Анатолий Нейтак - Камень и Ветра 3. Кости сновидений

• Название: Камень и Ветра 3. Кости сновидений
• Автор: Анатолий Нейтак
• Жанр: Фэнтези

---

Фер Трискель, минуя формальности, приказал начать с "алой решётки". Иначе говоря, с бичевания, оставляющего на спине допрашиваемого характерный узор. А я с опозданием поняла кое-что об этом человеке, отнюдь не обрадовавшее меня.

Он оказался моим собратом по силе. Тёмным магом, черпающим силу в чужой боли. Причём сам плохо понимал, отчего ему так приятен вид кричащих жертв "правосудия". Если бы он в полной мере осознавал, чем занимается во время своих дознаний, почему пойманные им "ведьмы" обладают такой потрясающей нечувствительностью к боли (толкуемой, конечно, как проявление их нечеловеческой сущности), он мог бы сойти с ума или перерезать себе глотку. Ведь он был именно тем, за что карал других: магом, жиреющим на чужих страданиях!

Человеческий разум – орудие более чем странное. Он может даровать своему хозяину просто потрясающую слепоту, равную, если не превосходящую, возможную благодаря ему же проницательность…

Проклятье!

Однако моё мысленное обещание разочаровать мучителя начало сбываться раньше, чем я думала. Потому что, стоило бичу в первый раз коснуться моего тела, как я преобразовала свою боль в магию. И настолько быстро, что собственно боли почти не ощутила. А так как я, в отличие от фера Трискеля, вполне понимала, что делаю, и обладала несравненно большим опытом, ему доставались лишь жалкие брызги потока силы. Разочарование, вскоре проступившее на его морде, было просто неописуемо. А когда я улыбнулась и подмигнула ему, фер Трискель и вовсе пошёл какими-то нездоровыми пятнами.

– Хватит! – возопил он. – Ведьма явно не боится бича. Огня! Огня!

Когда раскалённый металл коснулся моей кожи, я поняла, что долго не выдержу. Ситуация с домом пекаря повторилась: я снова поглощала больше силы, чем это было возможно. Магия просто взорвёт мой разум, если…

Ну да. Если не потратить её на что-нибудь.

– Фер Уллахис, – сказала я вежливо, слегка морщась от запаха палёной кожи. – Вы всё ещё настаиваете на исполнении моего обещания вам?

– Ка… – воитель Света сглотнул. Ему явно было не по себе. – Какого обещания?

– Не предпринимать магических действий.

Фер Уллахис потупился.

– В таком случае, – сказала я негромко, – раз вы не соблюдаете уложения закона, я также не стану придерживаться установленных правил. Пеняйте на себя.

Рыцарь смолчал. А фер Трискель взревел:

– Огня! Ещё огня!

Магия взбурлила, как тёмная река, и обрушилась водопадом в тихую заводь сознания. В самый последний момент, уже открывая шлюзы силы, я выбрала конечную цель, слегка испугавшую даже меня саму. Но выбирать заново не было времени, да и трансформа, раз запущенная, должна была пройти до конца. Я сознательно выбрала этот путь, потому что боль пытки была недостаточно сильна для задуманного.

Затрещали кости. Мышцы скручивались, а потом рвались, словно гнилые нити. Горлом хлынули кровь – и крик. Боль, отгоняемая волей и до поры впитываемая душой, вернулась, обрушившись на меня, как девятый вал. Никто на моём месте не сдержал бы ужаса перед совершаемым, но и ужас я обратила себе на пользу, используя его как катализатор и дополнительный источник энергии. Окружающие впали в ступор, затянутые в мои сети. Подобно собирающей влагу губке, я пила их страхи. Никто не сбежал, никто даже не смог сдвинуться с места.

Хотя, думается мне, не было среди них такого, кто не хотел бы в тот момент оказаться как можно дальше. Кто не мечтал бы закрыть глаза. Оглохнуть. Лишиться чувств.

Не получалось. Стократно усиленная магией, моя воля держала их в железном кулаке.

А потом я стряхнула обломки сломанной рамы и повернулась, вживаясь в новый, но уже неплохо знакомый облик. Двигалась я осторожно, стараясь никого не задеть, ибо теперь самое лёгкое моё движение сулило причинить хрупким телам смертных тяжкие увечья.

"Итак, фер Трискель, на чём мы остановились?" – поинтересовалась я мысленно. У костяных драконов нет голосовых связок, но это не значит, что они лишены дара речи.

– А… ва…

Ничего более членораздельного он выдавить из себя не смог.

А кто бы смог? Я ведь больше не поглощала его ужас перед происходящим, и он в полной мере прочувствовал всё. Даже с процентами.

"Что же вы не радуетесь?" – хмыкнула я, приоткрывая пасть и изгибая шею. "Теперь моя сущность не прячется под обличьем женской слабости. Поздравляю, вы меня разоблачили".

В тишине, разбавленной лёгким потрескиванием углей и поскуливанием забившегося в угол писаря, грохнула дверь. Это, проявляя благоразумие, сбежал палач.

А затем раздалось свистящее шипение меча, покидающего ножны.

