Сандра Браун - Ливень

• Название: Ливень
• Автор: Сандра Браун
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49029-5

30-е годы двадцатого века. Великая депрессия охватила Соединенные Штаты, но на юге кроме того по-прежнему сильны расовые предрассудки. Чернокожий пастор методистской церкви маленького города в штате Техас найден повешенным прямо в ее стенах. Полиция бездействует — шериф многим обязан местному богачу Эллису, сын которого Конрад держит в страхе всю округу и явно повинен в смерти священника. И тем не менее земное или небесное правосудие свершилось: день похорон брата Келвина стал последним в жизни самого Конрада. Вину за смерть белого убийцы взял на себя Дэвид Рейнуотер, сдержанный и немногословный человек, недавно поселившийся в местном пансионе. За те несколько недель, что Дэвид провел в городе, он успел стать поддержкой и опорой для всех бедняков в округе, и смог заставить Эллу Бартон, молодую, привлекательную вдову, вновь поверить в любовь.

Он не совершал преступления и все-таки готов ответить за него. Почему? И почему судьба дала им с Эллой Баррон всего несколько дней счастья?

Новый роман знаменитой Сандры Браун, мастера любовно-криминальной прозы, ответит на эти вопросы и подтвердит печальную и в то же время прекрасную истину: настоящая любовь стоит того, чтобы заплатить за нее любую цену.

Впервые на русском.

---

Элла не слышала, что ответил ее постоялец. Должно быть, пытался подбодрить, уговаривал не терять надежду, верить в то, что все будет хорошо. Дэвид пожал мужчине руку и взъерошил волосы одному из мальчишек. Элла встретилась взглядом с доктором Кинкэйдом.

— Да, — теперь он ответил на ее вопрос.

Молодая женщина вздрогнула.

— А вы не дадите ему обезболивающее? — Она понимала, что не должна об этом спрашивать, и все-таки спрашивала.

— Дам. Если попросит.

— А он попросит?

— Да, миссис Баррон. — Доктор тяжело вздохнул. — Попросит.

6

В первое воскресенье после инцидента, произошедшего у фермы Притчетов, а потом продолжившегося на бойне, кто-то швырнул бутылку в окно методистской церкви. Там как раз шла служба. Бутылка едва не задела женщину, сидевшую на скамье возле самого окна. Впрочем, никто не пострадал, вот только стекло было разбито вдребезги. Оставив за собой тучу пыли, грузовик, с которого бросили бутылку, умчался прочь. Из кабины раздавались расистские выкрики.

Брату Келвину удалось удержать свою паству и от испуга, и от ответных действий. Никто из женщин не запаниковал, никто из мужчин не бросился вслед за машиной. Успокоив детей, священник продолжил проповедь. Число его преданных последователей в результате этого происшествия увеличилось еще на десять человек — люди зашли к методистам впервые и остались навсегда.

На лице священника пока еще оставались синяки — их видели все. Сломанные ребра сильно болели, но он и не думал жаловаться. Такова была плата за добрый совет и попытку хоть чем-то помочь беднякам из поселка. Впрочем, мисс Вайолет по этому поводу высказалась так: «Этому человеку еще повезло, что его не убили».

Хотя у Эллы было свое собственное мнение относительно того, что касалось расовых проблем, в данном случае она была согласна с выводом своей постоялицы. Брату Келвину и всем остальным действительно повезло — они остались живы.

Сначала прихожане думали, что демонстративное нападение на церковь стало своего рода напоминанием чернокожим прихожанам, чтобы они знали свое место и не лезли в дела белых, но следующей ночью последовали поджоги в поселке. Дотла сгорели два сарая, которые служили людям пристанищем, и они остались даже без этого убогого жилья. Потом в ручей, откуда жители поселка брали воду, кто-то кинул мешок с навозом. Стало ясно, что объектом ненависти были не только темнокожие, но и белые бедняки — обитатели местных трущоб.

Впрочем, после этих хулиганских выходок Конрад Эллис и его шайка вроде бы угомонились. Они вновь вернулись к своим привычным забавам — много пили, гоняли, как сумасшедшие, по городу и окрестностям на машинах и донимали людей мелкими каверзами.

Забыть о случившемся у Притчетов было не так-то просто, тем более что к другим фермерам тоже стали приходить сотрудники федеральной службы. Впрочем, теперь сделки по продаже скота — на мясо и на убой — проходили без каких-либо эксцессов. Конечно, не в последнюю очередь это объяснялось тем, что люди были напуганы поведением Эллиса и тем, что власти ему не только не препятствовали, но и, судя по всему, покровительствовали.

Желая уберечь остатки стада, многие фермеры решали пожертвовать слабыми коровами, которых все равно было нечем кормить, и получить за них хоть какие-то деньги. Они понимали, что средства, выделенные правительством на то, чтобы поддержать скотоводов, рано или поздно закончатся и на всех их не хватит. О жалости никто уже и не думал, ибо перед людьми стоял выбор: потерять стадо или лишиться вообще всего.

Город был полон слухов. Одни восхищались смелостью Джорджа Притчета, который сначала не побоялся выступить против головорезов Эллиса, а теперь открыто осуждал шерифа Андерсона за бездействие. Эти люди с презрением отзывались о Конраде и его дружках, наживавшихся на беде других. Им и засуха была на пользу! Впрочем, оказались и такие, кто считал, что местных бедняков надо было проучить покрепче.

