Наталья Баранова-Шестова - Жизнь Льва Шествоа (По переписке и воспоминаниям современиков) том 1

• Название: Жизнь Льва Шествоа (По переписке и воспоминаниям современиков) том 1
• Автор: Наталья Баранова-Шестова
• Издательство: La Presse Libre
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993
• ISBN: 2-904228-09-8

Автор выражает глубокую признательность Еве Иоффе за помощь в работе над книгой и перепечатку рукописи; внучке Шестова Светлане Машке; Владимиру Баранову, Михаилу Лазареву, Александру Лурье и Александру Севу — за поддержку автора при создании книги; а также г-же Бланш Бронштейн-Винавер за перевод рукописи на французский язык и г-ну Мишелю Карассу за подготовку французского издания этой книги в издательстве «Плазма»,

Февраль 1983 Париж

---

***

Несмотря на то, что Шестов стремился жить вне Москвы, где ему не хватало уединения, можно с уверенностью сказать, что его встречи с московскими друзьями были плодотворны. Несомненно, общение с Вяч. Ивановым побудило Шестова написать о нем статью «Вячеслав Великолепный» и 4.11.1916 прочесть о нем доклад. Статья была напечатана в «Русской Мысли» в октябре. В конце статьи пометка: «Деревня Сенькино, июнь 1916». Шестов сообщает об этом в четырех письмах к Ловцким:

У нас, как всегда, ничего особенного. Дети учатся, Анна работает в клинике — назначена уже ординатором и даже штатным (1000 р. в год жалованья). Статья моя пойдет только месяца через два. (Москва, 19(?).09.1916).

Оттиски статьи «Вяч. Вел.» как только получу, сейчас же вышлю. (Москва, 18.10.1916).

Из моих новостей: получил извещение из Лондона, что там недавно вышел в английском переводе V-й том моих сочинений, под названием «AntonTchekovandotherEssays». Если интересно — выпишите. Мне обещали сюда прислать 2 экз., но пока прислали рекламу о выходе книги. Адресизд.: London, 40 Museum street, Maunsel and Co. «Вяч. Вел.» идетвоктябрьскойкнижке «P.M.»… Может быть, я прочту ее [статью] как доклад в здешнем религиозно-философском обществе. (Москва, 20.10.1916).

Сейчас я отправил вам заказной бандеролью два оттиска «Вячесл. Великол.»… Сейчас я занят очень — сегодня читаю в религ. — фил.[79] «Вячесл. Великол.» (Москва, 4.11.1916).

Двадцать лет спустя, в 1936 г., Вяч. Иванов написал Шестову письмо по случаю его семидесятилетия. Из него видно, что дружественные отношения, создавшиеся в Москве, сохранились, несмотря на то, что они уже много лет не встречались:

Вот уже и Вы (а мне казалось, что Вы помоложе гораздо!) дожили торжественной грани, когда человек — как бы ни «обновлялась, подобно орлу, юность его» — должен признать главное дело своей жизни… о, конечно, не сделанным и не законченным, — случается ли это с кем-либо из тех, которые продолжают жить в духе? — но, по крайней мере, определившимся в его основных чертах, как, примерно, готический собор, похожий в своей недостроенности на прекрасное сновидение. Если есть в этом чувстве («не знаю сам, какая, но все ж я миру весть», сказал заблаговременно Валерий Брюсов) некоторое личное удовлетворение, то Вы, конечно, можете в эти дни его испытывать — ив большей мере, чем хотя бы я сам, всю жизнь стремившийся к законченным формам, — именно потому, что Ваше единое и апофатическое исповедание было transcensusuniuscuiusqueformaeinmaioremDeigloriam. И поэтому Вашему единому слову суждено, думается, вечно звучать: ибо, если строить культуру с Вами нельзя, то нельзя строить ее и без Вас, без Вашего голоса, предостерегающего от омертвения и от духовной гордости. Вы похожи на ворона с мертвой и живой водой. И я с годами все больше Вас люблю и все больше, мне кажется, понимаю. Поэтому поздравляю Вас, дорогой старый друг, с Вашим славным семидесятилетием от всего сердца и желаю, чтобы Ваш расцвет — ибо Вы в расцвете и нет еще, как Вы вероятно и сами чувствуете, ни малейших признаков dudeclin— был долгим и лучезарным. (Рим, 10.02.1936).

