Леонид Трефолев - Собрание сочинений

• Название: Собрание сочинений
• Автор: Леонид Трефолев
• Жанр: Поэзия

Леонид Николаевич Трефолев родился в городе Любиме Ярославской губернии в небогатой помещичьей семье. Окончил ярославскую гимназию и почти всю жизнь прожил в этом городе. Он поэт некрасовского направления, публицист и сатирик, возвышавший голос в защиту угнетенного народа. Творчество Трефолева отображало крестьянскую жизнь, было тесно связано с фольклором.

Работал в земстве, увлекался краеведением. Печатался с 1857. Сотрудничал в "Искре", "Будильнике", "Осколках". Последователь Н. А. Некрасова, Т. развивал демократические и реалистические традиции русской поэзии. Многие его стихи рисуют тяжёлую долю крестьянства и городской бедноты. Т. обличал в сатирических стихах столпов реакции и самого царя ("Царь наш — юный музыкант", "Музыкант", "Александр III и поп Иван"). В последние годы жизни в его творчестве отчётливо зазвучали революционные мотивы ("К свободе", "Кровавый поток" и др.). Стихи Т., тесно связанные с фольклором, пользовались широкой популярностью, некоторые стали народными песнями: "Песня о камаринском мужике", "Ямщик" ("Когда я на почте служил ямщиком…" — перевод стихов В. Сырокомли "Почтальон") и др. Переводил западноевропейских поэтов.

---

2

                      За царскими братьями едут гонцы:
                         Они потешались охотой.
                      Сваливши медведя, пришли молодцы,
                         Смущённые тайной заботой:
                      Зачем их призвали? Быть может, теперь
                      И царь Вукашин разъярился, как зверь,
                         Недавно убитый с размаху?
                         Быть может, готовит им плаху?

                      Но царь очень весел, сидит за столом,
                         Не морщит суровые брови,
                      Не учит придворных бичом и жезлом,
                         Не требует крови да крови.
                      И братья смиренно к нему подошли,
                      Ударили оба челом до земли
                         И оба промолвили разом:
                         "Явились к тебе за приказом".

                      "Приказ мой, о братья, храните от жен,
                         Храните до самого гроба!
                      Вы знаете, братья, чем я раздражен,
                         Какая свирепая злоба
                      Терзает мне душу, сосет как змея:
                      Не строится горная крепость моя.
                         Казну золотую я трачу,
                         А вижу одну неудачу.

                      Известно мне средство исправить беду.
                         Но стоит великой утраты.
                      От вас послушания рабского жду, —
                         Нас трое, и все мы женаты,
                      И наши подруги цветут красотой:
                      Царица моя — словно месяц златой,
                         Княгини — как звезды… Но вскоре
                         Постигнет их лютое горе.

                      Из них кто пойдет на Баяну-реку,
                         Домой во дворец не вернется,
                      Ее на ужасную смерть обреку:
                         Живая в стене закладется.
                      И будет твердыня грозна и сильна.
                      Врагов в нашу землю не пустит она.
                         Нам дороги жены… Но, боже,
                         Прости нас! — отчизна дороже.

                      Ни слова об этой! Решит все судьба:
                         Кто завтра придет на Баяну,
                      Хотя бы царица, — она мне люба,
                         По ней сокрушаясь, завяну, —
                      Но первый, клянуся, возьму молоток
                      И буду безжалостен, буду жесток:
                         Царицу в стене замуравлю
                         И крепость над нею поставлю!"

                      Все трое клянутся молчанье хранить,
                         Целуют святое распятье:
                      "Да будет над тем, кто дерзнет изменить,
                         Во веки господне проклятье!"
                      И братья поспешно ушли из дворца;
                      У них трепетали от страха сердца,
                         А царь Вукашин усмехался,
                         И ночью царице признался:

                      "Жена, не ходи на Баяну-реку,
                         Домой во дворец не вернешься,
                      Тебя на ужасную смерть обреку:
                         Живая в стене закладешься!"
                      И хитрый Углеша поведал жене,
                      Кто будет на утро заложен в стене.
                         Лишь Гойко, поклявшись святыней,
                         Молчал пред своею княгиней.

