Леонид Трефолев - Собрание сочинений

• Название: Собрание сочинений
• Автор: Леонид Трефолев
• Жанр: Поэзия

Леонид Николаевич Трефолев родился в городе Любиме Ярославской губернии в небогатой помещичьей семье. Окончил ярославскую гимназию и почти всю жизнь прожил в этом городе. Он поэт некрасовского направления, публицист и сатирик, возвышавший голос в защиту угнетенного народа. Творчество Трефолева отображало крестьянскую жизнь, было тесно связано с фольклором.

Работал в земстве, увлекался краеведением. Печатался с 1857. Сотрудничал в "Искре", "Будильнике", "Осколках". Последователь Н. А. Некрасова, Т. развивал демократические и реалистические традиции русской поэзии. Многие его стихи рисуют тяжёлую долю крестьянства и городской бедноты. Т. обличал в сатирических стихах столпов реакции и самого царя ("Царь наш — юный музыкант", "Музыкант", "Александр III и поп Иван"). В последние годы жизни в его творчестве отчётливо зазвучали революционные мотивы ("К свободе", "Кровавый поток" и др.). Стихи Т., тесно связанные с фольклором, пользовались широкой популярностью, некоторые стали народными песнями: "Песня о камаринском мужике", "Ямщик" ("Когда я на почте служил ямщиком…" — перевод стихов В. Сырокомли "Почтальон") и др. Переводил западноевропейских поэтов.

---

6 января 1883 [16]

* Беда тому, кто любит гнев, *

                        "Беда тому, кто любит гнев,
                           Кто род людской влачит на плаху:
                        Он не увидит гурий-дев
                           И не приблизится к аллаху.
                        Беда тому, кто, словно зверь,
                           За человеком-братом рыщет:
                        Пророк пред ним захлопнет дверь,
                           А балагур его освищет…"

                        Так пел поэт перед дворцом
                           Калеки грозного, Тимура.
                        "Хромой", с пылающим лицом.
                           Сказал: "Словите балагура!"
                        Певца к Тимуру привели.
                           "Раскайся в балагурстве глупом,
                        Прощения проси-моли,
                           Не то, злой раб, ты будешь трупом!"

                        "Могу покаяться, но в чем?
                           Пророку предан я с любовью.
                        Я не был лютым палачом
                           И не запятнан братской кровью.
                        От сердца песенки пою,
                           Влагая в них и смех и душу…"
                        "А если голову твою
                           Велю срубить, ты струсишь?" — "Струшу,

                        Еще б не струсить, хан! И ты
                           Вздрогнешь, как человек пропащий,
                        Увидя камень, с высоты
                           На голову твою летящий.
                        Еще б не струсить! Ты и сам
                           Струхнешь, заметив льва в пустыне…
                        Отдай мой труп голодным псам,
                           Да помни то, что пел я ныне!"

                        Захохотал хромой Тимур:
                           "Возьми мой перстень изумрудный,
                        Но только помни, балагур,
                           Что я не лев в степи безлюдной.
                        Еще прими совет благой:
                           Не пой мне песен не по нраву,
                        Или тебя с кривой ногой
                           Я догоню и дам расправу!"

                        От самаркандского дворца
                           Певец бежал, главу понуря.
                        В душе свободного певца
                           Горел огонь, шумела буря:
                        Но он преодолел свой гнев
                           И, помня ханскую угрозу,
                        Стал воспевать… невинных дев
                           И обольстительную розу.[17]

ПЕРЕВОДЫ[18]

Украинская поэзия

ЮЖНОРУССКАЯ ПЕСНЯ

                   Ох ты, радость-счастье, ты куда же скрылось?
                   Или в быстрой речке счастье утопилось?
                   Иль в костре чумацком, посредине поля,
                   Угольком сгорела доля, моя доля?
                   Выплыви же, счастье, выплыви из речки,
                   Я тебя согрею на моем сердечке.
                   Если ж ты сгорело, так и мне, невесте,
                   Заодно с тобою, догореть бы вместе…
                   Приезжали сваты, и меня из дому
                   Отдала родная парню молодому.
                   Молод-то он молод, да другую любит
                   И своей гульбою жизнь мою загубит.
                   Матушка сказала: "Ты послушай, дочка,
                   Не кажись мне ровно целых три годочка".
                   Год протосковавши, я не утерпела,
                   Сделалась кукушкой да и полетела,
                   У родимой хаты села на калину
                   И закуковала про мою кручину.
                   Стало жаль калине, что я так грустила,
                   И она на землю листья опустила;
                   А родная матка встала у порога,
                   Отгадала дочку и сказала строго:
                   "Если ты мне дочка, так пожалуй в хату,
                   Покажу я гостью дорогому свату.
                   Он мне поправляет ночью изголовье…
                   Я живу без мужа, — дело мое вдовье.
                   Если ты кукушка, так лети обратно,
                   Жалобные песни слушать неприятно".
                   Я легко спорхнула, с матушкой не споря,
                   Полетела к мужу, умереть от горя.
                   Вижу, муж-изменник вышел на охоту,
                   Распевая песни, ходит по болоту;
                   В дерево он метит, в самую верхушку,
                   И на ней подстрелит серую кукушку.

1867

ЧУМА (Из Т. Шевченко)

                          Пришла с лопатою Чума,
                          Могилы рыла и сама
                          Бросала в землю мертвецов —

                          Детей, и женщин, и отцов,
                          И "Со святыми упокой!"
                          Не пела жалобно, с тоской.
                          С лопатой шла Чума селом,
                          Людей мела, как помелом.

                          Весна. В селе цветут сады.
                          Росой умылися поля.
                          Не чувствуя людской беды,
                          Пирует весело земля.

                          Покрылись зеленью луга,
                          Но люди небеса винят,
                          И от жестокого врага,
                          Как стадо струсивших ягнят,
                          Укрылись в хатах: там и мрут.
                          Волы голодные ревут;
                          Пасутся сами табуны
                          На всем раздолий степном;
                          Под обаянием весны
                          Уснули люди вечным сном.

                          Неделя Светлая пришла,
                          Но не гремят колокола,
                          Не вьется синий дым из труб,
                          Огни в избушках не горят.
                          Везде лежит близ трупа труп,
                          Везде могил чернеет ряд.

                          Покрывшись шкурой, засмолись,
                          Могильщики селом идут
                          И, труп увидя, не молясь,
                          Крючком зацепят — и кладут
                          Погибших братьев, как рабов,
                          В сырую землю без гробов.

                          Минули месяцы. Село
                          Крапивой жгучей поросло —
                          И онемело. И в пыли
                          Близ хат могильщики легли
                          И тихо спят, уснув навек;
                          He-выйдет добрый человек,
                          Чтоб их с молитвой схоронить;
                          Они должны открыто гнить…

                          Как оазис, в чистом поле
                             Нива зеленеет;
                          Но никто туда не ходит,
                             Только ветер веет.
                          Листья желтые разносит,
                             Сея их по полю,
                          Людям песню напевая
                             Про лихую долю.

                          Долго поле зеленело,
                             Разнося заразу;
                          Наконец решились люди
                             Истребить все сразу.

                          Подожгли — село сгорело,
                             Нет ему и следу…
                          Так-то люди одержали
                             Над Чумой победу!

3 марта 1878