Анатолий Вахов - Трагедия капитана Лигова

• Название: Трагедия капитана Лигова
• Автор: Анатолий Вахов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1986

Анатолий Алексеевич Вахов — известный дальневосточный писатель, автор книг «Ураган идет с юга», «Вихрь на рассвете», «Пленники моря», многих повестей и рассказов. Дилогия «Трагедия капитана Лигова» повествует о некоторых драматических страницах начала русского китобойного промысла на Дальнем Востоке.

---

Северов сидел, опустив голову и бессильно положив на колени руки с зажатым в пальцах листком бумаги.

— Алеша, — позвала Мария и, подбежав к брату, заглянула ему в лицо, на котором ясно читались печаль и боль. — Что с тобой? Плохо тебе?

— Лизе будет тяжело, — глухо проговорил Алексей и положил письмо на стол. — Отца Серафима больше нет.

Лигов взглянул на письмо. Оно было написано незнакомой рукой. Кто-то из русских в Ново-Архангельске сообщил, что церковь и дом отца Серафима сгорели, подожженные злоумышленниками, а отец Серафим сильно пострадал в огне и умер в больнице «при больших мучениях». Перед смертью он и попросил написать Лизоньке, «дочке своей», это письмо и передать его последние слова с пожеланием счастья.

— А она сегодня просила нарисовать сыновей и послать их портреты отцу, — сказал Алексей. — Так отец Серафим и не услышал о своих внуках.

— Лизоньке не нужно говорить об этом письме, — предупредила Мария.

— Да, да, конечно, — согласился Алексей.

Лигов думал о том, что вот ушел от них еще один человек, который так благожелательно к ним относился. И все меньше и меньше становится тех, на чью поддержку они могли рассчитывать.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

1

Каждое утро, проводив «Аляску» на охоту, Лигов поднимался на свою шхуну. Установка пушки приближалась к концу. Олег Николаевич и все китобои с нетерпением ждали дня, когда можно будет выйти в море и начать промысел по-новому.

Больше всех волновался Суслин, хотя внешне это и не было заметно. Старый комендор[5] уже свыкся со странным видом гарпунной пушки и сейчас мечтал о той минуте, когда она под его рукой вздрогнет, гул пройдет над морем и долго будет перекатываться в распадках и долинах берега, а в лицо ударит знакомый острый запах порохового дыма.

При этой мысли Суслин словно уже ощущал этот запах. Вздрагивали крылья его носа, и он глубже вдыхал воздух, пахнувший морем и дровяным дымом салотопных печей, к которому примешивался запах ворвани.

Вся колония жила ожиданием начала охоты с помощью гарпунной пушки.

Однажды на «Марию» поднялся Федор Тернов, который теперь плавал у Белова старшим помощником. Федор молча осмотрел пушку. К нему подошел Лигов, который уже простил штурману его, как он выражался, «купеческую затею» и даже стал сочувственно к нему относиться. Федор после драки пьяных эвенков остался совершенно один. За это время он замкнулся еще больше, был угрюм.

— Может, ты, Федор, захочешь из нее пострелять? — дружелюбно, точно между ними ничего не произошло, спросил Лигов.

Тернов метнул на капитана яростный взгляд и тут же спрятал глаза. За теплые нотки в голосе Олега Николаевича он еще больше его возненавидел. Тернова терзала зависть: колония развивалась, у Лигова и Северова накапливались деньги, а он, Тернов, как был, так и остался штурманом.

— Рукой к ней не притронусь. Несчастье она принесет, — мрачно произнес он.

Лигов с удивлением посмотрел на моряка, несколько обиженный его тоном, подумал: «Все сердится за водку. Эх, пропадет моряк». Тернов, поглаживая бородку, обрамлявшую лицо, сказал:

— Ревом своим эта пушка всех китов перепугает. Не китобойное дело из пушек бить.

И, не дожидаясь ответа, он круто повернулся и ушел на берег. Лигов не придал особого значения словам Федора, зная, как суеверны китобои, сколько у них предрассудков, и забыл бы о них, если бы ему не напомнила Мария.

Разговор Федора с Лиговым слышали матросы шхуны и передали слова Тернова на берег. Они обросли домыслами, несуразностями, и через несколько дней Мария, обеспокоенная, спросила мужа:

— Очень опасно стрелять из этой гарпунной пушки?

— Почему ты задаешь такой странный вопрос? — удивился Олег Николаевич и опустил ложку в тарелку.

— Так, ради любопытства, — попыталась уклониться Мария. — Тебе еще супу подлить?

— Мария… — Лигов требовательно посмотрел на жену, и та подняла голову, встретившись глазами с глазами Олега. Он увидел в них тревогу: — Кто же болтает подобные несуразности?

— Да в колонии говорят, — торопливо сказала Мария, — что, когда вы начнете стрелять из пушки, все киты набросятся на вашу шхуну и потопят ее.

— Это же наивная глупость! — с досадой махнул рукой Лигов. — Дело, конечно, незнакомое, нам будет вначале трудновато, но киты нас топить не будут. — И с легкой укоризной добавил: — Как ты могла в это поверить!