Дмитрий Святополк-Мирский в своей книге «А HistoryofRussianLiterature», в главе, посвященной Вячеславу Иванову, упоминает о статье Шестова. Он говорит:

Шестов, мастер колючих эпиграмм, дал Иванову прозвище «Вячеслав Великолепный», невозможно выдумать лучшее определение для стиля Иванова. (D.Mirsky, стр.448).

В статье «Вячеслав Великолепный» и в работах, написанных после этой статьи, Шестов часто упоминает Плотина и цитирует его. В этой статье он говорит, что Плотин — любимый философ Вяч. Иванова.

Возможно, что общение с Вяч. Ивановым пробудило интерес Шестова к Плотину, которым он и раньше занимался, но специально не изучал. Впервые он говорит о Плотине в книге «SolaFide», где посвящает ему две страницы (стр.143 и 144). В июле Шестов просит Ловцких купить для него произведения Плотина:

Я ездил в Тульскую губернию недели на четыре. Говорят, хорошо поправился. Сегодня опять еду, но не надолго — на недельку или на десять дней. Пожалуйста, пишите. А вот и просьба: спросите в книжных магазинах «PlotiniEnneades, recensuitHermanusFredericusMueller» два тома греческого оригинала и два тома перевода того же Mueller'a. Мне это очень нужно и только это издание. Если вы достанете — не пересылайте: здесь есть у одного знакомого профессора эти книги. Он мне их даст, если у меня будет, хотя бы и после войны, обеспечен такой же экземпляр. (Москва, 29.07.1916).

Впоследствии Шестов много занимался Плотином и посвятил

ему несколько работ (см. стр.305, 337–338).

***

О своих встречах с Шестовым зимой 1916/1917 гг. и о гибели на войне сына Шестова Сережи Герцык пишет в своих воспоминаниях:

Как-то зимою 16-го — 17-го года мы снова собрались у него — среди знакомых писательских лиц красивый тонкий юноша в военной форме. Сын Сережа. Весь вечер я только и следила за влюбленными взглядами, которыми обменивались отец с сыном. И этот звонкий, срывающийся юношеский голос среди всех до скуки знакомых. Не знаю, что он говорил. Что-то смелое, прямое. Все равно, что.

Дней через десять в нашем кружке телефонная тревога: один звонит другому, третьему, тот опять первому… В трубку невнятно, спотыкающимся от волнения голосом Гершензон нам: «Вы слышали? Сережа Шестов… Да, верно ли?.. Кто сказал? Убит… А он — что?» Он — ничего. К нему телефона нет, да разве об этом позвонишь? Прислуга, открыв дверь в Плющихинском особняке, кому-то из друзей сказала: «Лев Исаакиевича дома нету». — Анна Елеазаровна? — и ее нету. Через день — опять — нету. Мы с сестрой, мучаясь, писали ему письмо. Не знаю, сколько времени прошло — в один солнечный, по-весеннему каплющий день — он сам. В привычной своей плоской барашковой шапочке, и лицо, давно ставшее дорогим — все то же. Не потому ли, что скорбь уж провела раз навсегда все борозды — глубже нельзя, горше нельзя… Несколько простых слов о Сереже — о себе ничего — а потом о другом, но, ах, с каких трудом ворочая ненужные камни идей.