"Фер Уллахис, не делайте глупостей".

– Я – воитель Света, – заявил он слегка дрогнувшим голосом. – А ты, Игла, действительно Зло. Учитель снова оказался прав.

"Твой учитель, равно как и ты сам, снова оказались непроходимо глупы! Мне же, о доблестные воители Света, просто-напросто надоело терпеть ваш идиотизм. Ты хотя бы осознаёшь, насколько мелко всё то, в чём твой "учитель" пытался обвинять меня? Если бы я хотела творить зло, павшими коровами и спившимися сапожниками дело бы не кончилось. Даже не меняя обличья, я могла убивать смертных десятками, а в этом облике, обретённом с вашей помощью, у меня достаточно силы, чтобы стирать с лица земли города!"

Фер Уллахис шагнул вперёд, наставив на меня меч. Смех, да и только.

– Пусть я умру, но я хотя бы попытаюсь остановить тебя!

"Болван. С чего ты взял, что меня надо останавливать?"

В отличие от гнева, усталое разочарование, пропитавшее мои мысли, заставило его замереть и поёжиться.

"Вы не хотите понять одного: я могу калечить, убивать и разрушать. Но для меня всё это лишено смысла. Я не люблю людей, но и для ненависти к ним у меня нет причин. Я была бы вполне довольна, если бы меня оставили в покое… да только вы продолжаете громоздить глупость на глупость с упорством, достойным лучшего применения. Что ж, вы сами выбрали свою участь…"

Фер Трискель съёжился и захныкал. Фер Уллахис бросился вперёд, замахнулся и ударил. Попытался ударить. Его меч прошёл сквозь мою оболочку, как сквозь дым. Трансформа завершилась, из костяного дракона я стала драконом призрачным. Плоть сновидения текла и плавилась, формируясь согласно моей воле. Пронизав перекрытия, стены и крышу, я взлетела над градом Харроу, как окрылённый сгусток магии.

Я не солгала рыцарям ни единым словом. Теперь я могла бы смять лежащее подо мной, как глину, замесить в один огромный ком дома и построивших их людей, одним выдохом наслать скоротечную чуму, одним криком свести с ума огромные толпы. Я могла затопить улицы валом голодной тьмы или просто выпить тысячи жизней одним глотком, не прибегая к заклятиям и видимым эффектам. Я могла всё или почти всё, и тьма внутри – та, что живёт во мне с рождения – шептала о бесконечных, как формы самой магии, возможностях. Но рассудочный холод сковывал тёмные желания, подчиняя их непреклонной воле мага.

Что мне в новой силе, доставляемой чужой болью, чужой смертью? Зачем мне всё это? Жестокость – сила слабых, сильным нет в ней нужды. Подлинная власть над реальностью не нуждается в зримых проявлениях и подтверждениях…

Описав над городом ленивый полукруг, я полетела на юг, набирая высоту. Я собиралась умчаться как можно дальше. Пронизать марево сонных видений, лепя из податливого материала то, что мне нужно: высокие, чёрные, островерхие горы в мире, где никогда не было, нет и не будет людей. Там вообще не будет никого, кроме меня. А я буду летать над горами, изменяя их, как только приевшиеся очертания скалистых хребтов начнут вызывать скуку, буду размышлять о природе мира представлений, гоняя вольную мысль по причудливым лабиринтам гипотез, буду выбирать между рациональностью и абсурдом.

Живой дракон должен убивать, чтобы жить. Такова его природа. Но для призрачного дракона это не обязательно. Его существование поддерживает чистая магия. В сотворённом мною мире я стану делать всё, что захочу, но никогда, никогда, никогда не стану даже в шутку задумываться о возвращении к людям.

Пусть коснеют в своём ничтожестве. Их заботы. А я отныне – высшая нежить, могущественная, вечная. Моё тело мертво, мои желания стынут горами нетающего льда, мой разум чист и глубок, словно звёздное небо…

И тут Котище Безымянный проявил себя, доказав, что мне рано задумываться о практическом всемогуществе. Полёт незаметно привёл меня в объятия убаюкивающей темноты, в тихую гавань сонного покоя. Сила, собранная в кулак во время пыток и трансформации, поддалась умелому нажиму извне. Мой призрачный дракон истаял, как дым на ветру, и сама я забылась.

Не по своей, а по чужой воле заснула я, чтобы увидеть новый сон.

Выход

Поутру, после ясной звёздной ночи, озеро дымится седым туманом. В этот сокровенный час он уходит из дому, прихватив с собой снасти и нашего старшего, чтобы посидеть у берега с удочками, встретить восход, поразмыслить в уютной лесной тишине. А я делаю вид, будто не замечаю, как он уходит. Я будто бы спокойно сплю. Он, конечно, знает, что это не так. За эти годы он узнал меня очень хорошо, не хуже, чем я его. При этом нам не было и нет нужды лезть друг другу в душу. Нам хватает обоюдной уверенности, хватает надёжности, не нуждающейся в словесных подтверждениях. Изречённое лжёт, а мы правдивы друг с другом.