Молва распространялась со скоростью ветра. Сопровождались разговоры, как это часто бывает, зловещими предсказаниями, что добром все это не кончится. Напряжение ощущалось даже в воздухе… Скрытая угроза была столь же ощутимой, как невыносимая жара, которая всех измучила. Люди ждали, что вот-вот что-то произойдет.

Как-то вечером, глядя на шахматную доску, мистер Хастингс воскликнул:

— И когда только эта засуха закончится!

Рейнуотер пожал плечами и сделал ход.

Элла в этот день пекла хлеб, поэтому на кухне было ужасно душно. На улице не ощущалось ни малейшего дуновения ветра, хотя все окна в доме раскрыли настежь — в надежде, что хоть вечером воздух станет посвежее. Элла спросила, не будут шахматисты возражать, если она с Солли тоже посидит в гостиной — как-никак, там работал маленький вентилятор, слегка разгонявший духоту.

— Ну что вы, миссис Баррон! Конечно, нет, — ответил Хастингс, а Дэвид тут же кивнул.

Элла устроилась на диване и принялась за шитье. Солли сидел на полу у ее ног и играл катушками.

Честер Хастингс сделал глоток холодного чая и высказал общую надежду:

— Такая духота бывает перед грозой. Неужели наконец-то пойдет дождь?

Рейнуотер оторвал взгляд от доски.

— Если бы я не сомневался в обратном, — улыбнулся он, — то непременно решил бы, что вы специально отвлекаете меня от игры.

— Прошу прощения, но вы не совсем не правы! — расхохотался коммивояжер. — Я пытаюсь сохранить за собой титул чемпиона. Увы, должен признать, что вы с каждым днем играете все лучше и лучше.

— Однако я по-прежнему вам проигрываю.

— Боюсь, это будет продолжаться недолго.

Но Рейнуотер даже не смотрел на доску. Элла вдруг поняла, что в последние полчаса он то и дело посматривал на Солли. Мальчик совсем не шумел, но молодая женщина все равно подумала, что ее сын может быть помехой. Может быть, он отвлекает ее постояльцев от игры, в которой, она слышала, нужно быть очень сосредоточенными?

Элла быстро обрезала нитку, которой зашивала рубашку Солли, и собрала в корзинку для рукоделия всю свою работу.

— Вы уже закончили? — удивился Рейнуотер.

— Да, на сегодня достаточно.

— Покидаете нас, миссис Баррон? — оторвался от шахматной доски и Хастингс. — Жаль. Нам было так приятно провести вечер в вашем обществе.

Элла улыбнулась:

— Солли пора ложиться спать.

Она наклонилась, чтобы забрать у сына катушки с нитками. Мальчик запротестовал.

— Пора в постель, Солли, — мягко сказала Элла.

Она всем сердцем надеялась, что ей удастся увести сына спокойно. Увы, увы!

Солли начал хныкать. Это свидетельствовало о том, что мальчик недоволен. Он стал хлопать себя по щекам, а хныканье перерастало в крик — с каждой минутой все более пронзительный.

Быстро поставив корзинку на пол, Элла схватила сына и прижала к себе.

— Прошу прощения, джентльмены, что мы отвлекли вас от игры. Спокойной ночи.

Мягко подталкивая Солли вперед, Элла, как могла, быстро вышла из гостиной. Когда они проходили мимо лестницы, на верхней ступеньке появилась одна из сестер Данн в легком халате и ночном чепце.

— Все в порядке, миссис Баррон?

— Да-да, все хорошо. Спокойной ночи, мисс Перл.

Войдя с сыном в его комнату, Элла плотно закрыла за собой дверь. Она надеялась, что тяжелый дуб заглушит ужасные крики, которые издавал Солли. Еще крепче прижав к себе мальчика, она стала тихонько напевать песенку, которая могла его успокоить. Бесполезно. Солли боролся с кошмарами, против которых Элла была бессильна. Ей и всем остальным эти припадки казались чем-то вроде нервных срывов, но для Солли они были мучением, всю глубину которого не могла себе представить даже мать. Элла не в силах была защитить мальчика от его собственного разума, не могла уберечь от незримого врага и сама ужасно страдала из-за этого.

Еще больше пугала Эллу мысль о том, что Солли могут у нее забрать, увезти в лечебницу. Что, если мистер Рейнуотер расскажет о произошедшем доктору Кинкэйду? Что, если тот решит, что тут требуется его вмешательство, и посчитает поведение мальчика опасным для окружающих?

Кроме того, если припадки у Солли будут повторяться, это наверняка повредит ее пансиону — можно будет потерять жильцов, а в такие тяжелые времена, как сейчас, каждая монета на счету. Для Эллы было очень важно, чтобы остались постоянные жильцы — сестры Данн и мистер Хастингс, ведь Дэвид Рейнуотер таким не станет…

Размышляя обо всем этом, она подвела Солли к постели. Окна в спальне были закрыты, и духота казалась нестерпимой. Нужно было немного проветрить, но сначала Элла хотела успокоить сына.

Между тем Солли продолжал колотить себя обеими руками. Его пронзительный крик не утихал ни на минуту. Элле пришлось оставить его одного — она бросилась назад, в гостиную. Не обращая внимания на встревоженные взгляды мужчин, молодая женщина схватила свою корзинку для рукоделия и тут же побежала наверх. В комнате Солли она перевернула корзинку и высыпала ее содержимое на постель сыну.