей отдадут предпочтение доллару. В конце концов за доллар можно купить целую банку коки, а за 25 найр — всего лишь половину. Действительно, следует ожидать, что менялы на черном валютном рынке станут предлагать за доллар примерно 50 найр.

Но рынок, т. е. то, что реально можно купить на 50 найр, в данном случае не имеет значения. Правительство выбирает тех, кто получает иностранную валюту в законном порядке, и произвольно устанавливает обменный курс. По ходу дела правительственные чиновники обогащаются и губят экспортные отрасли национальной экономики. Вот как это происходит. Предположим, некий нигерийский экспортер продает свою продукцию в США за 1000 дол. Исходя из паритета покупательной способности он мог бы обменять эти 1000 дол. примерно на 50 тыс. найр. Ничего подобного. Вместо этого правительство принуждает его обменивать доллары на найры по официальному обменному курсу. Итак, этому экспортеру платят 25 тыс. найр — половину того, что ему причитается в действительности. Много ли предприятий смогут процветать, если правительство, по сути дела, экспроприирует большую часть их дохода? В то же время правительство задешево получает доллары. Эти доллары можно использовать на закупки импортных предметов роскоши. А можно и продавать эти доллары на черном рынке. Коррумпированные чиновники богатеют, покупая доллары по 25 найр и продавая их по 50. Любое завышение официального валютного курса (обычно проявляющееся на черном рынке) — это карательный налог на экспортеров, что, учитывая важность экспорта для процесса развития, является трагической политикой.