Михаил Водопьянов - Киреевы

• Название: Киреевы
• Автор: Михаил Водопьянов
• Издательство: ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
• Жанр: О войне
• Год: 1956

Автор — известный летчик Герой Советского Союза М. В. Водопьянов. Роман посвящен событиям кануна и первых лет Великой Отечественной войны. В центре — история семьи летчика и авиакоструктора Киреева.

---

— Прости, родная, прости меня. Если бы ты только знала, как я люблю тебя!..

Когда подросли дети, Киреев внушил им, что надо стараться незаметно отвлекать мать от тяжелых дум.

— Она в ранней молодости пережила такое большое горе, что до сих пор не может забыть его, — коротко объяснил он.

— Наверно, когда мы были маленькие и ничего еще не понимали, у отца случилась авария с самолетом, поэтому мама и боится за него, если он далеко улетает, — решила Наташа.

— Ну конечно, — подтвердил Виктор.

Это был редкий случай, когда мальчик так безоговорочно согласился со своей старшей сестрой.

И вот сейчас, успев заметить покрасневшее, растерянное лицо матери, Виктор понял, что ее не просто обеспокоила гроза: отец-то ведь в воздухе!

Громовые раскаты раздавались все чаще и чаще. Мария Михайловна с трудом сдерживала волнение.

«Уйти из столовой, оставить ее одну или, наоборот, попытаться чем-нибудь отвлечь. Но чем?» — думал Виктор.

Кто-то позвонил с улицы. Слышно было, как Катерина, ворча на ходу, пошла из кухни по коридору открывать парадную дверь.

— Мама, наверно, тетю Катю оторвали от плиты в момент кулинарного экстаза, — не удержался от шутки Виктор.

— Тебе следовало бы самому выйти на звонок. Катерина — старый человек, — с упреком сказала Мария Михайловна.

Пристыженный, Виктор не успел ответить, — в столовую вошел молодой инженер Сергей Александрович Глинский. Светлосерый костюм прекрасно сидел на его стройной фигуре спортсмена. Но во всем: и в одежде и в том, как он держал себя, сквозила немного нарочитая щеголеватость, словно Глинский хотел показать каждому: «Видите какой я элегантный…»

Виктор терпеть не мог Глинского и искал случая сказать ему какую-нибудь колкость. Инженер относился к Виктору сдержанно-любезно, но с нескрываемым оттенком собственного превосходства. Это еще больше возбуждало против него самолюбивого юношу.

— Дождя еще нет, но столько пыли в воздухе — дышать нечем. До дома мне еще далеко и я решил просить приюта у вас, — сказал Глинский здороваясь.

— Очень хорошо, Сергей Александрович, — приветливо улыбнулась Мария Михайловна. — Пришли как раз во-время: сейчас будем пить чай.

Виктор, перелистывая иллюстрированный журнал, бросил реплику:

— Конечно, без уважительных причин вы к нам не заходите!

Мария Михайловна умоляюще взглянула на сына. Вспыльчивый, резкий, Виктор иногда казался даже грубым. Близкие знали, что он добр, отзывчив, но посторонние могли думать иначе.

Глинский сделал вид, что не заметил выходки Виктора, и подошел к пианино.

— Разрешите посмотреть ноты, — обратился он к хозяйке. — Я слышал, что Наталья Николаевна приобрела последние новинки.

Он протянул было руку к аккуратной стопке нотных тетрадей, но резкий порыв ветра распахнул окно. Ноты разлетелись во все стороны, инженер бросился их собирать. Виктор с трудом закрыл окно.

Снаружи свирепствовал настоящий ураган.

Крупные редкие капли причудливым узором легли на широкую пыльную дорогу, и сразу же хлынул ливень.

И какой ливень! Через несколько минут по улице бежали мутные ручьи. Виктор, прижавшись лбом к стеклу, с интересом наблюдал грозу. Блеснула молния, за ней последовал оглушительный удар грома.

— Витя, — бросилась к сыну Мария Михайловна, — отойди от окна!

Виктор нехотя отошел и со скучающим видом снова уселся на диван.

— С детства боюсь грозы, — обращаясь к инженеру, сказала Мария Михайловна. — Мне было 10 лет, когда моя бабушка вот так же стояла у окна во время грозы. Ее ударила молния, она почернела, как уголь. Что с ней только не делали, все надеялись — отойдет. Ничего не помогло. Пушки в гражданскую войну меня так не пугали, как гром.

Глинский улыбнулся:

— При современной технике, Мария Михайловна, гроза не опасна. А вот ливень и град действительно могут причинить вред.

— Урожай в этом году обещает быть хорошим, — рассеянно сказала Мария Михайловна. Она старалась поддерживать разговор, но ее мысли невольно уносились далеко.

«Где сейчас Николай? — думала она. — Как он посадит машину в такую страшную грозу? Ведь даже в хорошую погоду этот полет — не без риска для жизни».