— Прости меня, — тихо проговорила Мария и протянула через стол руку, но Лигов не успел ее взять. В комнату вбежал Алексей. Мария встретила его выговором:

— Когда ты перестанешь опаздывать к обеду? Лизоньку мы уже покормили, а тебя надоело ждать. Да в таком виде и в квартиру входить нельзя.

Алексей был в рабочем платье и фартуке, весь перепачканный в китовый жир и кровь. Он теперь руководил разделкой туш на берегу и одновременно изучал внутреннее строение китов, выясняя назначение каждого органа. Многое, многое ему было непонятно, а кое-что и загадочно.

— Прости, сестренка. — Алексей говорил быстро, отрывисто, тяжело дыша. Видно, ему пришлось бежать в гору. — Олег, «Аляска» возвращается, а на мачте сигнальные флаги: требуют врача. — Алексей взглянул на Марию: — Тебя требуют. Что-то у них там случилось.

Лигов подошел к окну, толчком растворил его и посмотрел на бухту. Да, к берегу подходила «Аляска».

Китовых туш под ее бортами не было. Лигов схватил с этажерки подзорную трубу и направил на шхуну. Алексей был прав, на «Аляске» просили медицинской помощи.

Мария уже собиралась. Она внесла саквояж с инструментами и медикаментами и надевала пальто. Лигов помог ей.

— Что же там случилось? Может, кто пострадал?

— Бежим! — Алексей направился к двери. Олег и Мария последовали за ним. Всю дорогу они высказывали разные предположения, но ни одно из них не подтвердилось.

Случай был особенный. Когда Лигов со спутниками подошел к берегу, то увидел, что матросы осторожно, на руках, спускали со шхуны в вельбот тело человека, который, очевидно, был без сознания.

— Кажется, у них пожар был, — проговорил Алексей. — У человека лицо черное, точно обгорелое…

Вельбот с человеком, опущенным на дно, обогнала легкая шлюпка Белова, и капитан шхуны вскоре был перед Лиговым.

Лицо Константина Николаевича было не столько взволнованным, сколько гневным. Левая щека нервно подергивалась.

— Что произошло, Константин Николаевич? — спросил Лигов.

Белов начал рассказ…

«Аляска», как обычно, пришла в свой район охоты и легла в дрейф невдалеке от бухты Счастливой Надежды. Гарпунеры с матросами направились на вельботах к замеченным китам. Урикан уже выбрал себе финвала, который спокойно выбрасывал фонтаны, и взял в руки гарпун, как раздался голос рулевого, славившегося остроглазием: «Братцы, что это за шлюпка?» Он указал на север, на едва приметную точку. «Где? Что?» — Моряки скользили взглядами по морю. Кто-то недовольно возразил: «Померещилось тебе, Иван Иванович, зря охоте мешаешь. Вон и кита упустили. Догоняй теперь, соленым потом умывайся!» — Ей-богу, шлюпка, — уверял рулевой. Он поднялся и, приложив козырьком ладонь над глазами, почти закричал: — И в ней человек. Один! Боже помилуй!» — «Держи туда! — дал команду Урикан. Он тоже рассмотрел шлюпку и сидевшего в ней человека. Урикан отложил гарпун. — Быстрее греби, еще быстрее!»

Вельбот стрелой мчался к шлюпке, которая безвольно покачивалась, то скользила с волны на волну, то кружилась на месте. Гребцы, часто оборачиваясь, смотрели на нее.

Чем ближе подходил вельбот к шлюпке, тем больше росло изумление китобоев. Шлюпка была добротной работы, крепкая и устойчивая. Гребец сидел на дне шлюпки, прислонившись к борту. Голова человека, покрытая черными вьющимися волосами, бессильно свешивалась на грудь и покачивалась от движения шлюпки.

Китобои со страхом смотрели на странного гребца. Когда вельбот оказался рядом со шлюпкой, Урикан перебрался в нее и поднял голову человека, ощутив рукой его густые жесткие волосы. Лицо человека было черное.

— Негр! — проговорил кто-то из гребцов.

Лицо негра было исхудалое, с ввалившимися закрытыми глазами и запавшими щеками. Широкие губы потрескались и запеклись кровью. Урикан припал ухом к груди человека и уловил слабые удары сердца. На помощь Урикану пришли двое гребцов. Они постелили на дно шлюпки свои куртки и опустили на них негра. Он медленно, с трудом расправлял затекшее тело и глухо стонал, не открывая глаз.

Только сейчас Урикан увидел, что на корме лежал бочонок, в котором моряки обычно хранят воду. Гарпунер взял бочонок, в нем заплескалась вода. Урикан вытащил пробку и, попробовав ее, сморщился и сплюнул за борт. Вода была морская, соленая…

Эвенк и его товарищи терялись в догадках: кто этот негр, что с ним произошло, почему он один в шлюпке и в бочонке соленая вода? Набрав кружку воды из своего бочонка, Урикан осторожно смочил губы негра, который, видно, очень страдал от жажды, потом влил ему немного воды в рог. По телу негра прошла волна дрожи или судороги.