3

                      Вот утро настало. Царица к жене
                         Углеши пришла и сказала:
                      "Невестушка, сильно неможется мне!"
                         И — пальчик больной показала.
                      "Сходи за меня на Баяну-реку,
                      Обед отнеси моему муженьку".
                         — "Охотно пошла бы, родная,
                         Да ноги не ходят: больна я".

                      И младшей невестке такие слова
                         Сказала лукаво царица:
                      "Сегодня болит у меня голова,
                         Сходи за меня, Гойковица,
                      Сходи поскорей на Баяну-реку,
                      Обед отнеси моему муженьку".
                         — "Царица, дитя не обмыто,
                         И платье мое не дошито".

                      — "Пустой отговоркой меня не серди,
                         Племянника-князя умою
                      И платье дошью я… Поди же, поди
                         К Баяне дорогой прямою!"
                      Смеясь Гойковица на жертву идет,
                      Дорогой веселые песни поет.
                         И Гойко воскликнул рыдая:
                         "Пропала жена молодая!"

                      "О чем же ты плачешь, скажи, не таясь?! —
                         Спросила княгиня. Рукою
                      Махнувши, ответил задумчиво князь:
                         "Сегодня я шел над рекою
                      И перстень алмазный в нее уронил,
                      А как этот перстень был дорог и мил!"
                         Смеется княгиня: "Так что же?
                         Мы купим другой, подороже".

                      Ни слова в ответ. Опустивши глаза,
                         Стоял он пред ней как убитый.
                      А к ним приближалась в то время гроза:
                         Царь ехал с вельможною свитой.
                      С коня соскочивши, бежит он вперед.
                      Княгиню за белые руки берет,
                         Приветствует грозно, сурово:
                         "Сноха молодая, здорово!

                      Работники, плотники! Живо, сюда!
                         Где зодчий придворный мой Рада?
                      Тащите княгиню… Не много труда,
                         А знатная будет награда:
                      По-царски я вас серебром награжу,
                      Когда молодицу в стене заложу…"
                         И царь молотком потрясает,
                         И гневные взоры бросает.

                      Княгине смешно показалось. Она
                         Бежит легконогою серной…
                      И думает: много хмельного вина
                         Хватил Вукашин благоверный!
                      Забавно княгиня играет, шалит,
                      Себя на закладку поставить велит, —
                         И вскрикнула весело, бойко:
                         "Простись же со мною, князь Гойко!"

4

                      И князь обнимает жену горячо,
                         Целует у бедной голубки,
                      Целует стократно, еще и еще,
                         И щечки, и глазки, и губки.
                      "Прощай навсегда, дорогая жена!"
                      — "Прощай, мой хороший!" — смеется она,
                         Не зная предсмертной печали…
                         Но вдруг молотки застучали.

                      И вот до колен заложили ее,

                         А все Гойковица смеется,
                      И верить не хочет в несчастье свое,
                         Стоит, как овечка, не бьется.
                      До пояса плотники бревна кладут,
                      Тяжелые камни княгиню гнетут.
                         Тогда поняла Гойковица,
                         Что сделала с нею царица.

                      Не стонет кукушка средь горных вершин,
                         Не крик раздается орлиный,
                      То плачет княгиня: "Спаси, Вукашин,
                         Мой царь, повелитель единый!
                      Здесь душно, здесь страшно в холодной стене…
                      Князь Гойко! Скорее на помощь к жене!"
                         Стена подымается выше,
                         А вопли все тише и тише.

                      И зодчему Раде она говорит:
                         "Оставь небольшое оконце,
                      Чтоб видеть могла я, как в небе горит
                         Прекрасное сербское солнце.
                      Я буду смотреть на поля и луга
                      И землю родную стеречь от врага,
                         Увижу, хотя на минутку,
                         И милого сына-малютку".

                      И слезно она умоляет людей:
                         — "Прошу вас, жестокие люди,
                      Оставить оконце для белых грудей
                         И вынуть две белые груди:
                      Пусть будет питаться от дяди тайком,
                      Сынок мой Иова родным молоком!"
                         И Рада, придя в умиленье,
                         Исполнил ее повеленье.

                      Неделю в стене Гойковица жила
                         И грудью младенца питала;
                      В восьмые же сутки она умерла
                         И грустно пред смертью шептала:
                      "Сынок мой Иова! Навеки прости,
                      За мать Вукашину-убийце не мсти!
                         Как сладко мне быть, умирая,
                         Защитницей сербского края!"

5 мая 1876