Словно сквозь сон, слышала Мария Михайловна оживленные голоса. Виктор о чем-то спорил с Глинским. Смысл произнесенных ими слов не доходил до сознания. И только резкий тон сына вернул ее к действительности:

— …Инженеры бывают разные!

— Более опытные и менее опытные, талантливые и бездарные, — вежливо продолжил Глинский.

— Точнее, попадаются и пустоцветы с дипломом, — вторично прервал его Виктор. — Вот Андрей Родченко — это настоящий советский инженер. Такого инженера все уважают: и рабочие, и начальство.

— Ну, к Родченко-то вы пристрастны, — возразили Сергей Александрович, — он ведь у вас в семье свой человек.

— Я очень люблю Андрея, — переменив тон; тепло и серьезно сказал Виктор, — но независимо от моих личных чувств к нему, он талантливый изобретатель.

— Вы имеете в виду его моторы? — с легкой иронией спросил Глинский. И не ожидая ответа, продолжал тоном профессора, читающего лекцию своим молодым ученикам: — Дизельные авиамоторы, работающие на тяжелом топливе, — далеко не новая проблема. Выдающиеся зарубежные конструкторы, в том числе и Юнкере, не раз пытались применить дизель в авиации, и что же? — Ничего! Им не удалось! По-прежнему дизельный авиамотор весьма ненадежен, может отказать в самые ответственные моменты. Таких случаев было не мало. Летать на дизелях — это значит рисковать машиной и даже жизнью. Инженер Родченко больше года работал над первой своей конструкцией дизеля, оказавшейся абсолютно непригодной.

— А зато второй вариант — удачный. Пошел в серию, — перебил Виктор.

— Действительно пошел в серию, но пользы от него мало, — снисходительно заявил Сергей Александрович. — Ни один конструктор не ставит этих моторов на свой самолет. Да и сам Родченко не очень ими доволен. Поэтому он и старается создать более мощные моторы, чтобы реабилитировать себя. Я все время следил за постройкой этих моторов и нахожу, что они не надежны для эксплуатации. Летать с дизелями Родченко — опасно.

Мария Михайловна, мешавшая ложечкой давно растаявший сахар, встрепенулась:

— Почему опасно, Сергей Александрович?

— Дорогая Мария Михайловна, — поспешил ответить Глинский, — для такого искусного летчика, как Николай Николаевич, полет с моторами Родченко, конечно, не опасен. Он в любом случае сумеет дотянуть машину до аэродрома. Что же касается обыкновенных, средних летчиков, то они далеко не улетят. А моторы у нас готовят не для отдельных экспериментов.

Виктор с трудом сдерживал накипавший гнев.

— Не волнуйся, мама, — обнял он за плечи Марию Михайловну, — ты разве не знаешь отца? Неужели он бы стал кривить душой и напрасно хвалить Андрея за его мотор?

— Мария Михайловна! — позвала Катерина из детской.

— Извините, — это, наверно, Юрик с Верочкой никак поладить не могут. Необходим материнский авторитет, — с улыбкой сказала Киреева, поднимаясь из-за стола.

Как только она вышла, Виктор подсел поближе к инженеру:

— Смотрю я на вас… Прекрасно сшитый пиджак, шикарный галстук, а таких великолепных туфель на каучуке нет ни у кого во всем городе, не только что на заводе.

— Что вы хотите этим сказать? — настороженно спросил Сергей Александрович.

— Ничего особенного, — пожал плечами Виктор. — Внешний лоск — вещь невредная, так же как и туфли на каучуке. Все это вы приобрели во время заграничной командировки. Приобрели для себя. А мне бы хотелось знать, что получил в результате вашего путешествия завод?

С изысканным полупоклоном Глинский ответил в тон Виктору:

— Об этом знает директор завода и все, кому положено знать. А вы, юноша, вероятно, слыхали, что существуют производственные тайны. Интересоваться ими я вам не рекомендую.

— Разговорчиками о производственных, военных и других тайнах часто прикрывают пустоту, — вспылил Виктор.

Сергей Александрович молча пожал плечами.

Инженер на десять лет старше своего собеседника, несмотря на это, постоянные колкости Виктора выводят его из равновесия, и только воспоминание о нежном девичьем лице заставляет сдерживаться. Глинский любит Наташу Кирееву и надеется назвать ее своей женой. Не в его интересах ссориться с Наташиным братом.

Виктор сразу остыл и понял, что зашел слишком далеко. Но признаться в этом перед Глинским, да еще извиниться было выше его сил.

Потянулись минуты напряженного молчания.

— Можно к вам? — раздался из передней девичий голос.

Виктор радостно откликнулся:

— Конечно, можно! Заходи, заходи, Тася. Девушка вошла и остановилась у порога. Она была закутана в серый дождевой плащ. Струйки воды скатывались с капюшона и медленно ползли вниз.