Мы расстались в мае 17 года. До осенн. Накануне моего отъезда в Крым, я ехала с ним в трамвае. Мы говорили. Хлынувшая солдатская волна разделила нас. Меня столкнули. Он остался и издали, кивнув мне нз окна двинувшегося вагона, прокричал: «Мы договорим». Мы не договорили.

Когда я через пять лет попала в Москву, он уже давно был за границей. (Герцык, стр. 112–113).

***

В 1917 г. Шестов опубликовал большую работу о Гуссерле «Mementomori» в журнале «Вопросы философии и психологии» (сент./дек.). С сочинениями Гуссерля Шестов познакомился уже в 1908 г. Возможно, что интерес к Гуссерлю был ему навеян его другом Г.Г.Шпетом, горячим приверженцем Гуссерля. В начале 1926 г. работа Шестова о Гуссерле появилась по-французски в Париже и вызвала отклики во Франции и Германии (см. стр.333–337). В 1917 г.

также был опубликован 21 афоризм в разных журналах: 11 афоризмов в сборнике «Ветвь», 8 афоризмов в ежегоднике «Мысль и Слово» № 1, издаваемом под редакцией Г.Шпета, один афоризм в сборнике «Скифы» (август) и один афоризм в ежегоднике «Мысль и Слово» № 2. Этот сборник должен был появиться в 1918 г., но вышел гораздо позже (на нем пометка 1918–1921). Указанные работы — последние, опубликованные в России.

О своей писательской жизни в 1917 г. Шестов упоминает в письмах лишь вскользь. Он пишет из Москвы родным в Швейцарию:

Я стараюсь поменьше читать газеты и побольше работать. (12(25).9.1917).

Работа ндет неважно, хотя все-таки кой-что напнсал и напечатал. (7(20). 10.1917).

Стараюсь по возможности работать и печатать, пока печатать можно. (22.11.1917).

Я… реагирую на события и теперь плохо работаю. Но летом поработал и прошлой зимой тоже. Скоро пришлю вам оттиски новых работ. (1(14). 12.1917).

Жив и здоров, стараюсь — как можно — работать. (1(14). 12.1917).

Нам не удалось определить, о каких работах написаны эти строки.

21 афоризм, появившийся в 1917 г., вместе с 18 афоризмами, опубликованными в «Русской Мысли» в 1916 г. (см. стр.140), составляют 1-ю и 2-ю части новой книги «Potestasclavium» («Власть ключей» — том VII). Работы о Вяч. Иванове и о Гуссерле составляют 1-ю и 2-ю главы третьей части этой книги. В эту книгу также входят работы, написанные, вероятно, уже в Киеве: «О корнях вещей», законченная в октябре 1918 г. (3-я глава третьей книги) и «Тысяча и одна ночь (Вместо предисловия)», в конце которой помечено: «Киев, январь 1919». Две последние работы

в России не были напечатаны. Они были опубликованы в Париже в 1921 г. в журнале «Современные Записки» №№ 3 и 5. Книга «Власть ключей» вышла в Берлине в 1923 г. в издательстве «Скифы». Предисловие было, без сомнения, написано после других глав книги. Шестов соблюдал такой порядок в большинстве книг. Об этом он пишет в начале книги «Афины и Иерусалим»:

Предисловие всегда, по существу, есть послесловие. Книга долго писалась, совсем закончена, — предисловие пытается в сравнительно немногих словах выразить то, что направляло помыслы автора в течение ряда лет. (стр.7).

***

Февральскую революцию Шестов пережил в Москве. В энтузиазме первых дней казалось, что революция до конца останется «великой и бескровной», как ее в то время называли и как ее продолжают называть до сих пор, иногда иронически. По улицам Москвы ходили радостные толпы. Хотя Шестов и не разделял всеобщего энтузиазма, мало выходилиз дома и сидел грустный и задумчивый в своем кабинете, в его письмах того времени отражается праздничное настроение, царившее в России. События он описывает в шести письмах к родным, живущим в Швейцарии: